Скобелев иван никитич. Иван никитич скобелев

«Почтеннейший автор сей книги, заслуженный русский генерал-лейтенант Скобелев, славен не одним мужеством, которого не умели и не могли сокрушить французские и шведские ядра, гранаты и картечи. Публика давно слышала и о красноречии его, истинно русском, военном, доступном до сердца и души русского солдата. Не место здесь рассказывать о многих случаях прошедших войн, когда Скобелев умел немногими словами воспламенять мужество и львиную храбрость сподвижников-воинов. Он сжился, сроднился не только с боевой жизнью, но и самими властителями боевых драм, русскими солдатами. Он проник в их бескорыстную, чистую, славную душу и, в школе опыта и сотрудничества, узнал это поэтическое существо, которое известно под названием русского солдата. Кто из нас может, без сердечного умиления, смотреть на доброго, храброго, русского воина, которого грудь украшена заслуженными кровью знаками отличия, а рука повита свидетельством многолетней службы? По крайней мере, я всегда вижу в нем достойного брата, с которым готов разделить и любовь к родине и вещественные выгоды. Вообразите только самоотвержение этого человека: он оставил родных, домашний кров и все удобства семейной жизни, может быть и скудной, но всегда драгоценной; он не наслаждается ничем в мире, кроме одной мысли, что служит отечеству; он не имеет даже никакой надежды на выгоды в будущем, которое льстит ему не блестящими эполетами и довольством, а смертью от чужой руки или, по крайней мере, всеми нуждами походной и служивой жизни. И вместе с этим солдат наш всегда весел, бодр, счастлив при малейшем отдыхе! Это существо странное, непостижимое для нас, ленивых домоседов, и объясняемое только высокою поэзией, которая хранится в груди русского солдата. Вот что всегда желал я видеть выраженным в книге и, думаю, чего не мог бы никто выразить лучше генерала Скобелева. Поэзия русского солдата, столь богатая образами и чувствами, эта поэзия есть сама жизнь его. Она еще не облечена в прочные формы словесности, и в сем отношении книга Скобелева есть явление столь же новое, сколь приятное».

Г. Полевой. Московский телеграф. 1833. № 14
«В сей книге заключается обозрение бессмертной кампании 1812 года, написанное солдатским слогом, понятным для солдата образом и изложенное так, что при рассказе всякого происшествия припоминается воину одна из его обязанностей: подчиненность, повиновение, неустрашимость и проч. И уроки сии не приклеены, так сказать, снаружи к рассказу, а проистекают сами собою из происшествий и дел.

Все деньги, вырученные продажей сей книги, предоставлены почтенным автором в пособие изувеченным воинам.

Книга сия удостоилась высочайшего внимания государя императора. Его Императорское Величество изволил найти оную во всех отношениях соответствующей своей цели и, изъявив сочинителю высочайшую признательность свою за издание оной, повелел приобрести по продажной цене достаточное число экземпляров оной для снабжения ими всех военно-учебных заведений и баталионов военных кантонистов».

Северная пчела. 1833. № 172.
«Все образованные народы имеют так называемые народные книги, написанные языком простым, понятным для каждого сословия, между тем как у нас беспрестанно слышны жалобы на недостаток подобных сочинений. Но вот сочинение генерала Скобелева. Мало того, что вы сами прочтете эту книгу с удовольствием: дайте ее солдату, слуге, крестьянину – и посмотрите, с какою жадностью, с каким наслаждением они прочтут ее от доски до доски, прочтут не раз, не два. Нет! Они заучат ее наизусть – и нельзя иначе: в ней описана (в первой части) наша великая година, наш славный 1812 год, описана языком простым, понятным, близким русского сердцу. Книга эта должна находиться и в казарме солдата, и в хижине земледельца, и в палатах вельможи. Да! Она должна там находиться: так она народна, так полна чувства, истины и сердечного красноречия!»

Русский инвалид. 1840, ноябрь.
«Несправедливо было бы, говоря о писателях наших, возделывающих в языке руду народную, не привести имени Скобелева, который в своем военном слоге нараспашку открыл новый, сильный источник для устной русской речи».

С.П. Шевырев Московитянин. 1842. № 3.

Биография
Скобелев Иван Никитич, род. В 1778 г., ум. В 1849 г., генерал, писатель, дед Михаила Дмитриевича Скобелева. Сын сержанта-однодворца, Скобелев рано лишился отца и детские годы его протекли под призором матери, женщины религиозной, в Оренбургском крае, в обстановке крайне бедной. Четырнадцати лет он поступил вольноопределяющимся в 1-й полевой Оренбургский полк и скоро обратил на себя внимание начальства своими способностями и бойким характером: на 4-й год службы он получил чин сержанта и перевелся в Оренбургский драгунский полк, а затем в Уфимский мушкетерский; в последнем он скоро дослужился и до офицерского чина. Полковник И.М. Эриксон приблизил его к себе, и И.Н. деятельно помогал своему начальнику в сформировании 26-го егерского полка, который в 1807 году начал военные действия в Пруссии против Наполеона…

В следующем же году Скобелев участвует в шведской кампании, за которую награждается золотой шпагой с надписью «за храбрость» и орденом св.Владимира 4-й степени; в битве при Кирке Коуртане ему оторвало два пальца правой руки, раздробило третий и кроме того он был сильно контужен в грудь. Полученные раны не помешали, однако, Скобелеву принять предложение Н.Н.Раевского отправиться в армию, действовавшую в Болгарии против турок. В этой кампании Скобелев отличился при занятии Силистрии и Шумлы и получил орден св. Анны 3-2 степени, но открывшиеся раны принудили его выйти в отставку, в которой, впрочем, он пробыл недолго. В 1812 г. Скобелев в чине капитана назначается состоять при генерале-фельдмаршале кн. Кутузове, который скоро его сделал своим старшим адъютантом. По смерти своего начальника, проводив его останки в Петербург, Скобелев вновь поспешил в действующую армию. Особенные подвиги он выказал при отбитии вылазки французского гарнизона из крепости Майнца и под Реймсом. …

По возвращении в отечество и с наступлением мира Скобелев был произведен в генерал-майоры, а через 10 лет (в 1828 г.) и в генерал-лейтенанты. За этот десятилетний промежуток Иван Никитич был назначен сначала командиром 3-й бригады 2-й гренадерской дивизии, затем генерал-полицмейстером первой армии; с 1823 по 1826 гг. состоял по армии и, как значится в формуляре, «имел обязанности и по Высочайшим повелениям был употребляем по разным поручениям», пока не получил назначения быть начальником 3-й пехотной дивизии….

В марте 1831 г., начальствуя 3-й бригадой гренадерской дивизии и резервными дивизиями 1-го, 2-го и 3-го корпусов, он вступает в пределы Царства Польского. Но слава этого похода (последнего в жизни Скобелева) была куплена им дорогой ценой: в сражении при Минске неприятельское ядро раздробило ему левую руку. Ее пришлось ампутировать, и в то время как врачи производили ему операцию, Скобелев, сидя на барабане, диктовал по полку свой знаменитый прощальный приказ, в котором, между прочим, говорилось: «для меча и штыка к защите прав батюшки царя и славы святого нам отечества, среди храбрых товарищей, и трех по милости Божией оставшихся у меня пальцев с избытком достаточно»….

Через полгода, получил назначение состоять по военным поселениям, затем членом Генерал-аудиториата, инспектором резервной пехоты в Нижний Новгород, наконец, комендантом Петропавловской крепости, директором Чесменской богадельни и членом Комитета о раненых. Находясь в трех последних званиях, Иван Никитич получил целый ряд отличий: в 1842 г. он получил орден Александра Невского, в следующем был произведен в генералы-от-инфантерии, пожалован знаком беспорочной службы, майоратом в Царстве Польском, и назначен шефом Рязанского полка. Скончался Скобелев И.Н. 19 февраля 1849 г., оставив по себе прекрасные воспоминания, как о добросердечном и сострадательном коменданте, благодаря заступничеству и иной раз смелому ходатайству которого, многие из осужденных получали облегчение, а иные и освобождение. Торжественные похороны его, по свидетельству современников, походили на похороны фельдмаршала.

Военной службой не исчерпывается общественная деятельность Ивана Никитича. Он был известный в свое время писатель, обыкновенно выступавший в печати под псевдонимом «русский инвалид». Скобелев писатель исключительно военный: для военных или, лучше сказать, для солдат он начал в 1833 г. свою литературную деятельность и именно солдата имел в виду, сочиняя «Подарок товарищам», «Беседы русского инвалида», пьесы: «Кремнев русский солдат», «Сцены в Москве» и пр. Все его сочинения имеют главными и исключительными темами – походы, военные подвиги, разъяснения обязанностей службы и т.п. Но, несмотря на такое кажущееся однообразие и исключительный характер сюжетов, произведения Скобелева не утомляют читателя: все выходило из-под пера «русского инвалида» в увлекательной, оригинальной форме, все представляет горячую, убедительную проповедь энтузиаста-патриота или любопытные, но правдивые рассказы военного человека, не раз бывавшего в делах, наброски, нелишенные и литературных достоинств. Последнее тем более достойно, что Иван Никитич образования вообще и литературного в частности не получил и до конца дней не мог написать, в буквальном смысле, ни строчки без орфографических ошибок. Эти ошибки в произведениях, предназначавшихся для печати, исправлялись литературными приятелями Скобелева, например, Н.И. Гречем и другими. Главным подспорьем Скобелева в его писательской деятельности и причиной успеха его произведений было совершенное знание русского солдата. Сам – солдат, зная его, «как свои три пальца на последней руке», И.Н. знал, как говорить со своими друзьями и на каких струнах играть. Он писал так, как говорил, а говорил он живым, простонародным языком; его речь, пересыпанная блестками чисто солдатского юмора и остроумия, шутками, прибаутками, пословицами, привсем том не носит нисколько характера подделки под солдатский язык. В основе взглядов Скобелева на русского солдата лежала непоколебимая уверенность в его отменных качества: «я люблю век своей молодости» – говорит И.Н. в одном из своих рассказов – «помню хорошее, помню и дурное, но, признаюсь, не помню ничего лучше русского солдата»: в последнем он видит и честного, до самоотверженности преданного своим обязанностям, царю и отечеству служаку и высоконравственного религиозного христианина. «Чистая, пламенная любовь к Богу и государю, искренняя детская приверженность к Отечеству, слепое безусловное повиновение властям и мгновенная готовность к смерти» – вот, по словам Скобелева, «материал для фундамента этого удивительного храма», т.е. службы.

