Данте алигьери сонеты беатриче. Записи с меткой данте и беатриче

(1265 – 1321)

ШТРИХИ БИОГРАФИИ

Родился Данте на улице Санта - Маргерита, во Флоренции, а умер вдали от родины, в изгнании, в городе Равенне. В те времена родиной человека была не страна, как сегодня, а город, то, что теперь называют "малой родиной". И потому для Данте итальянский город Равенна вполне мог назваться чужбиной. Данте родился во Флоренции, и во Флоренции произошли самые значительные события его личной жизни.
В церкви Санта - Маргерита Данте впервые увидел прекрасную Беатриче, которая стала его вечной платониче-ской любовью. Беатриче была женой другого, и потому Данте мог лишь восхищенно издали поклоняться ей. Она умерла молодой, что в Средние века было не редкостью, а скорее правилом. И именно поэтому Беатриче в "Божественной комедии" - главном творении Данте - может вести поэта по Раю и показывать ему все чудеса небес.
Любовь Данте к Беатриче была столь возвышенной и столь далекой от плотских желаний, что не могла помешать его браку. Всего в двух шагах от места встречи со своей небесной возлюбленной, в церкви Сан - Мартино - де- Весковио, Данте венчался с земной спутницей жизни - Джеммой Донати. Ее он, впрочем, вскоре вынужден был оставить навсегда. Причем, не по своей воле. Дело в том, что Данте в своей жизни не только предавался небесным восторгам платонической любви. Он весьма активно участвовал в политической жизни города, которая была в те времена очень запутанной. Флоренцию раздирала на части борьба между двумя партиями - гвельфами и гибеллинами. Легенда гласит, что вражда началась по весьма романтическому поводу. Некий знатный юноша из семейства, принадлежавшего партии гибеллинов, расторг помолвку с девушкой из гвельфского рода Адимари. Снести такое оскорбление было, конечно, невозможно. И потому братья опозоренной девушки подстерегли обидчика, который спокойно ехал себе на коне по Понте-Веккьо - Старому мосту, и закололи его. Ну а потом пошло-поехало. На самом же деле вражда гвельфов с гибеллинами носила вполне обычный характер и была прежде всего борьбой за власть, а не вендеттой. Гвельфы были сторонниками Римского Папы, а гибеллины поддерживали императора Священной империи.
Данте Алигьери принадлежал к партии гвельфов, которые в конце концов победили, изгнали из города своих противников и построили правительственное здание, которое так и назвали - Палаццо-ди-парте-гвельфа - Дворец партии гвельфов. Казалось бы, для Данте все складывалось неплохо. Он даже участвовал какое-то время в управлении городом, был приором - чем-то вроде члена городской думы - и заседал с другими приорами в башне Кастанья. Но гвельфы, придя к власти, тут же разделились на две партии и принялись враждовать между собой. Черные гвельфы продолжают поддерживать Папу, а белые, к которым принадлежал Данте, стоят за независимость Флоренции и примирение с остатками гибеллинов.
В 1301 г. черные гвельфы окончательно победили белых. И в начале следующего года Данте Алигьери, как белый гвельф, был приговорен к сожжению и конфискации имущества. К счастью для него, в это время он был в отъезде. Но приговор означал для него вечное изгнание, разлуку с родным городом, женой и детьми. И главный свой труд - "Божественную комедию" - Данте создал вдали от Флоренции. Но он мечтал вернуться сюда, причем вернуться со славой.

"Смирится гнев, пресекший доступ мой
К родной овчарне, где я спал ягненком,
Не мил волкам, смутившим в ней покой,
В ином руне, в ином величьи звонком.

Вернусь, поэт, и осенюсь венцом
Там, где крещенье принимал ребенком..."

То есть в Баптистерии Сан-Джованни, где Данте крестили, и с которым связана один знаменательный случай его жизни. Об этом случае Данте вспоминает в Девятнадцатой песни Ада:

"Я увидал неисчислимый ряд Округлых скважин в камне сероватом. Они совсем такие же на взгляд, Как те, в моем прекрасном Сан-Джованни, Где таинство крещения творят. Я, отрока спасая от страданий, В недавний год одну из них разбил..."

Строки эти довольно темны, если не знать, в чем дело. Однажды Данте присутствовал при крещении в Сан-Джованни. Нерадивый священник уронил младенца в огромную купель и его никак не могли выловить оттуда. Тогда Данте разбил купель, и спас ребенка. Поступок этот требовал не только находчивости, но и мужества. Ведь это могли счесть святотатством.
В 1315 г. флорентийские власти поняли, что Данте может послужить вящей славе города. Ему предложили вернуться при условии, что он признает себя политическим преступником, публично покается, пройдет по городу со свечой до баптистерия Сан-Джованни, станет на колени и попросит прощения у народа Флоренции. Но Данте отказался.

"Разве я не могу смотреть на солнце и звезды с любого места на земле? Разве я не могу размышлять о великих вопросах в любом месте под небом? Зачем же мне подвергаться постыдной и унизительной процедуре перед народом Флоренции?"

Интересные факты из жизни

* Изначально свое главное сочинение Данте назвал просто «Комедия». Такое название соответствовало средневековой традиции именовании поэтических сочинений. Эпитет «божественная» к названию прибавил Джованни Боккаччо.

* «Божественная комедия» полна аллегорий и без их анализа значительная часть смысла теряется. Также поэма обладает продуманной структурой: количество песен в каждой части (и в целом в произведении), количество строк в каждой песне, выбор терцина в качестве размера – все это имеет значение.

* Портрет Данте работы Рафаэля, вынесенный в заголовок биографии, считается «каноническим» - именно это изображение присутствует на монете номиналом в 2 евро. Этот портрет Рафаэль писал через 200 лет после смерти Данте, основываясь на описании Джованни Боккаччо. Самому же Боккаччо в год смерти Данте исполнилось 8 лет и скорее всего его словесный портрет был записан со слов других людей. В 1921 году могила Данте в Равенне была вскрыта, и ученые сделали замеры костей черепа поэта. На основании этих обмеров в 2007 году был реконструирован предполагаемый облик Данте (приведен выше).

ДАНТЕ И БЕАТРИЧЕ

У меня не было другого учителя в поэзии,- сообщает он в «Vita nuova»,- кроме себя и самой могучей наставницы - любви».

* Наиболее выдающимся, первенствующим событием молодости Данте была его любовь к Беатриче. Впервые увидел он ее, когда оба они еще были детьми: ему было 9, ей - 8 лет. «Юный ангел», как выражается поэт, предстал перед его глазами в наряде, не прили-чествующему ее детскому возрасту: Беатриче была одета в «благородный» красный цвет, на ней был пояс, и она, по словам Данте, сразу стала «владычицей его духа». «Она показалась мне,- говорит поэт,- скорее дочерью Бога, нежели простого смертного», «С той самой минуты, как я ее увидел, любовь овладела моим сердцем до такой степени, что я не имел силы противиться ей и, дрожа от волнения, услышал тайный голос: Вот божество, которое сильнее тебя и будет владеть тобою».
Десять лет спустя Беатриче является ему снова, на этот раз вся в белом. Она идет по улице в сопровождении двух других женщин, поднимает на него взор свой и, благодаря «неизреченной своей милости», кланяется ему так скромно - прелестно, что ему кажется, что он узрел «высшую степень блаженства». Опьяненный восторгом, поэт бежит шума людского, уединяется в своей комнате, чтобы мечтать о возлюбленной, засыпает и видит сон. Проснувшись, он излагает его в стихах. Это - аллегория в форме видения: любовь с сердцем Данте в руках несет в тоже время в объятиях «уснувшую и укутанную вуалем даму». Амур будит ее, дает ей сердце Данте и потом убегает, плача. Этот сонет 18-летнего Данте, в котором он адресуется к поэтам, -спрашивая у них объяснения своего сна, обратил на него внимание многих, между прочим, Гвидо Кавальканти, который от души поздравил нового поэта. Таким образом, было положено начало их дружбе, никогда не ослабевавшей с тех пор. В первых своих поэтических произведениях, в сонетах и канцонах, окружающих ярким сиянием и поэтическим ореолом образ Беатриче, Данте превосходит уже всех своих современников силой поэтического дарования, умением владеть языком, а также искренностью, серьезностью и глубиной чувства. Хотя он тоже еще придерживается той же условности формы, но зато содержание новое: оно пережито, оно вдет из сердца. Данте скоро отказался от переданной ему формы и манеры и пошел по новому пути. Традиционному чувству поклонения Мадонне трубадуров он противопоставил реальную, но духовную, святую, чистую любовь. Сам он считает «могучим рычагом» своей поэзии правду и искренность своего чувства.

БЕАТРИЧЕ ПОРТИНАРИ

История любви поэта очень проста. Все события - самые незначительные. Беатриче проходит мимо него по улице и кланяется ему; он встречает ее неожиданно на свадебном торжестве и приходит в такое неописуемое волнение и смущение, что присутствующие, и даже сама Беатриче, трунят над ним, и друг его должен увести его оттуда. Одна из подруг Беатриче умирает, и Данте сочиняет по этому поводу два сонета; он слышит от других женщин, как сильно Беатриче горюет о смерти отца... Вот каковы события; но для такого высокого культа, для такой любви, на которую было способно чуткое сердце гениального поэта, это целая внутренняя повесть, трогательная по своей чистоте, искренности и глубокой религиозности.
Эта столь чистая любовь робка, поэт скрывает ее от посторонних глаз, и чувство его долгое время остается тайной. Чтобы не дать чужим взорам проникнуть в святилище души, он делает вид, будто влюблен в другую, пишет ей стихи. Начинаются пересуды, и, по-видимому, Беатриче ревнует и не отвечает на его поклон.