Иван Никитич Скобелев (1778 или 1782-1849) - русский генерал от инфантерии и писатель из рода Скобелевых. Отец генерала Дмитрия Скобелева, дед генерала Михаила Скобелева.

Биография

Родился в деревне Новиковка Ставропольского уезда Оренбургской губернии (ныне Старомайнский район Ульяновской области). Сын сержанта-однодворца, Скобелев рано лишился отца и детские годы его протекли под присмотром матери, женщины религиозной, в Оренбургском крае, в обстановке крайне бедной. По одним сведениям мать его, Татьяна Михайловна, происходила из дворянского рода Коревых, по другим - была простой крестьянкой, даже не знавшей грамоты.

Военный

В четырнадцать лет И. Н. Скобелев поступил солдатом в Оренбургский 1-й полевой батальон (впоследствии 66-й пехотный Бутырский полк) и скоро обратил на себя внимание начальства своими способностями и бойким характером: на 4-й год службы он получил чин сержанта и перевёлся в Оренбургский драгунский полк, а затем в Уфимский мушкетёрский; в последнем он дослужился до офицерского чина.

Полковник И. М. Эриксон приблизил его к себе, и Иван Никитич принимал участие в формировании 26-го егерского полка, который в 1807 году начал военные действия в Пруссии против Наполеона. Скобелев зарекомендовал себя в первом же бою, отличившись особенно в битве при Петерсвальде. После заключения Тильзитского мира он участвовал в шведской кампании, за которую награждён был золотой шпагой с надписью «за храбрость» и орденом святого Владимира 4-й степени.

В ходе кампании сначала находился под командованием Н. Н. Раевского, а затем с двумя ротами солдат был прикомандирован к полку гусар Я. П. Кульнёва. В битве при Кирке Коуртане Скобелеву оторвало два пальца правой руки, раздробило третий и кроме того он был сильно контужен в грудь. Полученные раны не помешали, однако, Скобелеву принять предложение Н. Н. Раевского отправиться в армию, действовавшую в Болгарии против турок. В этой кампании Скобелев отличился при занятии Силистрии и Шумлы и получил орден святой Анны 3-й степени.

Раны и последствия контузии беспокоили его, и в 1810 году Иван Никитич «был уволен по прошению от службы, за ранением и увечьем с мундиром и пенсионом полного жалованья» в чине капитана. Проживал в Санкт-Петербурге, где устроился полицейским приставом. Однако гражданская жизнь длилась недолго.

В 1812 году Скобелев в чине капитана назначается состоять при генерал-фельдмаршале князе Кутузове, который скоро сделал его своим старшим адъютантом. По смерти своего начальника, проводил его останки в Петербург, Скобелев вновь вернулся в действующую армию. Особенно он отличился отбив вылазку французского гарнизона из крепости Майнца и под Реймсом. В последнем деле Скобелеву удалось со своим Рязанским полком пробиться через неприятельскую кавалерию, отрезавшую его от остального войска, и вместе с тем спасти раненого Э. Ф. Сен-При, бывшего на руках рязанцев. За этот подвиг, а также другие Иван Никитич получил орден святого Георгия 4-й степени, затем Владимира 3-й степени, и прусский «pour le mrite».

В 1817 году Иван Никитич Скобелев был произведён в генерал-майоры. В 1820 году встал на защиту «бунтовщиков» Семёновского полка и на долгое время попал в опалу за своё мнение, что «полиция собственно в армии не надобна».

В 1828 году был произведён в генерал-лейтенанты. За эти годы Скобелев был сначала командиром 3-й бригады 2-й гренадерской дивизии, затем генерал-полицмейстером первой армии. После был начальником 3-й пехотной дивизии. Но раны давали о себе знать, и Скобелев отправился на излечение в купленную незадолго деревню.

С началом восстания в Польше, Иван Никитич был вызван в войска. В марте 1831 году, командуя 3-й бригадой гренадерской дивизии и резервными дивизиями 1-го, 2-го и 3-го корпусов, он вступил в пределы Царства Польского. Это был последний военный поход в жизни Скобелева. В сражении при Минске неприятельское ядро раздробило ему левую руку. Её пришлось ампутировать, и в то время, когда врачи производили ему операцию, Скобелев сидел на барабане и диктовал по полку свой прощальный приказ.

Скобелев, Иван Никитич

(род. в 1778 г., ум. в 1849 г.) - генерал, писатель; дед Михаила Дмитриевича Скобелева. Сын сержанта-однодворца, С. рано лишился отца, и детские годы его протекли под призором матери, женщины религиозной, в Оренбургском крае, в обстановке крайне бедной. Четырнадцати лет он поступил вольноопределяющимся в 1-й полевой Оренбургский полк и скоро обратил на себя внимание начальства своими способностями и бойким характером: на 4-й год службы он получил чин сержанта и перевелся в Оренбургский драгунский полк, а затем в Уфимский мушкетерский; в последнем он скоро дослужился и до офицерского чина. Полковник И. М. Эриксон приблизил его к себе, и И. Н. деятельно помогал своему начальнику в сформировании 26-го егерского полка, который в 1807 г. начал военные действия в Пруссии против Наполеона. С. зарекомендовал себя с первого же боя; отличившись особенно в битве при Петерсвальде, он почувствовал, что война - его стихия. В следующем же году он участвует в шведской кампании, за которую награждается золотой шпагой с надписью "за храбрость" и орденом св. Владимира 4-й ст.; в битве при Кирке Коуртане ему оторвало два пальца правой руки, раздробило третий и кроме того он был сильно контужен в грудь. Полученные раны не помешали, однако, С. принять предложение Н. Н. Раевского отправиться в армию, действовавшую в Болгарии против турок. В этой кампании С. отличился при занятии Силистрии и Шумлы и получил орден св. Анны 3-й ст.; но открывшиеся раны принудили его выйти в отставку, в которой, впрочем, он пробыл недолго. В 1812 г. С. в чине капитана назначается состоять при генерал-фельдмаршале кн. Кутузове, который скоро его сделал своим старшим адъютантом. По смерти своего начальника, проводив его останки в Петербург, С. вновь поспешил в действующую армию. Особенные подвиги он выказал при отбитии вылазки французского гарнизона из крепости Майнца и под Реймсом. В последнем деле С. удалось со своим Рязанским полком пробиться через неприятельскую кавалерию, отрезавшую его от остального войска, и вместе с тем спасти раненого гр. Э. Ф. Сен-При, бывшего на руках рязанцев. За этот подвиг, а также и за другие, И. Н. получил орден св. Георгия 4-й ст., затем Владимира 3-й ст., и прусский "pour le mérite". По возвращении в отечество и с наступлением мира С. был произведен в генерал-майоры, а через 10 лет (в 1828 г.) и в генерал-лейтенанты. За этот десятилетний промежуток И. Н. был назначен сначала командиром 3-й бригады 2-й гренадерской дивизии, затем генерал-полицеймейстером первой армии; с 1823 по 1826 гг. состоял по армии и, как значится в формуляре, "имел обязанности и по Высочайшим повелениям был употребляем по разным поручениям", пока не получил назначения быть начальником 3-й пехотной дивизии. Но постоянная напряженная деятельность дурно отозвалась на здоровье С.: у него открылись раны и он отправился на излечение в свою деревню (незадолго перед тем приобретенную), из которой его вызвало вновь на боевую деятельность восстание в Польше. В марте 1831 г., начальствуя 3-й бригадой гренадерской дивизии и резервными дивизиями 1-го, 2-го и 3-го корпусов, он вступает в пределы Царства Польского. Но слава этого похода (последнего в жизни С.) была куплена им дорогой ценой: в сражении при Минске неприятельское ядро раздробило ему левую руку. Ее пришлось ампутировать, и в то время как врачи производили ему операцию, С., сидя на барабане, диктовал по полку свой знаменитый прощальный приказ, в котором, между прочим, говорилось: "для меча и штыка к защите прав батюшки царя и славы святого нам отечества, среди храбрых товарищей, и трех по милости Божией оставшихся у меня пальцев с избытком достаточно". Награжденный орденом св. Георгия 3-й ст., С. отправился опять в деревню, вернувшись откуда через полгода, получил назначение состоять по военным поселениям, затем членом Генерал-аудиториата, инспектором резервной пехоты в Нижний Новгород (памятником инспекторской деятельности С. остались его любопытные приказы), наконец, комендантом Петропавловской крепости, директором Чесменской богадельни и членом Комитета о раненных. Находясь в трех последних званиях, И. Н. получил целый ряд отличий: в 1842 г. он получил орден св. Александра Невского, в следующем был произведен в генералы от инфантерии, пожалован знаком беспорочной службы, майоратом в Царстве Польском, и назначен шефом Рязанского полка. Скончался И. Н. 19 февраля 1849 г., оставив по себе прекрасные воспоминания, как о добросердечном и сострадательном коменданте, благодаря заступничеству и иной раз смелому ходатайству которого, многие из осужденных получали облегчение, а иные и освобождение. Торжественные похороны его, по свидетельству современников, походили на похороны фельдмаршала.