Вторая встреча Данте и Беатриче состоялась на торжестве, посвящённом венчанию общих знакомых, однако этот день не принёс влюблённому поэту ничего, кроме горьких страданий и слёз. Всегда уверенный в себе, Алигьери вдруг смутился, когда увидел среди знакомых свою возлюбленную. Он не мог произнести ни слова, а когда немного пришёл в себя, то говорил нечто несвязное и нелепое. Видя смущение молодого человека, не сводящего с неё глаз, прелестная девушка стала потешаться над неуверенным гостем и высмеивать его вместе со своими подругами. В тот вечер безутешный юноша окончательно решил никогда не искать свиданий с прекрасной Беатриче и посвятить жизнь только воспеванию своей любви к синьорине Портинари. С ней поэт больше никогда не виделся.

Беатриче для Данте олицетворение идеала, нечто «божественное, явившееся с неба, чтобы уделить земле луч райского блаженства»,- «царица добродетели». «Облеченная в скромность,- говорит поэт,- сияя красотой, шествует она среди похвал, будто ангел, сошедший на землю, чтобы явить миру зрелище своих совершенств. Ее присутствие дает блаженство, разливает отраду в сердцах. Кто ее не видал, не может понять всей сладости ее присутствия».

Правдоподобная гипотеза гласит, что ранняя смерть Беатриче связана с родами. Традиционно считается, что могила ее находится в церкви Санта Маргарита де Черчи, неподалеку от домов Алигьери и Портинаре, там же, где похоронен ее отец и его семья. Именно здесь находится мемориальная доска. Однако эта версия сомнительна, так как по обычаю ее должны были похоронить в гробнице мужа (базилика Санта-Кроче, рядом с капеллой Пацци).

* По данным некоторых историков при вскрытии захоронения Беатриче на груди у неё был найден томик со стихами Данте.

* Данте Алигьери тяжело переживал смерть Беатриче. В годовщину её смерти он сидит и рисует на дощечке: выходит фигура ангела.

Его горе настолько улеглось, что, когда одна молодая красивая дама взглянула на него с участьем, соболезнуя ему, в нём проснулось какое-то новое, неясное чувство, полное компромиссов, со старым, ещё не забытым. Он начинает уверять себя, что в той красавице пребывает та же любовь, которая заставляет его лить слезы. Всякий раз, когда она встречалась с ним, она глядела на него так же, бледнея, как бы под влиянием любви; это напоминало ему Беатриче: ведь она была такая же бледная. Он чувствует, что начинает заглядываться на незнакомку и что, тогда как прежде её сострадание вызывало в нём слезы, теперь он не плачет. И он спохватывается, корит себя за неверность сердца; ему больно и совестно.

* Если серьёзно разобраться, то Данте не так уж хорошо знал свою возлюбленную – Беатриче. Данте Алигьери впервые увидел её на празднике, который устраивали его родители. Ему тогда было девять лет, а девушке – восемь. Буквально через девять лет он снова встретил ее – мельком, на улице, Беатриче была уже замужней дамой.
Но именно эти две встречи оставили в душе Данте такой неизгладимый след, что Беатриче навсегда стала его музой. После раннего ухода девушки из жизни (1290 год) он воспел свою любовь к ней в «Новой жизни». Вскоре Данте сам женился, но в «Божественной комедии» – своем зрелом сочинении, нам опять является Беатриче в образе проводницы по Раю.

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

На склоне жизни Данте нашёл тихую пристань в Равенне, где вдалеке от суеты, в кругу своих детей (Дженни осталась во Флоренции) и друзей – поэтов завершил своё творение из трёх частей ста песен.
Летом 1321 года Данте был направлен послом в Венецию для заключения мира с республикой Святого Марка. Возвращаясь дорогой между берегами Адрии и болотами По, Данте заболел малярией и умер в Равенне в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года.
Через пятьдесят лет вся Италия звала его божественным поэтом. Власти Флоренции неоднократно просили Равенну вернуть его прах на родину. Но Равенна отвечала отказом. Ведь Данте не хотел возвращаться на родину даже в виде праха. Однако во Флоренции в соборе Санта-Кроче ему все-таки поставили пышное надгробие. Надгробие это - чистая условность, поскольку тело Данте по-прежнему покоится в Равенне. Надгробие - дань тщеславию Флоренции и напоминание о том, что поэт страстно любил родной город и так же страстно его ненавидел.
"Он из ада ей послал проклятье. И в раю не мог ее забыть, - Но босой, в рубахе покаянной, Со свечой зажженной не прошел По своей Флоренции желанной, Вероломной, низкой, долгожданной..."

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Данте - создатель итальянского литературного языка, в основу которого он кладет тосканский диалект, обогащая его словами и оборотами из других диалектов, латинизмами и неологизмами. В стиле поэмы сочетаются просторечие и торжественная книжная лексика, живописность и драматизм. Данте, как никто в его время, уже говорил от имени всей итальянской нации и в период борьбы за свободу Италии, явился выразителем национальных настроений, пророком единства свободы страны выражая её исторические чаяния. Он, по определению Энгельса, - «...последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт нового времени» . Творчество Данте оказало огромное влияние на развитие итальянской литературы и европейской культуры в целом.

ИЗ СТИХОВ ДАНТЕ

Однажды появляется Тоска:
"Побыть с тобой намеренье имею".
Казалось, Боль и Гнев явились с нею,
Что выступала в роли вожака.
"Уйди!"- прошу, но смотрит свысока
Она гречанкой - как я, дескать, смею --
И говорит свое, и я немею,
Немудрено, и вдруг издалека
Амора в неожиданном уборе
Я вижу -- в черном с головы до пят --
И со слезами в непритворном взоре.
Я удивляюсь: "Что за маскарад?"
И он в ответ: "У нас большое горе.
Плачь, наша дама умирает, брат".

Оформление урока.

На доске написана тема урока и размещены портреты Данте, Микеланджело, Петрарки, Ронсара, Шекспира, записаны слова: “сонет” и “соната”, схемы композиции и рифмовки классического сонета и сонета Шекспира.

Подготовлен раздаточный материал для каждого ученика: неоконченный сонет Шекспира №65 и 13-й сонет Петрарки.

Ход урока

Звучит фрагмент из “Патетической” сонаты

Бетховена

– Как вы думаете, почему урок, посвященный сонету – одной из поэтических форм – мы начали с сонаты Бетховена? Есть ли что-то общее между сонатой и сонетом?

– Да, вы абсолютно правы, слова “сонет” и “соната” – однокоренные и произошли от латинского слова “СОНАРЭ”, которое в переводе значит “звучать”, “звенеть” В поэзии эта своеобразная стихотворная форма из 14 строк возникла в Сицилии в 13 веке. Как каноническая форма сонет достиг своего совершенства в эпоху Возрождения в творчестве Данте и особенно Петрарки. Замечательные сонеты писал также Микеланджело. Из Италии сонет пришел во Францию, где утвердился как классическая форма стиха в поэзии Ронсара в XII веке. Почти в это же время в Англии пишет сонеты Шекспир.

Сейчас мы услышим несколько сонетов названных нами поэтов. Начнем с сонета Данте Алигьери, которого называют последним поэтом Средневековья и первым поэтом Возрождения. Большинство своих сонетов он посвятил Беатриче Портинари, любовь к которой зародилась у Данте, когда он был девятилетним мальчиком, и длилась всю жизнь. Это была любовь издалека. Глубоко затаенная, она питалась лишь редкими случайными встречами, мимолетным взглядом возлюбленной, ее беглым поклоном. А после смерти Беатриче (она умерла совсем молодой в 1290 году) любовь становится трагедией. AAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAA

(Ученица читает 15-й сонет Данте)

Не менее прекрасный образ возлюбленной Лауры создает в своих сонетах Франческо Петрарка. Двадцатитрехлетний Петрарка встретил двадцатилетнюю Лауру весной 1327 года. Она была замужем за другим человеком. Двадцать один год после этой встречи воспевал Лауру поэт в своих сонетах и канцонах. Стихи, в которых поэт воспевал свою страсть к Лауре, он подразделил на 2 цикла: первый цикл “На жизнь мадонны Лауры”, второй “На смерть мадонны Лауры”. В образе этой женщины для Петрарки слились вся красота, все совершенство, вся мудрость мира. Она – и женщина, которую поэт самозабвенно любит, и символ славы, о которой он мечтает, и высочайшее выражение поэзии, которой он служит. В стихах Петрарки рождается ренессансное понимание любви – могучей силы, способной раскрыть все богатства личности, наполнить всю жизнь, нести радость и муки. Такова она – любовь новой эпохи. Чувственная и духовная, грозная и милостивая, дарующая свет и несущая страдание, для каждого иная, всякий раз неповторимая, индивидуальная, но всегда торжествующая.

(Ученица читает 13-й сонет Петрарки, затем ученикам выдается его текст)

Благословен и год, и день, и час,

И та пора, и время, и мгновенье,

И тот прекрасный край, и то селенье,

Где был я взят в полон двух милых глаз;

Благословенно тайное волненье,

Когда любви меня настигнул глас,

И та стрела, что в сердце мне впилась,

И этой раны жгучее томленье.

Без устали зовущий имя донны,

И вздохи, и печали, и желанья;

Благословенны все мои писанья

Во славу ей, и мысль, что непреклонно

Мне говорит о ней – о ней одной!

– Попробуем, опираясь на текст сонета Петрарки, определить особенности композиции и рифмовки классического итальянского сонета.

Итак, сонет состоит из 14 строк, разделенных на 2 четверостишия (катрена) и на 2 трехстишия (терцета). Стих чаще всего одиннадцатисложный (реже десятисложный). Катрены строятся на двух четверках рифмы, располагающихся обычно так: абба/абба. Терцеты строятся чаще всего на трех парах рифм с такой схемой: ввг/дгд

При этом, если а – женская рифма, то б – мужская, в – мужская, г – женская, д – мужская. Если а – мужская, то наоборот.

Таким образом, создается безупречный и продуманный строй сонета. В катренах при охватной рифмовке одни и те же рифмы то сближаются, то расходятся, давая стройную игру “ожиданий”. В терцетах строй меняется, чем создается разнообразие. Единство рифмы в катренах подчеркивает единство темы, которая должна быть в первом катрене поставлена, во втором развита, с тем, чтобы в первом терцете было дано “противоречие”, а во втором “разрешение”, синтез мысли или образа, увенчанный заключительной формулой, последней строкой, “замком” сонета.

Шекспир несколько видоизменил классический сонет. Сохраняя в общем внутреннюю сонетную композицию, он писал сонеты из трех катренов и завершал их одним двустишием, содержащим основную мысль. Схема рифмовки в них тоже иная. Написав 154 сонета, Шекспир словно вступал в соперничество с великими мастерами лирики. Он стремился не столько сравняться с ними, сколько отличиться от них новизной и оригинальностью ситуаций и образов. Написанные на протяжении ряда лет, по-видимому, между двадцатью восемью и тридцатью четырьмя годами, “Сонеты” неоднородны. Многие из них, особенно начальные, посвященные другу, несут печать явной идеализации, тогда как более поздние поражают той же силой психологической правды, какая свойственна лучшим драмам Шекспира. Но при всех внутренних различиях между отдельными группами сонетов, объединяет их общность поэтического принципа. Обретя полное владение формой этих маленьких лирических стихотворений, Шекспир смело вводит в них образы и сравнения, почерпнутые из всех сфер жизни, включая и прозаическую повседневность. Шекспир усилил драматизм сонетной поэзии и больше своих предшественников приблизил лирику к реальным чувствам людей.

(Подготовленные ученики читают несколько сонетов Шекспира: 90, 91, 130.)

– Ну а теперь, когда мы познакомились с основными принципами построения сонета, испытаем свои творческие возможности – допишем незаконченный сонет Шекспира, создадим “замок” сонета, заключительные две строки, которые должны содержать главную мысль стихотворения.

(Ребятам раздаются листы с незавершенным сонетом Шекспира (№65) и они работают над его завершением)

Уж если медь, гранит, земля и море

Не устоят, когда придет им срок,

Как может уцелеть, со смертью споря,

Краса твоя – беспомощный цветок?

Когда осада тяжкая времен

Незыблемые сокрушает скалы

И рушит бронзу статуй и колонн?

О, горькое раздумье! Где, какое

Для красоты убежище найти?

Как, маятник остановив рукою,

Цвет времени от времени спасти?

Заключение

В работе нами была рассмотрена тема «Изучение лирики в школе на примеров сонетов Шекспира».

Анализ лирического текста в школе - проблема сложная, так как изучение лирики, рода литературы в высшей степени условного, тонкого, к сожалению, часто бывает лишь поверхностным.

В худшем случае, на уроке литературы пересказывают лирическое стихотворение, в лучшем - анализируют композицию и изобразительно-выразительные средства языка лирического текста, нередко не вдумываясь в их функциональное назначение. Но школьник только тогда достигнет глубин восприятия лирики, когда уяснит ее родовую специфику.

Отрывок из биографического очерка Марии Ватсон.

Наиболее выдающимся, главенствующим событием молодости Данте стала любовь его к Беатриче. Впервые увидел он ее, когда оба они еще были детьми: ему было девять, ей - восемь лет. "Юный ангел", как выражается поэт, предстал перед его глазами в наряде, приличествующем ее детскому возрасту: Беатриче была в одеждах "благородного" красного цвета, на ней был пояс, и она, по словам Данте, стала сразу "владычицей его духа". "Она показалась мне,- говорил поэт,- скорее дочерью Бога, нежели простого смертного". "С той самой минуты, как я ее увидел, любовь овладела моим сердцем до такой степени, что я не имел силы противиться ей и, дрожа от волнения, услышал тайный голос: "Вот божество, которое сильнее тебя и будет владеть тобою".



Аллегорический портрет Данте кисти Бронзино

Десять лет спустя Беатриче является ему снова, на этот раз вся в белом. Она идет по улице в сопровождении двух других женщин, поднимает на него взор и, благодаря "неизреченной своей милости", кланяется ему так скромно-прелестно, что ему кажется, что он узрел "высшую степень блаженства".

Картина Генри Холлидея "Данте и Беатриче"

Опьяненный восторгом, поэт бежит от шума людского, уединяется в своей комнате, чтобы мечтать о возлюбленной, засыпает и видит сон. Проснувшись, он излагает его в стихах. Это - аллегория в форме видения: любовь с сердцем Данте в руках несет в то же время в объятиях "уснувшую и укутанную вуалью даму". Амур будит ее, дает ей сердце Данте и потом убегает, плача. Этот сонет восемнадцатилетнего Данте, в котором он адресуется к поэтам, спрашивая у них объяснения своему сну, обратил на него внимание многих, между прочим Гвидо Кавальканти, от души поздравившего нового поэта. Таким образом было положено начало их дружбе, никогда не ослабевавшей с тех пор.

В первых своих поэтических произведениях, в сонетах и канцонах, окружающих ярким сиянием и поэтическим ореолом образ Беатриче, Данте превосходит уже всех своих современников силой поэтического дарования, умением владеть языком, а также искренностью, серьезностью и глубиной чувства. Хотя он тоже еще придерживается прежних условных форм, но зато содержание новое: оно пережито, оно идет из сердца. Впрочем, Данте скоро отказался от старых форм и манер и пошел по другому пути. Традиционному чувству поклонения Мадонне трубадуров он противопоставил реальную, но духовную, святую, чистую любовь. Сам он считает "могучим рычагом" своей поэзии правду и искренность своего чувства.

История любви поэта очень проста. Все события - самые незначительные. Беатриче проходит мимо него по улице и кланяется ему; он встречает ее неожиданно на свадебном торжестве и приходит в такое неописуемое волнение и смущение, что присутствующие и даже сама Беатриче трунят над ним и друг должен увести его оттуда. Одна из подруг Беатриче умирает, и Данте сочиняет по этому поводу два сонета; он слышит от других женщин, как сильно Беатриче горюет о смерти отца... Вот каковы события; но для такого высокого культа, для такой любви, на которую было способно чуткое сердце гениального поэта, это целая внутренняя повесть, трогательная по своей чистоте, искренности и глубокой религиозности.

Эта столь чистая любовь робка, поэт скрывает ее от посторонних глаз, и чувство его долгое время остается тайной. Чтобы не дать чужим взорам проникнуть в святилище души, он делает вид, будто влюблен в другую, пишет ей стихи. Начинаются пересуды, и, по-видимому, Беатриче ревнует и не отвечает на его поклон.

Данте и Беатриче, картина Мари Стиллман
Некоторые биографы еще не так давно сомневались в действительном существовании Беатриче и хотели считать ее образ просто аллегорией, никак не связанной с реальной женщиной. Но теперь документально доказано, что Беатриче, которую Данте любил, прославил, оплакивал и в которой видел идеал высшего нравственного и физического совершенства, несомненно историческая личность, дочь Фолько Портинари, жившая по соседству с семейством Алигьери. Она родилась в апреле 1267 года, в январе 1287 года вышла замуж за Симона деи Барди, а 9 июня 1290 года умерла двадцати трех лет, вскоре после отца.

О своей любви Данте повествует сам в "Vita Nuova" ("Новая жизнь"), сборнике, где проза перемешана со стихами, который был посвящен поэтом Гвидо Кавальканти. По словам Боккаччо, это первое сочинение Данте,- заключающее в себе полную историю любви поэта к Беатриче до ее кончины и далее,- написано им вскоре после смерти возлюбленной, раньше, чем он осушил слезы о ней. Назвал он свой сборник "Vita Nuova", как некоторые полагают, потому, что через эту любовь для него настала "новая жизнь". Милая его - для Данте олицетворение идеала, нечто "божественное, явившееся с неба, чтобы уделить земле луч райского блаженства", "царица добродетели". "Облеченная в скромность,- говорит поэт,- сияя красотой, шествует она среди похвал, будто ангел, сошедший на землю, чтобы явить миру зрелище своих совершенств. Ее присутствие дает блаженство, разливает отраду в сердцах. Кто ее не видел, не может понять всей сладости ее присутствия". Данте говорит, что, украшенная благодатью любви и веры, Беатриче пробуждает и в других те же добродетели. Мысль о ней дает поэту силу побеждать в себе любое нехорошее чувство; ее присутствие и поклон мирят его со вселенной и даже с врагами; любовь к ней отвращает ум от всего дурного.

Майкл Паркес, портреты Данте и Бетариче
Под одеждой ученого у Данте бьется сердце чистое, юное, чуткое, открытое всем впечатлениям, склонное к обожанию и к отчаянию; он одарен пламенным воображением, возносящим его высоко над землей, в царство мечты. Любовь его к Беатриче отличается всеми признаками первой юношеской любви. Это духовное, безгрешное поклонение женщине, а не страстное к ней влечение. Беатриче для Данте более ангел чем женщина; она словно на крыльях пролетает через этот мир, едва касаясь его, пока не возвращается в лучший, откуда явилась, и потому любовь к ней - "дорога к добру, к Богу". Эта любовь Данте к Беатриче осуществляет в себе идеал платонической, духовной любви в высшем ее развитии. Те не понимали этого чувства, которые спрашивали, почему поэт не женился на Беатриче. Данте не стремился к обладанию возлюбленной; ее присутствие, поклон - вот все, чего он желает, что наполняет его блаженством. Один только раз, в стихотворении "Гвидо, я желал бы...", фантазия увлекает его, он мечтает о сказочном счастье, о том, чтобы уехать с милой далеко от холодных людей, остаться с ней среди моря в лодке, лишь с немногими, самыми дорогими, друзьями. Но это прекрасное стихотворение, где подымается мистический покров и милая становится близкой, желанной, Данте исключил из сборника "Vita Nuova": оно явилось бы диссонансом в общем его тоне.