Военной службой не исчерпывается общественная деятельность И. Н. Он был известный в свое время писатель, обыкновенно выступавший в печати под псевдонимом "русский инвалид". С. писатель исключительно военный: для военных или, лучше сказать, для солдат он начал в 1833 г. свою литературную деятельность и именно солдат имел в виду, сочиняя "Подарок товарищам", "Беседы русского инвалида", пьесы: "Кремнев, русский солдат", "Сцены в Москве" и проч. Все его сочинения имеют главными и исключительными темами - походы, военные подвиги, разъяснение обязанностей службы и т. п. Но, несмотря на такое кажущееся однообразие и исключительный характер сюжетов, произведения С. не утомляют читателя: все выходило из-под пера "русского инвалида" в увлекательной, оригинальной форме, все представляет горячую, убедительную проповедь энтузиаста-патриота или любопытные, но правдивые рассказы военного человека, не раз бывавшего в делах, наброски, нелишенные и литературных достоинств. Последнее тем более достойно замечания, что И. Н. образования вообще и литературного в частности не получил и до конца дней не мог написать, в буквальном смысле, ни строки без орфографических ошибок. Эти ошибки в произведениях, предназначавшихся для печати, поправлялись литературными приятелями С., напр. Н. И. Гречем и другими. Главным подспорьем С. в его писательской деятельности и причиной успеха его произведений было совершенное знание русского солдата. Сам - солдат, зная его, "как свои три пальца на последней руке", И. Н. знал, как говорить со своими друзьями и на каких струнах играть. Он писал так, как говорил, а говорил он живым, простонародным языком; его речь, пересыпанная блестками чисто солдатского юмора и остроумия, шутками, прибаутками, пословицами, при всем том не носит нисколько характера подделки под солдатский язык. В основе взглядов С. на русского солдата лежала непоколебимая уверенность в его отменных качествах: "я люблю век своей молодости" - говорит И. Н. в одном из своих рассказов - "помню хорошее, помню и дурное, но, признаюсь, не помню ничего лучше русского солдата"; в последнем он видел и честного, до самоотверженности преданного своим обязанностям, царю и отечеству служаку и высоконравственного религиозного христианина. "Чистая, пламенная любовь к Богу и государю, искренняя детская приверженность к отечеству, слепое безусловное повиновение властям и мгновенная готовность к смерти" - вот, по словам Скобелева, "материал для фундамента этого удивительного храма", т. е. службы. Все мировоззрение самого С., как он успел его выразить в своих сочинениях и общественной деятельности, отзывается широко развитым чувством религиозности и патриотизмом, доходившим до фанатизма.

Перечень сочинений И. Н. Скобелева и биографические сведения о нем и его деятельности в статье "И. Н. Скобелев" в "Русской Старине", 1900 г., №№ 2 и 3.

Ив. Кубасов.

{Половцов}

Скобелев, Иван Никитич

1778-1849) - генерал от инфантерии и военный писатель, сын однодворца; в службу вступил 14-ти лет от роду солдатом в Первый полевой оренбургский полк и лишь через 11 лет добился чина прапорщика. В 1806 г. он был командирован к ген. Эриксону для участия в сформировании 26-го егерского полка. В финляндскую кампанию 1808-1809 гг. участвовал в двадцати сражениях и дважды был ранен. Находясь адъютантом при ген. Раевском, С. участвовал почти во всех сражениях против турок; особенно отличился при взятии Силистрии и Шумлы, был несколько раз ранен. Отечественная война вновь призвала его на службу; будучи адъютантом главнокомандующего Кутузова, он отличился в Бородинском сражении и затем все время участвовал в кампаниях 1813, 1814 и 1815 гг. Находясь с 1822 по 1826 гг. генерал-полициймейстером первой армии, С., по его собственному выражению, "проштыкнулся", написав несколько доносов на А. С. Пушкина, Балашова, Закревского и др., чем хотел вернуть утраченную им милость высшего начальства. В 1831 г. С. напечатал сборник коротких рассказов под загл. "Подарок товарищам или переписка русских солдат в 1812 году", встретивший сочувствие в публике и в печати. Поэт И. Веревкин даже написал по поводу выхода в свет "Подарка" стихи в честь его автора (в "Северной пчеле", 1833 г., № 207 и то же в "Русской старине", 1898 г., т. XCVII). С 1834 г. стали появляться на страницах "Библиотеки для чтения" рассказы "русского инвалида" (псевдоним С.), но они не были окончены вследствие назначения автора инспектором резервной пехоты в Нижнем Новгороде. Памятником трехлетней деятельности С. в этом звании были, между прочим, его любопытные "Приказы", выпущенные отдельною книгой в 1836 г. Позже С. печатал свои труды в "Библиотеке для чтения" и "Отеч. записках" и выпустил в свет "Беседы русского инвалида или новый подарок товарищам" (1838). В звании коменданта Петропавловской крепости (с 1839 г.) С. оставил о себе память как о сострадательном человеке (благодаря его ходатайству были освобождены декабрист Г. С. Батенков, прапорщик Браккель и др.). В 1839 г. С. поставил на сцене Александринского театра две пьесы: "Кремлев - русский солдат" и "Сцены в Москве в 1812 году", которые имели большой успех, особенно первая. Наконец, ему принадлежат еще "Письма из Бородина от безрукого к безногому инвалиду" (1839) и трижды изданные "Переписка и рассказы русского инвалида" (1838 г., 1841 г. и 1844 г.). Характерными особенностями произведений С., которые в силу его малограмотности подвергались исправлению со стороны его друга, Н. И. Греча, были оригинальная форма изложения, простота и правдивость. - Ср. Д. Григорович, "Русские знаменитые простолюдины" (СПб., 1860 г.); "И. Н. С. в 1793-1849 гг." ("Русская старина", 1886 г., т. LII); Добролюбов, "И. Н. С. в письме к сыну Д. И. С." (ib., 1885 г., т. XLV); Флоринский, "С. в представлении духовенства Петропавловского собора в СПб." (ib., 1882 г., т. XXXVI); Кубасов, "И. Н. С. Опыт характеристики" (СПб., 1900).

В. Р-в.

{Брокгауз}

Скобелев, Иван Никитич

ген. от инф., коменд. Петропавл. креп., писатель, под псевдонимом "Русский инвалид"; р. 1778 г., † 19 февр. 1849 г.

{Половцов}

Большая биографическая энциклопедия . 2009 .

25 июня 1882 года в дворницкую гостиницы "Англетер" на углу Столешникова переулка и Петровки вбежала перепуганная постоялица, это была известная московская кокотка, немка Шарлотта Альтенроз, она сообщила, что в ее номере скончался офицер. Прибывшая на место полиция сразу же опознала в нем генерала Михаила Дмитриевича Скобелева. Врач, производивший вскрытие, констатировал, что смерть наступила в результате внезапного паралича сердца, которое по его словам было в ужасающем состоянии. На следующий день по Москве поползли слухи, что Скобелев был отравлен немецкими агентами. Слухи подогревало внезапное исчезновение лакея Шарлотты и ряд других странных обстоятельств. За сутки до смерти Скобелев передал своему другу Аксакову какие-то документы, сообщив, что опасается за их судьбу. Впоследствии, они были похищены неизвестными. Выдвигались и другие версии. Согласно одной из них, Скобелева убили члены тайной организации аристократов "Священная дружина", опасавшаяся, что он может возглавить военный переворот. В любом случае неожиданная и загадочная смерть 38-летнего генерала повергла в шок всю Россию. Его похороны вылились в событие национального масштаба. О них писали все крупнейшие национальные издания.

Тело генерала Михаила Дмитриевича Скобелева

В 1912 году, напротив здания московского генерал-губернатора был торжественно открыт памятник Михаилу Дмитриевичу Скобелеву. Он стал символом, той необыкновенной популярности, которой пользовалось имя генерала во всех слоях русского общества. При жизни его сравнивали с Александром Суворовым, его именем называли площади и города, о его подвигах и походах слагали песни.

Фигуру генерала Михаила Скобелева на коне, с поднятой в руке саблей, с обеих сторон дополняли скульптурные группы солдат и офицеров русской армии с батальными сценами защиты знамени и атаки. В нишах пьедестала расположилась композиция из 11 бронзовых барельефов с эпизодами русско-турецкой войны и кампании в Средней Азии. Фундамент памятника был выполнен из финского гранита.

Открытие памятника Михаилу Дмитриевичу Скобелеву в Москве

После русско-турецкой войны 1877-1878 годов за освобождение балканских славян от османского ига, почти в каждой крестьянской избе рядом с иконами можно было увидеть портрет Михаила Скобелева. Предприимчивые купцы по-своему использовали эту необычайную популярность генерала. В дореволюционной России выпускались скобелевские конфеты, шоколад, пряники, папиросы и вина. Ни один военноначальник в русской истории не удостаивался такого всенародного обожания.

Площадь Скобелевская. Памятник Михаилу Скобелеву в Москве

Александр Кириллин (генерал-майор, начальник Военно-мемориального центра ВС РФ): Скобелев прекрасно понимал суть русского народа, понимал, что русский народ и в целом государство оскорблено результатами Крымской войны и народ испытывал потребность в реванше. И Скобелев в глазах народа и стал тем человеком, который поднял славу России и дал людям почувствовать себя причастными к великому государству.

Обертки от конфет, шоколада с изображением М. Д. Скобелева

В тоже время, после 1917 года, ни один русский полководец не был предан такому тотальному забвению и шельмованию как генерал Михаил Скобелев. Сегодня на месте памятника герою русско-турецкой войны возвышается фигура основателя Москвы Юрия Долгорукого. Многие поколения москвичей даже не подозревали, что до революции эта площадь, которая, кстати, тоже называлась Скобелевской, выглядела совершенно иначе. Памятник представлял из себя гранитный постамент на котором возвышалась четырехметровая конная статуя генерала, справа была изображена группа русских солдат, защищающих знамя во время одного из среднеазиатских походов. Слева бойцы, идущие в атаку во время русско-турецкой войны за освобождение славян. С обратной стороны к постаменту была прикреплена доска с напутствием Скобелева своим солдатам под Плевной.