Можно было бы думать, что Данте, поклоняясь Беатриче, вел недеятельную, мечтательную жизнь. Вовсе нет, - чистая, высокая любовь лишь дает новые, изумительные силы. Благодаря Беатриче, говорит нам Данте, перестал он быть обыденным человеком. Он начал рано писать, и стимулом его писательства стала она. "У меня не было другого учителя в поэзии, - сообщает он в "Vita Nuova",- кроме себя и самой могучей наставницы - любви". Вся лирика "Vita Nuova" проникнута тоном глубокой искренности и правды, но истинная муза ее - скорбь. И действительно, краткая история любви Данте имеет редкие проблески ясной, созерцательной радости; смерть отца Беатриче, ее печаль, предчувствие ее смерти и смерть - все это трагические мотивы.

"Видение смерти Беатриче" Данте Габриэля Россетти

Предчувствие смерти Беатриче проходит через весь сборник. Уже в первом сонете, в первом видении короткое веселье Амура превращается в горький плач, Беатриче несут к небу. Потом, когда ее подругу похищает смерть, блаженные духи выражают желание скорее увидеть Беатриче в своей среде. Отец ее, Фолько Портинари, умирает. В душе поэта тотчас же рождается мысль, что и она умрет. Немного времени проходит - и его предчувствие сбывается: вскоре после смерти отца и она следует за ним в могилу. Данте увидел ее во сне уже мертвой, когда женщины накрывали ее флером. Беатриче умирает потому, что "эта скучная жизнь недостойна такого прекрасного существа", говорит поэт, и, вернувшись к славе своей на небо, она становится "духовной, великой красотой" или, как Данте выражается в другом месте, "интеллектуальным светом, исполненным любви".

Когда Беатриче умерла, поэту было 25 лет. Смерть милой была для него тяжелым ударом. Горе его граничит с отчаянием: он сам желает умереть и только в смерти ждет себе утешения. Жизнь, родина - все вдруг обратилось для него в пустыню. Как о потерянном рае плачет Данте об умершей Беатриче. Но натура его была слишком здоровая и сильная для того, чтобы он погиб от горя.

Картина Жана-Леона Жероме

От великой своей скорби поэт ищет успокоения в занятиях наукой: он изучает философию, посещает философские школы, ревностно читает Цицерона и всего более - последнего представителя культуры древнего мира, Боэция, который переводом своим и истолкованием греческих философских произведений, в особенности "Логики" Аристотеля, сделал доступной следующим поколениям часть эллинского мышления и оставил им сочинение "De Consolatione Philosophiae" ["Утешение философией" (лат.)], столь высоко ценимое Средними веками. Боэций написал эту книгу в тюрьме, незадолго до казни, и рассказывает в ней, как в то время, когда он изнывал под тяжестью своего положения и готов уже был впасть в отчаяние, его посетило светлое видение: он увидел Философию, явившуюся его утешить, напомнить о суете всего земного и направить душу к более высокому и непреходящему благу. Непосредственная связь сочинения с судьбой автора, судьбой, в которой многие видели отражение собственного своего положения, а также доступная всем ясность основных его идей и благородная теплота изложения доставили книге Боэция особенное влияние в Средние века; многие ее читали и находили в ней утешение.

"Годовщина смерти Беатриче" Данте Габриэля Россетти
Неутомимое рвение Данте к занятиям философией, ослабившее даже временно его зрение, открыло ему вскоре, по его словам, "сладость" этой науки в такой мере, что любовь к философии даже затмила на время идеал, до тех пор единственно властвовавший над его душой. И другое еще влияние боролось в нем с памятью об усопшей. Во второй половине "Vita Nuova" Данте рассказывает, как однажды, когда он был погружен в свою печаль, у окна показалась прекрасная женщина, смотревшая на него глазами, полными сострадания. Сначала он почувствовал к ней благодарность, но, видя ее снова и снова, стал понемногу находить такое удовольствие в этом зрелище, что ему грозила опасность забыть об умершей Беатриче. Однако это новое чувство не дало Данте утешения, в душе его разгорелась сильная борьба. Он стал казаться себе низким и презренным, бранил и проклинал себя за то, что мог хоть временно отвлечься от мысли о Беатриче. Внутренняя борьба поэта длилась недолго и кончилась победой Беатриче, которая явилась ему в видении, сильно его взволновавшем. С тех пор он думает опять только о ней и воспевает только ее. Позже, в другом своем сочинении- "Convito" ("Пир"),- заключающем самое восторженное восхваление философии, Данте стихам, посвященным второй своей любви, которую он называет здесь "Madonna la Filosofia", придал аллегорический характер. Но в реальном ее существовании навряд ли может быть сомнение, и этот маленький обман поэта весьма извинителен.

Чувство, казавшееся ему сначала, под влиянием экзальтации, столь преступным, на самом деле было крайне невинным и быстро промелькнувшим метеором платонической любви, что он впоследствии осознал и сам.

"Приветствие Беатриче" Данте Габриэля Россетти
Но другая любовь Данте, к некоей Пьетра, о которой он написал четыре канцоны, носит уже иной характер. Кто была эта Пьетра - неизвестно, как и многое в жизни поэта; но упомянутые четыре канцоны написаны им, как предполагают, до изгнания. В них звучит язык еще юношеской страсти, юношеской любви, на этот раз уже чувственной. Эта любовь легко совмещалась в те времена с мистической экзальтацией, с религиозным культом женского идеала; чистое, целомудренное поклонение женщине не исключало тогда так называемого "folle amore" [безумная любовь (ит.)]. Весьма возможно, что при страстном своем темпераменте и Данте отдал ему дань и что и у него был период бурь и заблуждений.

Несколько лет спустя после смерти Беатриче,- когда, собственно, неизвестно, но по-видимому, в 1295 году,- Данте женился на некоей Джемме ди Мането Донати. Прежние биографы сообщают, что у поэта было от нее семеро детей, но по новейшим исследованиям их оказывается всего трое: двое сыновей, Пьетро и Якопо, и дочь Антония.

"Данте в изгнании", картина сэра Фредерика Лейтона
О жене поэта, Джемме, сохранилось очень мало сведений. По-видимому, она пережила мужа; по крайней мере, еще в 1333 году подпись ее значится на одном документе. По сведениям, сообщаемым Боккаччо, Данте не виделся больше с женой после своего изгнания из Флоренции, где она осталась с детьми. Много лет спустя, под конец своей жизни, поэт вызвал к себе сыновей и заботился о них. В своих сочинениях Данте нигде ничего не говорит о Джемме. Но это было обычное явление в те времена: никто из тогдашних поэтов не касался семейных своих отношений. Жене было суждено в ту эпоху играть прозаическую роль; она оставалась совершенно вне поэтического горизонта; рядом с чувством, которое уделялось ей, могло прекрасно существовать и иное, считавшееся высшим. Боккаччо и некоторые другие биографы утверждают, что брак Данте оказался несчастливым. Но ничего определенного об этом неизвестно; верно лишь то, что брак этот был заключен без всякой романической подкладки: это было нечто вроде делового уговора, чтобы исполнить общественный долг,- один из тех браков, которых и теперь немало/
Цитата сообщения

Эпоха Данте. Рубеж XII-XIIIвв. (так наз. дученто, треченто). Конц Срв, начало Возрожд-я. Фигура Данте знаменует этот переходн. этап. Некоторые исследователи относят его к Срв авторам, некоторые – к авторам Возрожд-я. Данте стремился заглянуть по ту сторону бытия, что характ. для Срв сознания. Но Данте дал толчок многим идеям, получившим развитие в эпоху Возрожд-я. Не все в творч-ве Данте ясно, как и в его биографии. Поэзия Данте опиралась на определенные традиции. Он использовал в творч-ве открытия поэтов нового сладостного стиля (dolce stil nuovo): в конце XIIIв. возникает это новое литерат. направление. Поэты этого направл-я в свою очередь развивали открытия и находки куртузн. провансальск. лирики: темы любви земной, помогающей постичь любовь небесную; некоторые жанровые формы, хотя создали и свою жанровую форму – сонет. Место возникновения нового сладостного стиля определяют по-разному. Либо в Болонье, либо на Сицилии. Для нового сладостн. стиля характерно: 1) любвь – средство постижения окруж. мира и обретения благородства (т.е. любовь облагораживает человека); 2) трактовка образа земной женщины, как воплощения Мадонны, отблеска Богоматери; 3) воспевание высшего наслаждения, которое дарует любовь, но не чувственного наслажд-я, а любви, которая наполняет человеч. жизнь высшим смыслом. Любовь к прекрасной Даме заставляет поэта забыть себя, поэт растворяется в любви и через это, как это ни парадоксально, познает самого себя. Наиболее известные поэты сладостного стиля (в обыденной жизни большинство из них – юристы, поэзия – для отдохновения) – Гвидо Гвиницелли, Гвидо Кавальканти. Гвидо Гвиницелли (1230 или 1240 – 1276). Мало что известно о нем, но дошли его стихи. Данте считал его своим поэтич. учителем. Гвидо Кавальканти (1255-1300) – друг Данте. Воспевал идеальное чувство. Излюбленные жанры поэтов сладостного стиля: канцона, сонет, баллада. Канцона – песнь, 5 строф, может быть разное кол-во строк. Основное правило: каждая строфа – это станс, представляет собой нечто законченное. В строфах одной канцоны – идентичная рифмовка. Строфы должны быть музыкальными, в них должна развиваться мысль и происходить смена настроения. Сонет (новая форма, изобретение поэтов сладостного стиля, от sonetto – звучащая песенка). История сонета ясна не до конца. Принято считать, что автор 1го сонета – Якопо де Лентино (не сохранилось сонетов более ранних, хотя они вполне могли существовать). Якопо де Лентино жил на Сицилии, в то время это была очень развитая область Италии, 1 из самых больших городв Сицилии – Палермо, где и жил Якопо де Лентино (старший представ. нового сладостн. стиля), пользовался известностью. Авторы сонетов очень тщательно работали над формой сонета. Сонет представл. собой 2 катрена + 2 терцины. В катренах рифмовка abab abab, а в терцинах – cdc dcd или cde cde. Могли быть другие варианты рифмовки, но несомненным было 1 правило: 14 строк, 154 слога. Сонет – главная форма лирики в эп. Возрожд-я, как бы мир в миниатюре. Поэтика авторов сладостного стиля носит условный и аллегорич. характер. Данте врсприним. поэтич. язык, философию и жанры поэтов сладостн. стиля.