Михаил Дмитриевич Скобелев

Москва. Памятник Михаилу Скобелеву

На месте памятника Юрию Долгорукому стоял памятник генералу М. Д. Скобелеву. В апреле 1918 г. он был разрушен, а площадь из Скобелевской была переименована в Советскую. Вместо него осенью того же года был сооружен первый памятник новой власти - Обелиск Конституции. Через год, в июне 1919 г. в композицию была включена Статуя Свободы, которая должна была символизировать революцию и становление советской власти. Моделью для богини Ники стала племянница Станиславского Вера Алексеева. С 1924 по 1941 год этот монумент был официальным символом столицы. Но и,Свобода, продержалась недолго. В ночь 20/21 апреля 1941 года под предлогом,переноса на другое место, по причине,несоответствия архитектурному облику площади, монумент был взорван. От статуи свободы осталась только голова, которая сейчас хранится в Третьяковке. В 1947 г. к Юбилею 800-летнего основания Москвы было решено (постановление подписал сам Сталин) соорудить на Советской площади памятник основателю города - князю Юрию Долгорукому. 7 сентября 1947 года состоялась закладка монумента. Но открыт он был лишь после войны 6 июня 1954 года...

1 мая 1918 года памятник генералу был варварски уничтожен по личному указанию Ленина, в соответствии с декретом о снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг. Все бронзовые фигуры и барельефы и даже фонари, окружавшие памятник, были распилены, разбиты на части и отправлены на переплавку. А вот с гранитным постаментом пришлось повозиться, он не поддавался никаким инструментам, и тогда решено было его взорвать, но полностью постамент удалось разрушить только с пятой попытки. Далее началось безжалостное выкорчевывание имени Михаила Дмитриевича Скобелева из русской истории. В соответствие с новыми установками марксистско-ленинской идеологии, советские историки объявили генерала поработителем и угнетателем трудящихся масс братского востока. Имя Скобелева оставалось под запретом даже во время Великой-Отечественной войны, когда из небытия были возвращены имена Суворова и Кутузова. На месте уничтоженного памятника генералу был поставлен гипсовый монумент революционной свободе, который впоследствии заменил Юрий Долгорукий.

Уничтожение памятника М. Д. Скобелеву преступной властью большевиков

Только в 1954 году на киностудии Ленфильм была снята картина "Герои Шипки", в которой советские люди впервые увидели героя войны за освобождение Болгарии от османского ига. Однако сам Михаил Скобелев, известный своей преданностью императору Александру II, с которым его связывала личная дружба, был изображен едва ли не как противник самодержавия. В целом же до сегодняшнего дня жизнь и деятельность выдающегося военачальника так и остались неизвестны большинству жителей России.

Санкт-Петербург. Петропавловская крепость, именно здесь 17 сентября 1843 года и появился на свет будущий знаменитый полководец, нареченный при крещении Михаилом.

Дом Коменданта Петропавловской крепости

Санкт-Петербург, Петропавловская крепость, мемориальная доска: "В этом доме в 1843 году родился выдающийся русский полководец и государственный деятель Михаил Дмитриевич Скобелев" (1843-1882).

Его дед, Иван Никитич Скобелев , был в то время комендантом Петропавловской крепости, адъютант Кутузова, он прошел путь от сержанта до генерала. Сражался при Бородино и Малоярославце, брал Париж.

Иван Никитич Скобелев

Сегодня его могилу можно увидеть рядом с Петропавловским собором.

Старая фотография могилы коменданта Петропавловской крепости И. Н. Скобелева

Сегодня. Могила Ивана Никитича Скобелева (деда Михаила Дмитриевича Скобелева)

О высоком происхождении того или иного рода в былые времена говорил герб и фамильные предания. В роде Скобелевых все начиналось с Ивана Никитича. Герб рода Скобелевых был подготовлен, видимо, при самом непосредственном участии И. Н. Скобелева, но утверждён не был. До Ивана Никитича в их роду титулованных особ не было. В основе герба - удлинённый щит. Верхняя половина светлая, на которой изображена внешняя часть руки, направленная вверх. Внимание в гербе обращают два оторванных пальца. Нижняя половина более тёмная, на которой изображены три птицы - мерлеты - символы мужества и перенесённых страданий. В этом гербе заключена вся жизнь Ивана Никитича Скобелева - очень непростая, а порой даже драматичная.

Иван Никитич Ско́белев (1778—1849) — русский генерал, писатель, дед генерала Михаила Дмитриевича Скобелева.

Генерал Иван Никитич Скобелев

В. Капустина

Иван Никитич с гордостью говорил: «Я родоначальник Скобелевых». Давая далее наставление своему сыну, он продолжал: «Советую не забывать, что ты не более, как сын русского солдата, и что в родословной твоей первый, свинцом означенный кружок - вмещает порохом закопченную фигуру отца твоего, который потому только не носил лаптей, что босиком бегать было ему легче. Впрочем, фамилию свою можешь ты, не краснея, произносить во всех углах нашего обширного Отечества…» , - напоминая о том, что сам он «пролил всю кровь за честь и славу Белого Царя и положил фунтов пять костей на престол милого Отечества».

Сын сержанта-однодворца, Иван Никитич родился в 1778 году. Он рано лишился отца и детские годы его прошли под присмотром матери в Оренбургском крае, в обстановке крайней бедности. Четырнадцати лет он поступил вольноопределяющимся в 1-й полевой Оренбургский полк. Новобранцем он попал к опытному и строгому наставнику - солдату Кремневу, которого полюбил всей душой и стал величать ротным «дядькой». Впоследствии Иван Никитич увековечил своего «дядьку» в пьесе «Кремнев - русский солдат», подчеркивая, что он «старался всеми способностями ума и сердца следовать советам, примерам и похвальному его поведению», в результате чего вскоре получил чин капрала, обратив на себя внимание начальства своими способностями к службе и бойким характером.

В 1795 году Иван Никитич был переведен в Оренбургский драгунский полк вахмистром, в 1797 году - в Уфимский мушкетерский полк, где прослужил до 1804 года в нижних чинах и был произведен в прапорщики. А через два года, в 1806 году Иван Скобелев был произведен в подпоручики.

Полковник И. М. Эриксон приблизил его к себе, и Иван Никитич деятельно помогал своему начальнику в формировании 26-го егерского полка, который вскоре, в связи с военными действиями армии Наполеона в Германии, был двинут к Прусской границе. Проходя через город Владимир, в котором губернатором был И. М. Долгорукий - добрый и давний приятель Эриксона, Иван Скобелев впервые попал, как он впоследствии напишет в «большой свет», а точнее - на бал к князю Долгорукому. Скобелев «с восхищением выслушал повеление Эриксона ехать вместе с ним и, чтоб не ударить лицом в грязь, тотчас смекнул, что при появлении на таком новом и лестном для него поприще, необходимо опрыскать себя благовонными духами». Денщик Ивана Никитича бросился на рынок и купил пузырек прескверного розового масла и банку полусгнившей жасминной помады. Далее в своих презабавных рассказах Иван Никитич пишет: «Теперь уж не до экономии! - сказал я денщику, - один вечер не разорит нас; лей розовое масло во все карманы, и щедрою рукою мажь меня помадою, с ног до головы!».

Войдя в гостиную, увидел Иван Никитич несколько дам и с полдюжины прекрасных барышень. «Сердце мое росло, и, как будто предчувствуя будущность, вырывалось из груди. Я был счастлив, но (увы!) не надолго. Проклятое розовое масло и жасминная помада, постепенно разогреваясь буйно кипящею во мне кровью, заразили в комнате воздух. Дамы почувствовали дурноту, француженка-мамзель упала в обморок, у милых малюток разболелись головки; все, как серны, разбежались, и я остался один. Хорош молодец! […] Но чтоб поправить прежние и отвратить новые беды, мне представилось лучшим дать стречка, что, под предлогом казенной надобности, и учинил я с успехом». «Прежде нам с тобою нужно выучиться, как между людьми жить в свете; но до того, извини, брат-товарищ, я не только не поеду с тобою в порядочный дом на бал, но и на посиделки, - сказал Эриксон при встрече на другой день, - и с этой минуты началось воспитание».

С начала военных действий в 1807 году в Пруссии против Наполеона, Скобелев зарекомендовал себя в первом же бою. Отличившись в битве при Петерсвальде, он почувствовал, что война - это его стихия. Во всех шести сражениях Скобелев находился при своем полковнике, а Эриксон всегда был впереди, в самых опасных местах. За усердную службу Иван Никитич был награжден первым знаком отличия - орденом Святой Анны 4-й степени и назначен полковым адъютантом.

В 1808 году он участвовал в шведской кампании, за которую был награжден Золотой шпагой «За храбрость» и орденом Святого Владимира 4-й степени. Война стала настоящей школой для многих офицеров, воинским поприщем на котором в самое короткое время Скобелев завоевал авторитет офицера беспримерной храбрости. Некоторое время он имел честь находиться под командой храброго Я. П. Кульнева, в то время произведенного в чин полковника. С двумя ротами егерей 26-го полка, находясь в авангарде прославленного героя, он удерживал передовые посты.

Яков Петрович Ку́льнев

«Кто хочет видеть искреннюю дружбу, ступай в авангард; там одною ложкою кушают трое, говорят друг другу правду, дают денег взаймы без процентов и даже без расписок; там смерть и слава, вера и надежда соединили сердца узами родства, заставили их трепетать одно для другого, и все эти ощущения тем разительнее, тем сильнее, что во ста саженях стоит чужая пушка, а в руках врага горит фитиль, готовый подписать мрачный паспорт за пределы мира».

17 августа, при селении Сарвике, когда Скобелев со своим полубатальоном ожидал сигнала к атаке, к нему подскакал знаменитый русский офицер, поэт Д. В. Давыдов: «Поздравляю, брат Иван, с пушками!.. У тебя не люди, но орлы быстрокрылые. Для них шутка и слона за ноги и черта за рога! Пусть я лишусь способности различать дым табаку с порохом, если эти молодцы штыками не приколют к груди твоей Георгиевского креста!». Восхищенные солдаты, желая оправдать слова славного гусара, тотчас врезались в неприятеля, показав пример отчаянной храбрости, отбили пять зарядных ящиков, взяли в плен одного офицера и 72 рядовых.