Данте Алигьери (1265-1321). Даты жизни известны точно, остальные факты жизни - не всегда. Принадлежал к обедневшему аристократич. роду Дуранте (отсюда – Данте). Рано осиротел, конфликтовал с отцом. Предполагается, что Данте учился в университете, но неизвестно в каком. Обладал обширными знаниями, можно сказать, что он знал все, что знало Срв человечество. Скорей всего он был юристом, т.к. жил во Флоренции и был избран одним из приоров. Записался в гильдию аптекарей, т.к. туда записывались все интеллигенты того времени. Был женат на Джемме Донатти, у него были 2 сына и дочь. Италия была страной городов, самым развитым городом была Флоренция (80 тыс. насел.) Это был город мануфактур и банков, самой расхожей монетой Европы был флорин. Следовательно, рано произошло социальн. расслоение насел-я (тощий народ и жирный народ). Номинальным правителем Флоренции и других городов северной Италии был император Священной Римской империи. Еще в XIIв. император Фридрих I Гогенштауфен (Барбаросса) подчинил себе папу и получил номинальную власть над северной Италией (Фридрих был тщедушным и маленьким, но обладал сильной волей, был талантл. дипломатом, не преследовал иноверцев, был любознат. человеком). Со времен итал. походов Барбароссы общество Италии раздел. на 2 партии: гвельфов, сторонников папской власти, и гибеллинов, сторонников императора. Во времена Данте императ. власть ослабла, но борьба партий приобрела еще большую напряженность. Вражда партий отрицательно повлияла на многие судьбы, в том числе и на судьбу Данте. К концу XIIIв. гибеллины были изгнаны из Флоренции без права возвращения, и тогда раскол произошел в победившей партии гвельфов. Они разделились на Черных и Белых. Черные были за тесный союз с папской курией, Белые же, к которым принадлежал Данте, были ближе к гибеллинам, отстаивали независимость Флоренции. После того, как Черные были побеждены Белыми, в их борьбу вмешались папа Бонифаций VIII и франц. принц Карл Валуа, который вступил в город в 1301г. и учинил расправу над сторонниками Белых. Данте был обвинен во взяточничестве, приговорен к крупному штрафу и ссылке, из которой он уже не возвратился на родину. Для Данте это была трагедия. Он мечтал о возвращении во Флоренцию. Но когда в 1316г. правительство Флоренции объявило, что все изгнанники могут вернуться, при условии публичного покаяния, Данте счел это унизительным. Он нашел приют в Равенне, при дворе правителя Равенны, князя Гвидо да Полента, племянника воспетой им в «Божественной комедии» Франчески да Римини. Там же он умер в 1321г. и похоронен. Несколько раз Флоренция предъявляла свои права на прах Данте, но Равенна его не отдает, типа сами виноваты.

Новая жизнь. Творчество Данте начинается с его книги «Новая жизнь», это своего исповедь и 1я автобиография поэта в одном флаконе. «Новая жизнь» написана в прозе и в стихах. В книгу входят 25 сонетов (сонет распространился по Европе благодаря Данте), 4 канцоны и 1 баллада. Самое главное, самое ценное в книге – это поэтич. тексты. Прозой Данте рассказывает историю встреч с Беатриче, а также дает комментарии к сонетам и канцонам, растолковывает, что он имел в виду в каждой части сонета. «Новую жизнь» Данте начал писать в 1292 или 1294 году. Книга носит духовный характер, события, которые в ней описаны, имеют глубинный смысл. В «Новой жизни» речь идет о духовн. обновлении человека, начало же этого обновления – любовь Данте к Беатриче Портинари. Беатриче – реальное лицо, но образ ее переосмыслен в сакральном смысле. Беатриче = дарующая блаженство. Возможно, имя послужило отправной точкой для мысли Данте. В «Новой жизни» Данте трижды (на самом деле больше) встречается с Беатриче, и каждая встреча – духовное озарение. Образ ее дополнен обилием символов. Беатриче – ровесница Данте (она на несколько месяцев его младше). Впервые Данте встречает ее, когда ей 9 лет, при встрече на ней красное платье (9 – число, кратное трем, красный – цвет страсти). Во 2й раз он встречает ее, когда ей 18 лет, она в белом платье (символ непорочности, чистоты) и кланяется Данте. В 3й раз Данте слишком пристально смотрел на Беатриче, и она опустила глаза, была недовольна. В повествовании появляется также дама-ширма, Данте прикрывает земным чувством любовь неземную. Во сне Данте видит смерть Беатриче, и она действительно умирает 8 июня 1290г. Это величайш. горе и духовн. испытание поэта. Но Данте поступает достаточно дерзко: объявляет Беатриче святой (как поэт, для себя ее канонизирует). Вся его жизнь – служение Беатриче. В связи с «канонизацией» Беатриче, комментаторы считают Беатриче образом-символом мудрости, благородства, красоты, справедливости и самой церковью. Краткое изложение. Итак, впервые Данте встретил Беатриче, когда ей 9 лет, а ему – почти 10. Она была одета в алое платье. Данте говорит о том, что впоследствии узнал о том, сколь многими прекрасными качествами обладает Беатриче. После этого все события за 9 лет пропущены. Через 9 лет Данте вновь встречает Беатриче (Благороднейшую) в сопровождении 2х дам, она одета в белое платье и учтиво кланяется ему. Данте удалился в свой дом, стал размышлять о Беатриче, задремал и увидел сон: в облаке огненного света стоял муж, видом страшный, но веселый (это Любовь, Данте и поэты его круга так ее изображали). Он говорил что-то Данте, но тот мало что понял. В руке его спало нагое существо, прикрытое алой тканью – это была Беатриче. В другой руке он держал нечто пылающее (сердце Данте, ср. с биографией Гильома де Кабестань), разбудил Беатриче и дал ей съесть это нечто. Затем заплакал и вознесся вместе с Беатриче к небу. Данте много думал об этом сне, а потом решил в сонете I обратиться за разъяснениями к другим поэтам. Но смысл сонета не был никем разгадан. Данте тоскует, изнывает от любви, а его друзья расспрашивают о предмете его страсти, но он молчит. Однажды Данте сидел в церкви, где была и Беатриче. Но между ним и Беатриче сидела некая донна, которая подумала, что пламенные взгляды, которые Данте бросал на Беатриче, были предназначены ей. Тогда Данте решил сделать эту благородную донну прикрытием своей любви к Беатриче (дама-ширма). Но имя этой донны Данте нам не открывает. Когда же дама должна была уехать, Данте испытывал даже некоторую печаль, т.к. лишился надежного прикрытия, и тогда он сочинил сонет II. после отъезда дамы, Данте был свидетелем похорон одной из подруг Беатриче. Печалясь о ней, сочинил сонеты III и IV. Спустя несколько дней после смерти этой девушки Данте должен был уехать туда, где находилась дама-ширма. По дороге он видит странное видение: Любовь в костюме странника говорит ему о том, что теперь мнимую любовь он будет выказывать другой даме. Возвратясь во Флоренцию, он разыскивает ту другую, что служит поводом для всяческой клеветы, после чего Беатриче отказывает Данте в поклоне. Далее Данте рассуждает о том, как он ждет всегда поклона Беатриче, и что в ее поклоне заключается его блаженство. Данте огорчился, что ему было отказано в блаженстве, уснул в слезах, увидел сон: в жилище Данте сидел отрок в белых одеждах (снова Любовь), смотрел на Данте, потом заговорил с ним (сказал, что пора прекращать прикрываться вымышл. любовью), а после заплакал. Данте спросил, почему тот плачет, но тот отвечает весьма запутанно и отказывается давать объяснения. Данте обсуждает с ним то, что Беатриче отказала ему в поклоне, и отрок советует сложить несколько стихов о любви Данте к Беатриче. Пробудившись, Данте пишет балладу. После чего его начинают одолевать 4 думы: 1) Любовь – это благо; 2) Любовь – не благо, из-за нее страдают; 3) имя Любви сладостно слышать, поэтому и действие ее сладостно; 4) Беатриче не такая, как другие донны, она не так легко «тронется сердцем». Когда же Данте пробовал эти думы привести к общему знаменателю, ничего у него не получалось. В отчаянии написал сонет VI. Скоро друг Данте пригласил его прислуживать за трапезой доннам (обычай был такой: 1ю трапезу после замужества с новобрачной делят ее подруги). Среди них была и Беатриче. Когда Данте увидел свою Госпожу, он остолбенел, и все донны, включая Беатриче, смеялись над ним. Друг увел Данте, но тот, плача, говорил, что если бы Беатриче знала о его страданиях, то не стала бы смеяться. Данте сочиняет сонет VII. Данте терзается мыслью: если он так смешон, когда видит Беатриче, то зачем он стремится ее увидеть. Понимает, что если бы не терял дар речи от любви, то высказал бы Беатриче все. Тогда он сочиняет сонет VIII, чтобы оправдаться перед Беатриче. Потом пишет сонет IX. Многие люди начинают понимать, в кого влюблен Данте. Тогда некие донны спрашивают его, в чем смысл его любви, раз он так теряется в присутствии Беатриче. Данте отвечает, что добивается ее поклона, ибо в нем – наивысшее блаженство, объясняет почему. Тогда донны советуют ему в сонетах восхвалять свою госпожу, а не писать о своих терзаниях. Тот долго не осмеливался браться за этот столь высокий предмет, а потом написал канцону I. Некий друг, услышав эту канцону, просит Данте разъяснить ему, что есть Любовь. Данте сочинил сонет X, в котором говорит о могуществе Любви. Потом сочинил еще сонет во славу Благороднейшей (сонет XI). Вскоре умер отец Беатриче. Беатриче печалилась, плакала, и слыша об этой печали от других, Данте тоже плакал, его заметили донны, которые говорили о Беатриче, и отметили, что он печален, словно сам видел горе Беатриче. Тогда Данте пишет 2 сонета (XII и XIII), в первом задает вопросы о госпоже, а во втором как бы получает ответ. Через несколько дней Данте заболел, и видя, как слабо тело, стал сокрушаться, что и Беатриче умрет. Затем он начал бредить, и в бреду ему казалось, что некие донны говорили ему, что он тоже умрет. А потом ему привидилось, что к нему пришел друг и сообщил о смерти Беатриче. Данте будто бы стал плакать, посмотрел на небо и увидел ангелов, а потом увидел в бреду Беатриче мертвой и стал призывать Смерть. Тогда ухаживавшие за ним донны разбудили его, прервали бред, и он, к счастью, не успел назвать имени Беатриче. Данте рассказывает им о своем видении, потом пишет канцону II. Снова Данте в видениях является Любовь, он сочиняет очередной сонет (XIV), а потом долго рассуждает о любви у разных античных авторов. Потом рассказывает, какая Беатриче прекрасная (весь народ сбегался, чтобы увидеть ее) и пишет еще 2 сонета (XV и XVI), восхваляющие благородство и смирение Беатриче. Но потом увидел, что не написал о своих чувствах, и сочинил еще строфу канцоны. Когда Данте сочинял эту канцону, Беатриче умерла. Данте упоминает число 9: оно много места занимало в повествовании, и он размышляет, почему это число дружественно Беатриче. Она умерла с 8 на 9 июня, но по Сирийск. исчислению июнь – 9й месяц. Причиной же дружественности числа 9 Беатриче он считает то, что по Плоломею существует 9 небес. Но еще и потому, что 3 – корень 9ти, а Беатриче чудо, корень которого в Троице. Данте страдает, потом сочиняет канцону III. Потом к Данте приходит брат Беатриче (скорее всего, речь идет о Манетто Пртинари, друге Данте и Гвидо Кавальканти). Он говорил с Данте о Беатриче, и Данте решил сочинить сонет (XVII) и отдать его Манетто, а потом сочиняет 2 строфы канцоны (IV), одну для Манетто, другую – для себя. Когда исполнился год со смерти Беатриче, Данте сидел и рисовал ангела, вспоминая о ней, и решил написать сонет (XVIII) в память о ней. В этом сонете 2 начала, и в зависимости от начала, Данте делит сонет на 3 и на 2 части. Потом Данте видит в окне некую прекрасную донну, которая жалостливо глядела на Данте. Он написал ей сонет XIX. Потом он понял, что эта донна цветом лица напоминает ему Беатриче, сочиняет сонет XX. Скоро Данте начинает слишком радоваться тому, что видит эту донну, почитает себя подлым, т.к. не плачет по Беатриче, а должен бы оплакивать ее до смерти (сонет XXI). Но все равно он думает об этой донне и терзается: сердце говорит, что она явлена, чтобы утешить его, а разум противится. Борясь с собой, он сочиняет сонет XXII. Потом в видении Данте вновь увидел Беатриче, такой же юной, как в первую их встречу и в алом же наряде. Тогда изгнал из сердца мысль о другой донне и написал сонет XXIII. Потом Данте видит в городе паломников, идущих в Рим на поклонение нерукотворному образу Христа. Сожалеет, что они не знают ничего о Беатриче, жалеет, что не может рассказать им о ней, чтобы заставить их плакать, и пишет сонет XXIV. Потом некие донны просят его прислать им этот сонет, он пишет еще один, XXV, и отсылает вместе с другими. После чего он видит некое видение и принимает решение не говорить о Беатриче до тех пор, пока не сможет сказать о ней более достойно.

Божественная комедия. После «Новой жизни» Данте пишет «Пир», морально-философск. трактат, состоящ. из 14ти аллегорич. канцон и незавершенного прозаич. комментария к ним. Кроме того он пишет трактат «О народной речи» (создатель литерат. итал. языка хотел защитить итал. яз. перед латынью), трактат «О монархии» (изложение политич. взглядов). Но основное его произв-е – «Комедия». Считается, что «Божественной комедией» ее назвал Бокаччо, и оно закрепилось за произв-ем Данте. Но скорей всего, Бокаччо просто зафиксировал то, что существовало само по себе, в устной традиции. Divina commedia – название многозначное: произведение об отношениях человека и Бога, а с другой стороны произведение, достойное восхищения. Жанровые термины современности и Срв не всегда совпадают, хотя есть в них нечто общее. По определению самого Данте комедия – это «всякое поэтич. произведение с ужасающим началом и благополучн. концом, написанное на народн. языке» (трагедия – «всякое поэтич. произведение, написанное высоким стилем, с радостным началом и устрашающ. концом»). Т.о. Данте считал поэмы Гомера комедиями, а Энеиду – трагедией. «Божественная комедия» - гениальное произв-е, соединяющее черты и признаки различных жанров. Произведение в жанре нисхождения в другой мир, популярный в Срв сюжет о путешествии в загробн. мир (не только в лит-ре, но и в живописи). Вместе с тем, некоторые полагают, что «Божественная комедия» еще и утопия, реализация представлений о вечной жизни. Кроме того в клерикальн. лит-ре был распространен жанр видений. У Данте видение как прозрение, он предвидит события и провидит судьбы душ людских. Т.о. «Божественная комедия» - произведение универсального жанра. Данте находится на рубеже 2х эпох, и это влияет на все его творч-во: он как бы подытоживает всю систему Срв жанров, но он же дает 1й эскиз произв-й, характерных для нового времени, т.к. видение, нисхождение, комедия – из Срв, а лиро-эпич. поэма, сочетающая путешествие, картины мира с лирич. началом – это из нового времени. Данте все время поражается увиденному, падает без чувств. Т.е. Данте более эмоционален, чем создатели эпич. произв-й, образ Данте – 1 из самых ярких образов поэмы. «Божественная комедия» - прообраз жанра лиро-эпич. поэмы. «Единый план Ада – есть уже плод великого гения» (АСП). «Божественная комедия» очень четко продумана, выстроена рационально – это отражение свойства культуры Ренессанса: вера + рацио. В «Божественной комедии» 3 части: Ад, Чистилище, Рай. Строение поэмы соответств. 3м состояниям человеч. души. Каждая часть состоит из 33х кантик (песен), каждая часть заканчивается словом stella (светило). «Божественная комедия» написана терцинами: aba bab. В строке 10 или 11 слогов (эндекасиллаб – 6тистопный или 5тистопный ямб в рус. яз). Данте придает особый смысл числу 3 (3 части, терцины из 3х строк, в каждой части 33 песни, только в Аду 34, 9 кругов Ада – символич. отражение идеи триединства). Всего песен 100, тоже не случайно. 100 – символ целостности, завершенности, значительного множ-ва. Благодаря Данте в мировую поэзию вошли терцины, хотя встречаются они редко. «Божественная комедия» имеет несколько смыслов. 1 – буквальный, изображение загробн. жизни. 2 – аллегорич. Бытие в абстрактной форме. 3 – моральный. От зла к добру, от заблуждения к истине. Причем моральн. смысл потом станов. главным в миров. лит-ре. 4 – мистический, очищение души. => трудность восприятия «Божественной комедии», вряд ли можно постичь ее до конца. Содержание с комментариями. Действие «Божественной комедии» начинается, когда Данте исполняется 35 лет. Можно сделать вывод, что Данте начинает писать «Божественную комедию» на рубеже веков, но скорей всего это не так, тогда, вероятно, появился замысел, а писать он начал ее в изгнании, в 1302 или 1304 году и работал над произв-ем до конца жизни, хотя и с большими перерывами. Особенно интенсивно работал последние 10 лет. Т.о. Данте прибегает к небольшой поэтич. хитрости: отодвигает действие в прошлое, что позволяет ему как бы предсказывать события, которые на самом деле уже произошли. Данте попадает в Сумрачный лес, который символизирует хаос бытия, человеч. заблужд-я, греховность человека, а также, в какой-то мере политич. ситуац. в Италии. Данте здесь выступает в нескольких ипостасях: 1 – конкретная личность, 2 – поэт, 3 – представитель человечества. навстречу Данте выходят 3 зверя: лев (властолюбие, гордыня, тирания, императ. власть), волчица (алчность, жадность, эгоизм, сластолюбие, коварство), пантера (или рысь; ложь, предательство). Здесь впервые обозначаются грехи, за которые будет карать Данте в своем Аду. Грехи у Данте, их тяжесть не вполне соответств. церковн. канонам и 7ми смертным грехам. Меру греха определяет Данте, и по мере этой назначает своим персонажам наказание. Т.е. выступает и как судья человечества. Причем карает, часто придавая метафоре буквальный смысл: вихрь страстей, ком в горле от злобы, погряз в чревоугодии и т.д. В самом начале поэмы встречаются 2 поэта: Данте и Вергилий (Вергилий спасает Данте от зверей и должен выполнять поручение Беатриче: провести Данте через Ад, тем самым способствуя его моральному очищению). В этом есть глубинный смысл: встреча Срв и ант-ти. Вергилий тоже выступает в разных ипостасях: поэт, воплощение земного разума, носитель мирового челов. опыта, посланник Беатриче. В Аду Данте находится 24 часа. Ад, 3я песнь, вход в Ад. Архитектура Ада соответствует представлениям того времени: это воронкообразная пропасть, которая, сужаясь, достигает центра Земли, где в центре ледяного озера Коцит Люцифер терзает Иуду. Склоны пропасти опоясаны концентрич. уступами – кругами ада. Вход в Ад преграждают врата, над которыми надпись «Оставь надежду всяк сюда входящий». За вратами Ада, но еще до переправы в собственно Ад находятся ничтожные, люди, не совершившие ни добрых ни злых дел, которых не принимает ни Ад, ни Рай, а также ангелы, которые во время восстания Люцифера сохранили нейтралитет. Нагих ничтожных жалят слепни и осы, а струящуюся с их лиц кровь и слезы глотают черви у них под ногами. Рубеж, который пересекают души, чтобы попасть в Ад – река Ахерон. В Дантовом Аду текут реки античной преисподней, причем на самом деле это один поток, образующийся из слез Критского Старца и проникающий в недра земли. Сначала это река скорби Ахерон, которая опоясывает 1й круг Ада и стекает вниз, образуя Стигийские болота и Стикс, омывающий стены города Дита. Еще ниже поток становится Флегетоном (кольцеобразная река кипящей крови), потом в виде кровавого ручья пересекает лес самоубийц и пустыню с огненным дождем, откуда водопадом низвергается на дно пропасти, чтобы превратиться в ледяное озеро Коцит (от греч. плач). Лету Данте помещает в Земном Раю, откуда ее воды также стекают в Ад, унося с собой память о грехах. К Ахерону идут толпы грешников, где их ждет ладья Харона (кстати, Харон не хочет перевозить живого, т.е. Данте, на что Вергилий говорит ему фразу, которая на многих уровнях Ада послужит им пропуском: «Того хотят – там, где исполнить властны то, что хотят. И речи прекрати.). 4я песнь, 1й круг Ада – Лимб. Здесь находятся некрещеные (и язычники), те кто жил до Рождества Христова. Здесь же до искупительной жертвы Иисуса находились библейские праведники, которых Иисус забрал с собой в Рай. Некрещеных терзает безбольная скорбь. Данте вносит в повествование много деталей, которых нет в офиц. доктрине. В Лимбе есть особая область, где обитают ученые мужи, поэты, философы, герои. Данте не делает различий между реальными историч. и мифологич. персонажами, между живыми и мертвыми (многих живых он при жизни помещает в Ад). Особая область Лимба освещается некими лучами, там стоит высокий замок за семью стенами, вокруг стен – родник, за стенами – сад. Перед замком Данте встречают Гомер, Гораций, Овидий, Лукан. В замке он видит Электру, Гектора, Энея, Цезаря, Сократа, Платона и др. 5я песнь, 2й круг Ада. Его охраняет Минос, который здесь превращен в демона, но сохраняет функции подземного судьи: назначает душам их круг Ада, обвивая вокруг них хвост столько раз, на сколько ступеней им следует спуститься. Во 2м круге терзаются сладострастники, их кружит вихрь страстей. Там Данте видит Париса и Елену, Дидону, Семирамиду, Клеопатру, Тристана, а также Франческу и Паоло. По просьбе Данте вихрь отпускает Франческу, и она рассказывает свою историю. Но у Данте она излож. очень кратко, более полно мы ее узнаем из кмментариев Бокаччо к «Божественной комедии» (целая новелла; Бокаччо комментировал Данте, но составил коммент. только к нескольким 1м песням). Франческа да Римини, в девичестве да Полента – реальный персонаж из Равенны. Род Малатеста (которому принадл. город Римини) и да Полента враждовали, и чтобы примириться, решили поженить детей: Франческу и Джанчотто. Т.к. Джанчотто был страшен, послали свататься Паоло, чтобы невесту не испугать. Франческа полюбила Паоло, но замуж пришлось выходить за Джанчотто. Любовь их долго была платонической, пока читая роман о Ланцелоте они не преступили заветную черту. Джанчотто, узнав об этом, убил Франческу и Паоло. Данте сочувствовал любовникам, даже упал без чувств. Но поместил их все же в Аду, т.к. сочувствие – это одно, а грех должен быть наказан. В этом Срв характер его миросозерцания, но как человек предренессансн. эпохи Данте, конечно, не может не сочувствовать любви, т.к. любовь – содержание все лит-ры Ренессанса. 3й круг. Охраняется Цербером, там содержатся чревоугодники. Цербер ужасен: глаза багровы, вздут живот, в черной бороде – жир, руки с когтями, трехголовый. В 3м круге Ада идет вечный ледяной дождь, град, снег, льется гной, земля смердит – образуется жуткая топь. Цербер обдирает с душ чревоугодников кожу, а души лежат в грязи. В 3м круге Данте разговаривает с чревоугодником Чакко из Флоренции, который также упоминается у Бокаччо в «Декамероне». Чакко рассказывает Данте о судьбе душ многих знатных флорентийцев, как гвельфов, так и гибеллинов (они находятся еще глубже). Просит напомнить людям о его существовании. Данте спрашивает у Вергилия, что будет с этими душами после Страшного суда, окончатся ли их страдания. Вергилий отвечает, что души эти будут страдать еще больше, т.к. соединятся с телом и в теле будут претерпевать те же муки. 4й круг. Охраняется Плутосом. Здесь обитают скупцы и расточители, они вечно ведут бой. Одни кричат: «Чего копить?» Это расточители. Данте изображает их лысыми, т.к. есть итал. поговорка «Промотался до последнего волоса». Другие кричат: «Чего швырять?» Это скупцы, в основной массе своей это клирики. С точки зрения Данте соединение в одном круге скупцов и расточителей вполне логично. Данте продолжает ант. традицию, по которой мера – путь к гармонии, а все чрезмерное – разрушение гармонии. 5й круг. Данте и Вергилий пересекают багрово-черный поток, сходят к Стигийскому болоту, в котором томятся гневные и гордецы. Гневные дерутся друг с другом, норовя изгрызть друг друга в клочья, а гордецам и тем, кто таил гнев и злобу в душе в рот набилась тина, они захлебываются, пускают пузыри. По болотам плавает в ладье Флегий и бьет грешников по головам, чтобы не высовывались. С другой стороны Стигийского болота – огненный город Дит, отделяющий верхний Ад от нижнего. С берега болота, на котором находятся Данте и Вергилий, подают знак двумя огнями о прибытии двух душ. После ответного сигнала с башен Дита, Флегий подплывает к поэтам, и они пререплывают болото в его челне. По пути Данте видит прибывшую на болота душу флорент. рыцаря Филиппо дельи Адимари, больше известного как Ардженти (подковывал коня серебром). Есть версия, что между ним и Данте была личная вражда. Для того, чтобы попасть за стены города Дита, поэтам приходится преодолеть ряд препятствий: спастись от 3х фурий (Тисифоны, Мегеры и Алекто) и Медузы горгоны. Так. что если бы не Вергилий, Данте бы не прошел. Они спускаются в нижний Ад. 6й круг. В этом круге находятся еретики и ересиархи, лежащие в открытых могилах, где после Страшного суда будут замкнуты навечно. Самой страшной ересью Данте считает эпикурейство. Здесь Данте ведет несколько диалогов с еретиками. Главный диалог – с Фаринатой дельи Уберти, политич. антагонистом Данте. После победы гвельфов, род Фаринаты был изгнан из Флоренции без права возвращения, а сам он был посмертно осужден инквизицией как еретик и эпикуреец (был атеистом, исповедовал взгляды, близкие эпикурейству). Однако Данте справедлив по отнош. к врагам. Он рисует Фаринату гордым и величественным. Хотя Фарината напоминает Данте о том, как гибеллины несколько раз громили гвельфов, Данте благодарен ему за то, что при захвате Флоренции гибеллинами было предложено стереть город с лица земли, и Фарината был единственным, кто воспротивился этому решению. Т.е. Данте как бы воздает Фаринате дельи Уберти за это благодеяние. Здесь же Данте встречает императора Фридриха II, гробницы многих пап и кардиналов. Затем Данте и Вергилий медленно спускаются вниз и переходят в 7й круг. Здесь адская река становится Флегетоном, огненной рекой, у реки поэтов встречают кентавры: Хирон, Несс и Фол - и Несс по велению Хирона перевозит через нее поэтов. 7й круг разделен на 3 яруса. В 1м Данте помещает