Денис Васильевич Давы́дов

Несмотря на то, что Скобелеву оторвало два пальца правой руки, раздробило третий и сильно контузило в грудь, Иван Никитич принял предложение Н. Н. Раевского отправиться в армию, действующую в Болгарии против турок. В этой кампании он отличился при занятии Силисрии и Шумлы, и получил орден Святой Анны 3-й степени.

Николай Николаевич Рае́вский

Открывшиеся раны вынудили Скобелева выйти в отставку, где он пробыл недолго. Ко времени начала Отечественной войны 1812 года, в чине капитана он был назначен состоять при генерал-фельдмаршале князе М. И. Кутузове, который вскоре сделал его своим старшим адъютантом. «Счастье обернулось ко мне лицом, когда я попал снова на свое место, на поле битвы» , - говаривал Иван Никитич.

Михаил Илларионович Голени́щев-Куту́зов

За отличие в сражении при Бородино 26 августа Скобелев был произведен в майоры, со старшинством со дня знаменитой битвы. В своих «Записках» Иван Никитич вспоминал: «Бородинская битва всех и каждого из подвизавшихся в ней, убедила в возможности обуздать несметного врага… Поэтому мысль, чтоб мать городов русских, Москва, могла быть оставлена во власть неприятеля без нового кровопролитного сражения, решительно была чужда всем воинам, поспешившим под общую хоругвь, для защиты любезнейшего Отечества. Многие думали, а с ними и я, что скорее реки обратятся против своего течения и ближе быть светопреставлению, нежели горестное пожертвование Москвою». Наши русские воины-богатыри говорили: «Здесь, в созерцании древней первопрестольной столицы - покажем врагам уменье защищать святые храмы Господни и Трон русского Царя! Здесь узнают незваные гости, как легко овладеть драгоценным, заветным сердцем России - Москвою!». Но между тем как воины, готовясь к смертному бою, точили штыки, притупившиеся в Бородинской схватке, на Военном совете решено было иначе.

Паисий Сергеевич Кайсаров

По завершении Военного совета, полковник П. С. Кайсаров приказал Ивану Никитичу писать приказ. Вот как Скобелев увековечил в своих «Записках» этот тяжелый и даже трагичный момент: «Взяв бумагу и перо, я тотчас уселся; Кайсаров сделал то же, но, углубясь в думу, не говорил ни слова; я не сводил с него глаз. Молчание длилось, наконец, он тяжело вздохнул, и слезы градом покатились по лицу его.
— Что с вами сделалось, отец и командир? - с живым участием спросил я его.
— Пишите! - сказал он.
— Я давно готов.
— Пишите: секретно.
— Есть!
— "Состоявшимся в Военном совете определением, для спасения России, пожертвовать Москвою…"
С этим вместе бросил я перо и в исступлении закричал из всей мочи:
— Вы шутите, Паисий Сергеевич! Возможно ли это?
— Вооружитесь терпением и продолжайте писать, - сказал мне Кайсаров. - Фельдмаршал дожидается бумаг и не уснет, не подписав их.

Скрепя сердце, кое-как кончили мы рано все, и, к сугубому удивлению моему, Светлейшим подписаны были все повеления, за которыми, отправя по принадлежностям, мы всю ночь напролет не сомкнули глаз. Кайсаров несколько раз принимался оплакивать, разумеется, одну только столицу; я же, признаюсь, в простоте сердца рюмил за всю Россию; мне казалось, что ежели за Москву не полилась кровь рекою, так на что же и кровь-то в жилах нашего брата, солдата…».

Пребывая в свите фельдмаршала после оставления Москвы, Скобелев был свидетелем тяжелых дум Кутузова, бессонными ночами сидящего над картой России: «Как орел добычу, так обозревал он карту, и, без сомнения, умышлял переход с Рязанской дороги на Калужский тракт; следовательно, в замыслах Великого формировался зародыш мысли для совершенного истребления полчищ исполина, всей Европе страшного».

Когда русские войска погнали великую армию Наполеона, Скобелев участвовал в успешном сражении при Тарутино, в жарком бою у Малоярославца, с которого началось сокрушение исполинского могущества Франции, и в битве под Красным, где был повержен корпус маршала Л. Даву и уничтожен корпус маршала М. Нэя. За участие в этих боях Иван Никитич был награжден алмазными знаками ордена Святой Анны 2-й степени.

После этого знаменательного и сокрушительного удара по врагу, нужно было поведать об этом событии, «составить из Русской армии русское известие». Честь эта выпала Скобелеву, который удачно выполнил приказ под псевдонимом Нестругова. В последствии он развил свой литературный талант в предисловии к первому изданию «Переписки русских солдат»:
«Кутузов, призвав к себе Нестругова, приказал, чтоб известие через 24 часа было готово.
— Помилуйте, Ваша Светлость, - возопил бедный Нестругов, готовый в испуге упасть на колени. - Известие, самоучкою написанное, известит всю Россию о невежестве Нестругова, и ополчит всех литераторов, которые предадут горькое имя чудака грядущим векам.
— Ни слова больше! - прервал фельдмаршал. - Ступай и пиши! В противном случае я заставлю тебя раскаяться за упрямство, понимаешь?..
— Понимаю! Но за исправность грамматики, воля Ваша, решительно не отвечаю, - сказал сквозь слезы жалкий автор.
Через двадцать четыре часа известие было готово…».

Не получив школьного образования, Скобелев не мог писать без ошибок. Но при этом он занимал важные должности в звании полкового, а затем бригадного адъютанта, был бригад-майором, находился при штабе фельдмаршала князя М. И. Кутузова. Бумаги Ивана Никитича всегда нравились его просвещенным начальникам. Очевидно, что он обладал природным дарованием к письму, которое при отсутствии таланта нельзя приобрести даже при усердных занятиях. Скобелев имел свой собственный слог, писал не для глаз, а для уха, писал - как говорил, а потому все его сочинения носят уникальный характер. Документы составленные И. Н. Скобелевым ценились фельдмаршалом Кутузовым выше бумаг, написанных его учеными адъютантами. Скобелев в совершенстве знал практическую часть воинской службы, писал ясно, кратко, а главное понятно для всех. Из-за увечья обоих рук, он чаще всего диктовал свои записи.

16 декабря 1812 года за «отличие», Иван Никитич был произведен в подполковники, с переводом в Лейбгвардии Литовский полк. Под Новый 1813-й год, когда Русская армия предводимая Кутузовым, перешла за границу, Скобелев записал об этом знаменательном событии: «В 1-й день января Российская Гвардия, в личном присутствии Всеавгустейшего Государя Императора, из местечка Меречь, где Его Величеством выслушана Божественная литургия и принесены теплые молитвы Царю Царей, Его же благословением истреблен и уничтожен враг наш… перешла за границу. Вместе с вступлением полков за реку Неман, музыка заиграла, "ура!" загремело, песни залились и грозные знамена Русского царя развеваются уже в пределах Герцогства Варшавского».

Но уже 20 января 1813 года Скобелев, произведенный в полковники, возвратился в Санкт-Петербург, сопровождая останки своего благодетеля, светлейшего князя Кутузова…

Иван Никитич Скобелев

Вернувшись в свой полк, Скобелев во время Заграничного похода Русской армии проявил немалое мужество при освобождении крепости Майнца от французского гарнизона. В бою под Реймсом Скобелеву пришлось пробиваться со своим полком через неприятельскую кавалерию, отрезавшую его от остального войска. За эти подвиги Иван Никитич получил ордена Святого Георгия 4-й степени и Владимира 3-й степени.

С окончанием войны и возвращением домой Скобелев был произведен в генерал-майоры, а в 1828 году - в генерал-лейтенанты. После непродолжительного отдыха предоставленного для лечения многочисленных ранений, Скобелев снова вернулся в ряды действующей армии. В 1831 году он участвовал в подавлении вспыхнувшего в Царстве Польском восстания. Но слава этого последнего в жизни Ивана Никитича военного похода, была куплена им дорогой ценой: в сражении при Минске неприятельское ядро раздробило ему левую руку. Ее пришлось ампутировать прямо на поле боя. В то время как врачи производили эту операцию, Скобелев, сидя на барабане, диктовал свой знаменитый прощальный приказ по полку: «Для меча и штыка к защите славы святого нам Отечества, и трех по милости Божией оставшихся у меня пальцев с избытком достаточно». Награжденный орденом Святого Георгия 3-й степени, Скобелев вновь отправился в свою деревню поправлять здоровье.

Спустя полгода, Скобелеву поручили исполнять роль инспектора резервной пехоты в Нижнем Новгороде. Впоследствии он был назначен комендантом Петропавловской крепости и одновременно директором Чесменской богадельни, членом Комитета о раненых. Многим И. Н. Скобелев запомнился как добросердечный и сострадательный комендант, благодаря заступничеству которого участь многих осужденных была смягчена, а некоторые получили и освобождение.

В 1842 году И. Н. Скобелев был награжден орденом Святого Александра Невского, а в 1843 году - произведен в генералы от инфантерии, пожалован знаком беспорочной службы, имением в Царстве Польском, и назначен шефом Рязанского пехотного полка. На протяжении 56 лет своей службы (1793-1849) Скобелев только два года находился в отставке, поправляя свое здоровье, расстроенное многочисленными ранами. Но и в отставке он тосковал по солдатской службе.

Измученный тяжелыми ранами и многолетней активной работой, будучи уже в годах, Скобелев не лишился бодрости и своей природной веселости: «Иван Никитич Скобелев, - вспоминал известный литератор Ф. В. Булгарин, - был во всех отношениях человек необыкновенный, и можно смело сказать, истинный представитель русской народности: умный, смышленый, находчивый, храбрый, истинный христианин, преданный душевно престолу, любивший пламенно Отечество и все отечественное, благотворительный и хлебосол. Таков первообраз Русского характера, когда к нему не пристала чужеземная плесень, а об Иване Никитиче можно сказать, что он был русак чистой крови, самородное русское золотое, без всякой примеси».