Одной из особенностей поэзии Е. Раевского является то, что она часто опирается на достижения классики, как говорят ныне, стоит «на плечах гигантов». Приверженность традициям сказывается не только в следовании темам, мотивам предшественников, но и в разработке традиционных форм, к числу которых относится сонет.
Название этой стихотворной формы произошло от итальянского слова sonare, что подчёркивает особенность звучания стиха. Ведь по-итальянски это слово и означает «звучать». Точно также, появившись в Германии, этот стихотворный вид получил название Klieggedicht, что в переводе означает «звенящие стихи». Оба названия передают звуковое своеобразие сонета, его музыкальность и звонкость его рифм. В то же время сонет – произведение особо чёткой формы, преимущественно состоящее из четырнадцати строк, своеобразно организованных в строфы. Но эта форма обладает своей гибкостью. Как пишет исследователь, «разнообразие рифм, редкость и ценность всех изобразительных средств стиха, гибкость его ритмов, способность подчиняться различным строфическим типам – всё это выступает с исключительной полнотой в этой самой требовательной из стихотворных форм» 42 .
Сонет, как известно, возник в Сицилии в XIII веке, когда европейская культура приготовлялась к тому, чтобы вступить в полосу Возрождения. Уже Данте хорошо знал сонет и достаточно щедро пользовался им в своей «La Vita Nuova». Так, в сонете «Влюблённым душам…» можно усмотреть первую часть, в которой великий поэт шлёт свои приветствия носителям благородства, испрашивая ответа, и вторую часть, где автор указывает, на что он ждёт ответа 43 . В корпусе стихотворений флорентийского периода мы также встречаем сонеты, обращенные к современникам (Гвидо Кавальканти, Липпо и др.) или воспевающим прекрасную даму сердца. Вот образец дантевского сонета:

Любимой очи излучают свет
Настолько благородный, что пред ними
Предметы все становятся иными,
И описать нельзя такой предмет.
Увижу очи эти, и в ответ
Твержу, дрожа, повергнут в ужас ими:
«Отныне им не встретиться с моими!»,
Но вскоре забываю свой обет;
И вновь иду, внушая виноватым
Моим глазам уверенность, туда,
Где побеждён, но их, увы, закрою
От страха там, где тает без следа
Желание, что служит им вожатым,
Решать Амору, как же быть со мною 44 .