В «Русской старине» за 1882 год, рассказывается, как будучи уже полковником и квартируя с полком во Владимире, Ивана Никитича навестила его старушка-мать - простая женщина в лаптях и каком-то странном головном уборе. Узнав свою мать, он закричал:«Матушка моя!», бросился обнимать и целовать старушку. Потом схватил ее на руки и понес по лестнице на второй этаж своей квартиры… «Э! Полно, Ваня! Оставь, оставь, я сама взойду», - кричала старушка, но Скобелев в порыве радости, не слушал ее и внес как дитя на руках своих в комнату. «После такой встречи начались самые нежные ласки и речи между матерью и сыном. Сын не мог нарадоваться на свою мать, а мать не могла налюбоваться своим сыном, который из простого крестьянина сделался теперь полковником…».

Иван Никитич женился в 1817 году, когда со своим полком он стоял на квартирах во Владимирской губернии. Его женой стала Надежда Дмитриевна Дурова, дочь помещика. В приданное молодые получили тысячу душ крестьян. Вот как сам он рассказывает о своем браке в «Переписке и рассказах»: «Рожденный к военной службе, я ближе видел себя к монашескому клобуку, нежели к супружескому венцу. Все невесты для меня были на одно лицо. Но - нашла коса на камень! Девка делом смекнула, проникла в свинцовую душу - до ижицы разгадала - и, как пить дала, русака подкузьмила! Во время бала нарядилась, разбойница, в сарафан, вплела в русу косу алу ленту, шепнула музыке заиграть "Уж я в три косы косила муравую" - да как хватит, злодейка, по-нашему! Мгновенно, с быстротою молнии, искра любви к родному зажгла во мне всю внутренность. Кровь закипела. Я было бежать - но уж поздно! Отзыв забыт, крепость разрушилась, штык вдребезги, и бедное сердце вырвалось из груди, замерло, шлепнулось - и растянулось у ног победительницы! Советую всем, кто замуж спешит: шейте сарафаны, учитесь по-русски, и дело будет - как бы сказать? - хоть не [в] шляпе, а в вашем ридикюле».

У Ивана Никитича было двое детей: сын Дмитрий Иванович имел чин генерал-лейтенанта, достойно служил по стопам отца. Дочь Вера Ивановна вышла замуж за флигель-адъютанта Его Императорского Величества К. Ф. Опочинина, внука светлейшего князя М. И. Кутузова.

Дмитрий Иванович Скобелев (сын)

Опочинина Вера Ивановна (урожденная Скобелева) (дочь)

Опочинин Константин Федорович (внук Кутузова) (зять)

Скобелев пользовался особым расположением и доверием Императора Николая I, который благоговел к герою за его боевые заслуги, всегда с удовольствием выслушивал его оригинальные, резкие, но правдивые речи. Это давало ему возможность иногда облегчить участь раскаивавшихся осужденных, смягчить их наказания. Так, в 1848 году по ходатайству Скобелева из Петропавловской крепости был освобожден Императором молодой офицер. В резолюции Николая было написано: «Старику Скобелеву я ни в чем не откажу; надеюсь, что после его солдатского увещевания из виновного опять выйдет хороший офицер. Выпустить и перевесть в армейский полк тем же чином».

Император Николай I Павлович

Помимо военной службы, Иван Никитич прославился и как писатель, под псевдонимом «Русский инвалид». Скобелев был писателем исключительно военным. Для военных, а точнее для солдат, он и начал в 1833 году свою литературную деятельность. Именно солдатам он адресовал «Беседы русского инвалида», пьесы «Кремнев, русский солдат», «Сцены в Москве в 1812 году» и т. д. Все его сочинения проникнуты военной тематикой: походами, военными подвигами, разъяснениями обязанностей воинской службы, и, конечно, воспоминаниями о 1812 годе. В них увлекательно и оригинально звучит горячая и убедительная проповедь энтузиаста-патриота. Правдивые рассказы очевидца многих исторических событий, не раз бывавшего в делах, с интересом читаются и в наши дни. Главной причиной успеха сочинений Скобелева было его совершенное знание русского солдата. Сам солдат, Иван Никитич знал его «как свои три пальца на последней руке», умел с ним говорить и знал на каких струнах играть. Писал он также, как и говорил - живым, простонародным языком, пересыпанным блестками чисто солдатского юмора и остроумия, шутками, прибаутками, пословицами. Скобелев свято верил в отменные качества солдата: «Я люблю век своей молодости; помню хорошее, помню и дурное, но, признаюсь, не помню ничего лучше русского солдата». В нем он видел честного до самоотверженности, преданного своим обязанностям и Отечеству служаку. «Чистая, пламенная любовь к Богу, искренняя детская приверженность к Отечеству, мгновенная готовность к самопожертвованию», - вот фундамент всех русских побед.

"Беседы русского инвалида, или новый подарок товарищам", Иван Скобелев. СПб., в тип. Н. Греча, 1838 год:

Видные русские писатели-современники Скобелева восхищались его «Записками». И. С. Тургенев вспоминал о нем: «Скобелев - памятная фигура; с отрубленными пальцами, смышленым, помятым, морщинистым, прямо солдатским лицом». Н. С. Лесков называл его «добрейший Иван Никитич».

Иван Никитич Скобелев

Скончался Скобелев 19 ноября 1849 года, оставив о себе прекрасные воспоминания современников и священную память для родных и близких, наглядный пример исполнения воинского долга для потомков. Почти с детского возраста и до глубокой старости он служил императорам; был примерным солдатом и офицером, отличным генералом, кровью запечатлел свою верность к Престолу и любовь к Отечеству.

Торжественные похороны Ивана Никитича в Петропавловской крепости, по свидетельству современников, походили на похороны фельдмаршала. Поэт А. Козлов посвятил И. Н. Скобелеву трогательное стихотворение «На смерть И. Н. Скобелева»:

Еще одна печаль! Еще одна утрата!
Еще любимца Муз и славы Русской нет!
Сын верный родины, тип Русского солдата, -
Безрукий ветеран оставил этот свет!
Свидетель славных битв войны с Наполеоном,
В Двенадцатый, кровавый, грозный год,
Один из тех щитов, стоящих перед Троном,
Которых любит Царь, Отчизна и Народ!
В годину славную, в войну за Русь святую,
Он грудью за Царя и Родину стоял;
С солдатским шел штыком на сечу боевую, -
И вышел в ранах весь - почтенный Генерал!
Но и в дни мирные, на лаврах славы ратной,
Не мог в бездействии почтенный воин жить;
Он, на перо сменив любимый меч булатный,
Солдатские сердца умел обворожить
Своим простым, вполне для них доступным слогом,
Своею речью, им понятной и живой;
В своих беседах он мирил безбожных с Богом.
Знакомил рекрутов с отвагой боевой.
Седым же усачам напоминал их славу,
Былую удаль их, проделки их штыка,
Бородино, Монмартр, Финляндию, Варшаву,
Браилов, Бухарест, паденье Рущука!
И вот, уж нет его!.. Но в памяти народа
Его живой рассказ о дедах не умрет;
Нет! Перейдет он в род из рода
И слава стариков в их детях процветет!

Эти пророческие слова поистине процвели в блистательной славе внука Ивана Никитича - «Белом генерале» Михаиле Дмитриевиче Скобелеве, который еще шестилетним мальчиком заслушивался рассказами деда, и впоследствии замечательно воплотил их в своем девизе: «Скобелев поражений не знает!».

Отец Михаила Скобелева, Дмитрий Иванович Скобелев , тоже стал генералом, участвовал в венгерской, кавказской, крымской и турецкой кампаниях. Также как и дед, отец Михаила имел георгиевские кресты четвертой и третьей степени.

Дмитрий Иванович Скобелев

Генерал Дмитрий Иванович Скобелев

Татьяна Синельникова

Дмитрий Иванович Скобелев (отец Михаила Дмитриевича) был вторым генералом из рода Скобелевых. Сын известного генерала от инфантерии и военного писателя, и отец еще более известного в Европе «белого генерала» - освободителя болгарского народа. Об этом человеке известно и написано немного - больше исследователей интересовали Скобелев 1 и Скобелев 3. Однако личность Дмитрия Ивановича так же интересна, как личности его отца и сына.

Известно, что Дмитрий Иванович учился в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Окончил ее в 1838 г. унтер-офицером Кавалергардского полка. В 1840 году он уже был произведен в корнеты, а в 1843 - в поручики. Говорили, что продвижение его по службе шло быстро из-за его знаменитого отца, а сам он, якобы, не был склонен к военной службе.

Однако его послужной список насыщен не только назначениями и перемещениями, но и наградами за героизм, проявленный Дмитрием Ивановичем в различных сражениях. В 1846 г. он был назначен адъютантом к военному министру князю А. И. Чернышеву и в декабре того же года произведен в штабс-ротмистры. Участвовал в Венгерской кампании 1849 г., отличился и был награжден орденами Св. Владимира 4 степени с бантом и Св. Анны 2 степени. В августе того же года пожалован во флигель-адъютанты к Его Императорскому Величеству. В 1850 г. получил чин ротмистра. С декабря 1851 по июнь 1852 г. прикомандирован к Кавалергардскому полку «для узнания фронтовой службы».

Александр Иванович Чернышёв

Здесь наверно, необходимо вспомнить знаменитое письмо его отца Ивана Скобелева, опубликованное в Трудах Рязанской Ученой Архивной Комиссии. В этом письме Иван Никитич учил своего сына, каким должен быть солдат, и как командир должен относиться к солдату. Письмо большое по объему, прекрасное по содержанию, поучительное для души. Приведем всего лишь несколько строк, ведь они адресованы Дмитрию Ивановичу: «Советую не забывать, что ты не более, как сын русского солдата и что в родословной твоей первый свинцом означенный кружок вмещает порохом воняющую фигуру отца твоего, который потому только не носил лаптей, что босиком бегать было ему легче. Впрочем, фамилию свою можешь ты произносить, не краснея, во всех углах обширного нашего отечества», - так писал своему сыну родоначальник поколения легендарных полководцев Скобелевых - Иван Никитич Скобелев.

Дмитрий Иванович старался выполнить наказ отца, хотя, возможно, стремления его были другие. В 1853 г., в начале Крымской войны, он был командирован на Кавказ и за боевые заслуги произведен в полковники, награжден орденом Св. Анны 2 степени с императорской Короной. В 1854 г. он уже командовал тремя сотнями Кубанского казачьего войска и за отличия в делах против турок был удостоен ордена Св. Владимира 3 степени. В сражении при Кюрук-Даре «следуя с казаками во главе кавалерии, первый бросился в шашки и врубился в ряды турецкой кавалерии», за что был награжден орденом Св. Георгия 4 степени. В 1885 -1856 гг. он исполнял должность походного атамана донских казачьих полков, расположенных в Финляндии. Действительно, куда только не бросала военная карьера Дмитрия Ивановича.

Н. В. Доброхотов, собирая документы о Скобелевых, обобщая их, дал такую характеристику Дмитрию Ивановичу: «По своему характеру он был полной противоположностью, как своему отцу, так и сыну. «Сын знаменитого отца и отец знаменитого сына», Дмитрий Иванович любил тишину и боевое поле его скорее - тяготило».

Алексей Николаевич Куропаткин

Военный министр А. Н. Куропаткин, считал, что Скобелев в молодости пользовался репутацией храброго офицера: «Это был человек суровый, скупой и довольно ограниченный. Никаких сколько-нибудь выдающихся способностей он не обнаружил и подвигов не совершил… Значительный характер и настойчивость в преследовании раз поставленных целей, сказались в Дмитрии Ивановиче только в устройстве своего состояния» - писал он. В это время за Скобелевым ходила кличка «паша». Он это знал и иногда в веселой компании сам себя так называл. Послужной список Дмитрия Ивановича постоянно пополнялся.

Дмитрий Иванович Скобелев (паша)

В 1856 г. он был назначен командиром вновь сформированного Елизаветградского драгунского полка. В 1857 г. он - командующий лейб-гвардии Конногренадерским полком. С 1860 по 1864 г. - командир Собственного Его Императорского Величества конвоя. В апреле 1860 г. Скобелев был произведен в генерал-майоры с зачислением в Свиту Его Императорского Величества. В 1869 г. Дмитрий Иванович произведен в генерал-лейтенанты, назначен заведовать ротой дворцовых гренадер. Он так же участник русско-турецкой войны, где прославился его сын Михаил Скобелев и даже был его начальником. Из преданий, которые были записаны Доброхотовым, сохранилось, что, когда семейство собиралось в своем родовом поместье Спасское - Заборово Ряжского уезда Рязанской губернии, знаменитый сын часто подшучивал по этому поводу над отцом. Тот, вроде бы, досадовал, но был безмерно рад за сына, за его успехи и воинский талант, каким сам был обделен, как считали некоторые.

В январе 1877 г. Дмитрий Иванович возглавил вновь сформированную Кавказскую казачью дивизию и командовал ею до перехода русских войск через Дунай, а за отличие под Плевной был награжден орденом Белого орла с мечами. В 1878 г. Дмитрий Иванович участвовал во взятии Филиппополя и вновь получил награду - удостоен ордена Св. Георгия 3 степени. В 1878 г. вновь назначен состоять при генерал-инспекторе кавалерии.

Возможно, этот человек, действительно не очень стремился к военной карьере. Но положение обязывало. А его интересовал дом, хозяйство, дети. Был ли он счастлив в браке, в детях?

Ольга Николаевна Полтавцева

Он женился на очень образованной, красивой, умной девушке - Ольге Николаевне Полтавцевой. Она знала французский язык в совершенстве и обладала отменным вкусом. Современникам запомнилась ее внешность: брюнетка среднего роста с умным энергичным и добрым лицом. Она отличалась властным и настойчивым характером. Семья часто проживала в своем имении, и окрестные крестьяне хорошо запомнили Ольгу Николаевну «как мать помещика, понимавшую крестьянскую нужду».

Ольга Николаевна Скобелева, имела сына и трёх дочерей

Михаил Дмитриевич Скобелев (сын) (1843—1882), русский военачальник и стратег, генерал от инфантерии, генерал-адъютант.

Надежда Дмитриевна Скобелева (дочь) (1847—1920) (дочь), в 1865 году вышла замуж за князя Константина Эсперовича Белосельского-Белозерского (1843—1920), генерал-лейтенанта. После смерти брата, Михаила Скобелева, Надежда Дмитриевна стала его наследницей, она возглавила комитет «Скобелевского общества», в организации которого приняла самое деятельное участие. На свои деньги она построила на Крестовском острове инвалидный дом для бывших воинов, получивших увечья в русско-турецкую войну. Её сын С. К. Белосельский-Белозерский, русский генерал, участник Белого движения, был крупнейшим землевладельцем России.

Князь Константин Эсперович Белосельский-Белозерский, (зять).

Ольга Дмитриевна Скобелева (1847—1898) (дочь), фрейлина, сестра милосердия в русско-турецкой войне 1877-78 гг., ученица знаменитой певицы Полины Виардо, под руководством которой сочиняла романсы, вальсы, марши. Была замужем за Василием Петровичем Шереметевым (1836—1893), в браке имели 7 детей. Одна из богатейших женщин России, хозяйка Юринского замка.

Василий Петрович Шереметев (29 августа 1836 — 18 апреля 1893) — гвардии поручик, крупнейший помещик Марийского края, владелец и строитель Юринской усадьбы (Шереметевского замка), (зять).

Зинаида Дмитриевна Скобелева (1856—1899) (дочь), в 1878 году стала второй женой герцога Евгения Максимилиановича Лейхтенбергского (1847—1901), в 1878 году получила титул графини Богарнэ (1878) и герцогини Лейхтенбергской с титулом светлости (с 1889 года).

Князь Евгений Максимилианович Романовский, Его Императорское Высочество, 5-ый герцог Лейхтенбергский (зять).

Ольга Николаевна, матушка Михаила Скобелева, собирала в своем доме большую библиотеку в течение 20 лет, составила на нее каталог, много времени уделяла детям, их воспитанию. Когда семейство собиралось в своем имении, то дом наполнялся шумом и гостями: к Дмитрию Ивановичу приезжали однополчане, к Михаилу Дмитриевичу - товарищи, к дочерям - многочисленные подруги.

Для крестьян, проживавших в окрестностях, Дмитрий Иванович запомнился все-таки рачительным хозяином. Он достроил в имении так называемый «большой дом» и «маленький», в котором обычно жил и работал Михаил Дмитриевич Скобелев, когда наведывался в отчие края. Он построил каменный скотный двор, выписал и развел чистопородный скот, посадил прекрасный парк. Хозяйство он вел сам, и поднял его на большую высоту, как писал Доброхотов. При нем произошло освобождение крестьян от крепостной зависимости. В дошедших до нас преданиях, крестьяне о нем отзывались как о хорошем хозяине, скуповатом, но, однако, никогда не обижающим крестьян.

Дмитрий Иванович Скобелев. Литография 1913

Скончался Дмитрий Иванович внезапно на 59 году жизни 27 декабря 1879 г. и был похоронен в церкви с. Спасское - Заборово. Супруга пережила его меньше чем на год. Ольга Николаевна любила своего сына Михаила и посещала его в походной обстановке. После смерти мужа она отправилась на Балканы, где руководила болгарским Красным Крестом, открывала приюты и школы для детей. 6 июля 1880 г. Ольга Николаевна была убита шайкой разбойников. Руководителем этой шайки был капитан А. А. Узатис, который служил под начальством М. Д. Скобелава. Доброхотов, собиравший материал о Скобелевых, считал, что тот не знал, на кого напала шайка, иначе он не позволил бы совершиться злодеянию. Узнав же, - покончил собой. Об этом трагическом случае написано много, много разных мнений.

(Продолжение следует)

Иван Никитич с гордостью говорил: «Я родоначальник Скобелевых». Давая далее наставление своему сыну, он продолжал: «Советую не забывать, что ты не более, как сын русского солдата, и что в родословной твоей первый, свинцом означенный кружок - вмещает порохом закопченную фигуру отца твоего, который потому только не носил лаптей, что босиком бегать было ему легче. Впрочем, фамилию свою можешь ты, не краснея, произносить во всех углах нашего обширного Отечества…», - напоминая о том, что сам он «пролил всю кровь за честь и славу Белого Царя и положил фунтов пять костей на престол милого Отечества"1.

17 августа, при селении Сарвике, когда Скобелев со своим полубатальоном ожидал сигнала к атаке, к нему подскакал знаменитый русский офицер, поэт Д. В. Давыдов: «Поздравляю, брат Иван, с пушками!.. У тебя не люди, но орлы быстрокрылые. Для них шутка и слона за ноги и черта за рога! Пусть я лишусь способности различать дым табаку с порохом, если эти молодцы штыками не приколют к груди твоей Георгиевского креста!» Восхищенные солдаты, желая оправдать слова славного гусара, тотчас врезались в неприятеля, показав пример отчаянной храбрости, отбили пять зарядных ящиков, взяли в плен одного офицера и 72 рядовых.

Несмотря на то, что Скобелеву оторвало два пальца правой руки, раздробило третий и сильно контузило в грудь, Иван Никитич принял предложение Н. Н. Раевского отправиться в армию, действующую в Болгарии против турок. В этой кампании он отличился при занятии Силистрии и Шумлы, и получил орден Святой Анны 3-й степени.

Открывшиеся раны вынудили Скобелева выйти в отставку, где он пробыл недолго. Ко времени начала Отечественной войны 1812 года, в чине капитана он был назначен состоять при генерал-фельдмаршале князе М. И. Кутузове, который вскоре сделал его своим старшим адъютантом. «Счастье обернулось ко мне лицом, когда я попал снова на свое место, на поле битвы», - говаривал Иван Никитич.

За отличие в сражении при Бородино 26 августа Скобелев был произведен в майоры, со старшинством со дня знаменитой битвы. В своих «Записках» Иван Никитич вспоминал: «Бородинская битва всех и каждого из подвизавшихся в ней, убедила в возможности обуздать несметного врага… Поэтому мысль, чтоб мать городов русских, Москва, могла быть оставлена во власть неприятеля без нового кровопролитного сражения, решительно была чужда всем воинам, поспешившим под общую хоругвь, для защиты любезнейшего Отечества. Многие думали, а с ними и я, что скорее реки обратятся против своего течения и ближе быть светопреставлению, нежели горестное пожертвование Москвою». Наши русские воины-богатыри говорили: «Здесь, в созерцании древней первопрестольной столицы - покажем врагам уменье защищать святые храмы Господни и Трон русского Царя! Здесь узнают незваные гости, как легко овладеть драгоценным, заветным сердцем России - Москвою!» Но между тем как воины, готовясь к смертному бою, точили штыки, притупившиеся в Бородинской схватке, на Военном совете решено было иначе.

Что с вами сделалось, отец и командир? - с живым участием спросил я его.

Пишите! - сказал он.

Я давно готов.

Пишите: секретно.

- «Состоявшимся в Военном совете определением, для спасения России, пожертвовать Москвою…»

С этим вместе бросил я перо и в исступлении закричал из всей мочи:

Вы шутите, Паисий Сергеевич! Возможно ли это?

Вооружитесь терпением и продолжайте писать, - сказал мне Кайсаров. - Фельдмаршал дожидается бумаг и не уснет, не подписав их.

После этого знаменательного и сокрушительного удара по врагу, нужно было поведать об этом событии, «составить из Русской армии русское известие». Честь эта выпала Скобелева, который удачно выполнил приказ под псевдонимом Нестругова. В последствии он развил свой литературный талант в предисловии к первому изданию «Переписки русских солдат"4:

«Кутузов, призвав к себе Нестругова, приказал, чтоб известие через 24 часа было готово.

Помилуйте, Ваша Светлость, - возопил бедный Нестругов, готовый в испуге упасть на колени. - Известие, самоучкою написанное, известит всю Россию о невежестве Нестругова, и ополчит всех литераторов, которые предадут горькое имя чудака грядущим векам.

Ни слова больше! - прервал фельдмаршал. - Ступай и пиши! В противном случае я заставлю тебя раскаяться за упрямство, понимаешь?..

Понимаю! Но за исправность грамматики, воля Ваша, решительно не отвечаю, - сказал сквозь слезы жалкий автор.

Через двадцать четыре часа известие было готово…"

16 декабря 1812 года за «отличие», Иван Никитич был произведен в подполковники, с переводом в Лейб-гвардии Литовский полк. Под Новый 1813-й год, когда Русская армия предводимая Кутузовым, перешла за границу, Скобелев записал об этом знаменательном событии: «В 1-й день января Российская Гвардия, в личном присутствии Всеавгустейшего Государя Императора, из местечка Меречь, где Его Величеством выслушана Божественная литургия и принесены теплые молитвы Царю Царей, Его же благословением истреблен и уничтожен враг наш… перешла за границу. Вместе с вступлением полков за реку Неман, музыка заиграла, „ура!“ загремело, песни залились и грозные знамена Русского царя развеваются уже в пределах Герцогства Варшавского».

Но уже 20 января 1813 года Скобелев, произведенный в полковники, возвратился в Санкт-Петербург, сопровождая останки своего благодетеля, светлейшего князя Кутузова.

В 1842 году И. Н. Скобелев был награжден орденом Святого Александра Невского, а в 1843 году - произведен в генералы от инфантерии, пожалован знаком беспорочной службы, имением в Царстве Польском, и назначен шефом Рязанского пехотного полка. На протяжении 56 лет своей службы (1793−1849) Скобелев только два года находился в отставке, поправляя свое здоровье, расстроенное многочисленными ранами. Но и в отставке он тосковал по солдатской службе.

В «Русской старине» за 1882 год, рассказывается, как будучи уже полковником и квартируя с полком во Владимире, Ивана Никитича навестила его старушка-мать - простая женщина в лаптях и каком-то странном головном уборе. Узнав свою мать, он закричал: «Матушка моя!», бросился обнимать и целовать старушку. Потом схватил ее на руки и понес по лестнице на второй этаж своей квартиры… «Э! Полно, Ваня! Оставь, оставь, я сама взойду», - кричала старушка, но Скобелев в порыве радости, не слушал ее и внес как дитя на руках своих в комнату. «После такой встречи начались самые нежные ласки и речи между матерью и сыном. Сын не мог нарадоваться на свою мать, а мать не могла налюбоваться своим сыном, который из простого крестьянина сделался теперь полковником…"5.

Иван Никитич женился в 1817 году, когда со своим полком он стоял на квартирах во Владимирской губернии. Его женой стала Надежда Дмитриевна Дурова, дочь помещика. В приданное молодые получили тысячу душ крестьян. Вот как сам он рассказывает о своем браке в «Переписке и рассказах»: «Рожденный к военной службе, я ближе видел себя к монашескому клобуку, нежели к супружескому венцу. Все невесты для меня были на одно лицо. Но - нашла коса на камень! Девка делом смекнула, проникла в свинцовую душу - до ижицы разгадала - и, как пить дала, русака подкузьмила! Во время бала нарядилась, разбойница, в сарафан, вплела в русу косу алу ленту, шепнула музыке заиграть «Уж я в три косы косила муравую» - да как хватит, злодейка, по-нашему! Мгновенно, с быстротою молнии, искра любви к родному зажгла во мне всю внутренность. Кровь закипела. Я было бежать - но уж поздно! Отзыв забыт, крепость разрушилась, штык вдребезги, и бедное сердце вырвалось из груди, замерло, шлепнулось - и растянулось у ног победительницы! Советую всем, кто замуж спешит: шейте сарафаны, учитесь по-русски, и дело будет - как бы сказать? - хоть не [в] шляпе, а в вашем ридикюле"6.

Помимо военной службы, Иван Никитич прославился и как писатель, под псевдонимом «Русский инвалид». Скобелев был писателем исключительно военным. Для военных, а точнее для солдат, он и начал в 1833 году свою литературную деятельность. Именно солдатам он адресовал «Беседы русского инвалида"7, пьесы «Кремнев, русский солдат"8, «Сцены в Москве в 1812 году"9 и т. д. Все его сочинения проникнуты военной тематикой: походами, военными подвигами, разъяснениями обязанностей воинской службы, и, конечно, воспоминаниями о 1812 годе. В них увлекательно и оригинально звучит горячая и убедительная проповедь энтузиаста-патриота. Правдивые рассказы очевидца многих исторических событий, не раз бывавшего в делах, с интересом читаются и в наши дни. Главной причиной успеха сочинений Скобелева было его совершенное знание русского солдата. Сам солдат, Иван Никитич знал его «как свои три пальца на последней руке», умел с ним говорить и знал на каких струнах играть. Писал он также, как и говорил - живым, простонародным языком, пересыпанным блестками чисто солдатского юмора и остроумия, шутками, прибаутками, пословицами. Скобелев свято верил в отменные качества солдата: «Я люблю век своей молодости; помню хорошее, помню и дурное, но, признаюсь, не помню ничего лучше русского солдата». В нем он видел честного до самоотверженности, преданного своим обязанностям и Отечеству служаку. «Чистая, пламенная любовь к Богу, искренняя детская приверженность к Отечеству, мгновенная готовность к самопожертвованию», - вот фундамент всех русских побед.

Еще одна печаль! Еще одна утрата!

Еще любимца Муз и славы Русской нет!

Сын верный родины, тип Русского солдата, -

Безрукий ветеран оставил этот свет!

Свидетель славных битв войны с Наполеоном,

В Двенадцатый, кровавый, грозный год,

Один из тех щитов, стоящих перед Троном,

Которых любит Царь, Отчизна и Народ!

В годину славную, в войну за Русь святую,

Он грудью за Царя и Родину стоял;

С солдатским шел штыком на сечу боевую, -

И вышел в ранах весь - почтенный Генерал!

Но и в дни мирные, на лаврах славы ратной,

Не мог в бездействии почтенный воин жить;

Он, на перо сменив любимый меч булатный,

Солдатские сердца умел обворожить

Своим простым, вполне для них доступным слогом,

Своею речью, им понятной и живой;

В своих беседах он мирил безбожных с Богом.

Знакомил рекрутов с отвагой боевой.

Седым же усачам напоминал их славу,

Былую удаль их, проделки их штыка,

Бородино, Монмартр, Финляндию, Варшаву,

Браилов, Бухарест, паденье Рущука!

И вот, уж нет его!.. Но в памяти народа

Его живой рассказ о дедах не умрет;

Нет! Перейдет он в род из рода

И слава стариков в их детях процветет!

Эти пророческие слова поистине процвели в блистательной славе внука Ивана Никитича - «Белом генерале» Михаиле Дмитриевиче Скобелеве, который еще шестилетним мальчиком заслушивался рассказами деда, и впоследствии замечательно воплотил их в своем девизе: «Скобелев поражений не знает!»

Примечания

1 Скобелев И. Н. Переписка и рассказы русского инвалида. Ч. 2. СПб., 1844. С. 43−47.

2 Скобелев И. Н. Переписка и рассказы русского инвалида. Ч. 2. С. 62−65.

3 Скобелев И. Н. Переписка и рассказы русского инвалида. Ч. 2. С. 26, 33.

4 Скобелев И. Н. Подарок товарищам, или Переписка русских солдат в 1812 году, изданная русским инвалидом, Иваном Скобелевым. СПб., 1833.

5 Русская старина. СПб., 1882. N 10. С. 197−198.

6 Скобелев И. Н. Переписка и рассказы русского инвалида. Ч. 2. С. 57.

7 Скобелев И. Н. Беседы русского инвалида, или новый подарок товарищам. Ч. 1−2. СПб., 1838. 320 с.

8 Скобелев И. Н. Кремнев, русский солдат. СПб., 1839. 94 с.

9 Скобелев И. Н. Сцены в Москве в 1812 году. СПб., 1839. 81 с.