Сонеты Данте ещё не делятся на отдельные катрены и терцеты, хотя фактически состоят из них. Большинство произведений этой формы у творца «Божественной комедии» – правильные сонеты (I, III, VI, VIII и др.), уже встречаются свободные и усложненные (IV, V, XIII), не подчиняющиеся строгим правилам. Лучшим сонетом Данте является тот, что начинается строками: Tanto gentile e tanto onesta pare:

Столь благородна, столь скромна бывает
Мадонна, отвечая на поклон,
Что близ неё язык молчит, смущен,
И око к ней подняться не дерзает… 45

Совсем не случайно Пушкин скажет о том, что «суровый Дант не презирал сонета…». У Данте произведения этой формы обычно включают два катрена (первая часть) и два терцета (вторая часть). Стихи создаются пятистопным ямбом; построение характерно тем, что сначала в катренах следует опоясывающая рифмовка, затем в терцетах даются две или три рифмы, которые их связывают в единый комплекс, например:

Такой восторг очам она несёт,
Что встретясь с ней, ты обретаешь радость,
Которой непознавший не поймёт.

И словно бы от уст её идёт
Любовный дух, лиющий в сердце сладость,
Твердя душе: «вздохни» – и воздохнёт 46 .

При этом рифмы избираются звучные, звонкие, чтобы они вполне соответствовали названию этой стихотворной формы. Таковы «несёт» – «поймет» – «идет» – «воздохнёт» и «радость» – «сладость» в приведенном примере.
Дело Данте продолжил Петрарка, первый гуманист эпохи Возрождения, с его страстным интересом к проблемам личности и к культуре античности. Свою любовь к Лауре, сочетаемую с таким же обожанием славы, он стремится представить идеальной, и для этого в наибольшей мере ему служит сонет. Петрарка сделал сонет совершенным и в содержательном, и в формальном плане. В своих сонетах Петрарка находит особые слова, чтобы восславить возлюбленную и одновременно передать пылкость своих собственных чувств. Лаура, по словам Петрарки, не только превосходит своей красотой всех иных женщин, но и, словно Солнце, затмевает своим сиянием малые звёзды. Очень точно суть «Книги песен» обозначил историк литературы Фр. Де Санктис: «Данте возвысил Беатриче до Вселенной, стал её совестью и глашатаем; Петрарка же сосредоточил всю Вселенную в Лауре, создал из неё и из себя свой мир. На первый взгляд, – это шаг назад, в действительности же – это движение вперёд. Мир этот гораздо меньше, он лишь небольшой фрагмент огромного обобщения Данте, но фрагмент, превратившийся в нечто законченное: мир полноценный, конкретный, данный в развитии, подвергнутый анализу, исследованный до сокровенных тайников» 47 .
Содержание и своеобразие построения своей книги лирики Франческо Петрарка передал в первом сонете, который необходимо здесь привести:

В собранье песен, верных юной страсти,
Щемящий отзвук вздохов не угас
С тех пор, как я ошибся в первый раз,
Не ведая своей грядущей части.

У тщетных грёз и тщетных мук во власти,
Мой голос прерывается подчас,
За что прошу не о прощенье вас,
Влюбленные, а только об участье.
Ведь то, что надо мной смеялся всяк,
Не значило, что судьи слишком строги:
Я вижу нынче сам, что был смешон.

И за былую жажду тщетных благ
Казню теперь себя, поняв в итоге,
Что радости мирские – краткий сон 48 .

Из этого текста следует, что книга сонетов представляет собою собрание песен о любви, что голос юной страсти будет в ней время от времени прерываться и что, наконец, автор будет обращаться к читателям, взывая к участию. Диапазон чувств установлен так: «от тщетных грёз» до «тщетных мук». Итогом же любви, говорится в заключительной части сонета, явится раскаянье и уяснение того, что «радости мирские – краткий сон».
Тем не менее, своего глубокого чувства, внушенного Амуром, поэт не отвергает и о нём не сожалеет. Он будет вспоминать о его рождении, созревании, углублении, о своей рефлексии, раздвоенности чувств и о несбывшихся надеждах, рассчитывая на передачу своего печального опыта другим. Лаура предстает в этой лирике совершенно реальной, хотя и слегка идеализированной женщиной. Столь же живым и реальным является её лирический герой, отождествленный с новым человеком-гуманистом, который умеет анализировать свою любовь. Новое понимание любви было целым откровением, которое «манило к новому общественному идеалу», как замечал А. Н. Веселовский 49 .
Каждый сонет Петрарки представляет собой нечто законченное, и в то же время он введён в художественное пространство книги любовных песен и воспринимается как одно из звеньев целого. Изменился теперь и внешний облик сонета. Он состоит из двух отделенных друг от друга катренов (связанных двумя звучными рифмами) и двух самостоятельных терцетов, спаянных тремя рифмами. Все 365 сонетов Петрарки написаны на итальянском народном языке. В них встречаются отзвуки поэзии трубадуров, влияние лирики Данте, реминисценции из римских поэтов (Овидия), но в основном они подлинно самобытны. Их исповедальный язык обогащен олицетворениями, тонкими аллегориями, мифологическими сравнениями, но этот язык лишен каких-либо философских абстракций и символов и по-настоящему доступен читателям. Иногда Петрарка играет именем своей возлюбленной (Laura, Cauro, laura), увлекается этими созвучиями, равно как и комбинациями ритмов и рифм, что придаёт его лирике некоторый артистизм, изящество 50 , но эти увлечения не часты у поэта.
Сонеты Петрарки оказали могучее влияние на мировую поэзию. Примечательно, что Боккаччо включил сонет Петрарки «Благословен день, месяц, лето, час…» в состав своей поэмы «Филострато», а Полициано начал этой петрарковской фразой одно из своих стихотворений 51 . Стиль Петрарки стал стилем эпохи Возрождения. Через школу петраркизма прошли все великие лирики Франции, Англии, Испании, Португалии, а также стран славянского мира 52 .
Новая страница в истории сонета связана с именем Пьера Ронсара. В новых исторических условиях этот французский поэт продолжил традиции Петрарки. В подражание итальянскому лирику Ронсар создает в 1552 году сборник сонетов «Любовные стихи к Кассандре». Молодая девушка Кассандра Сальвиати, которую Ронсар встретил при дворе в замке Блуа и страстно полюбил, стала для поэта источником создания поэтического образа, возвышенного до идеального, похожего на Лауру у Петрарки. Вот один из этих сонетов в переводе С. Шервинского:

Коль, госпожа, в твоих руках умру я,
То радуюсь: я не хочу иметь
Достойней чести, нежель умереть,
Склонясь к тебе в минуту поцелуя.
Иные, Марсом грудь себе волнуя,
Пусть на войну идут, желая впредь
Могуществом и латами греметь,
Испанской стали в грудь себе взыскуя.

А у меня иных желаний нет:
Без славы умереть, прожив сто лет,
И в праздности – у ног твоих, Кассандра!
Хоть, может быть, ошибка в том моя,
За эту смерть пожертвовал бы я
Мощь Цезаря и буйность Александра 53 .

Нетрудно увидеть, что Ронсар, глубокий знаток античности, насыщает свой сонет именами греческих и римских правителей и мифологических героев, резко противопоставляя подвиги на поле брани рыцарскому служению возлюбленной в обстановке праздности и мира. По своей структуре сонет Ронсара оригинален: он стягивает в некую целостность оба катрена, строя их на двух рифмах, но отделяет друг от друга оба терцета, озвучивая их разными смежными рифмами и объединяя третьей («Кассандра» – «Александра»). Сонет написан в духе возвышенного платонизма. Здесь ещё ощутимо веяние петраркизма, но оно преодолевается в «Продолжении любовных стихов» (1555) и «Новом продолжении любовных стихов» (1556), сонеты которых посвящены Марии Дюпен. Отличительным признаком этих стихов становится простота и естественность «низкого стиля» 54 , который избран для сонетов, поскольку и адресатом этих стихов была простая крестьянка, весёлая, лукавая и земная. И любовь к ней носит такой же простой характер.
Высшим достижением Ронсара в области сонета стал поздний цикл «Сонетов к Елене» (1578), отличающийся классицистической ясностью. Адресатом этого сборника, этой «Третьей книги любви», была Елена де Сюржер, молодая фрейлина Екатерины Медичи, отличавшаяся своей добродетелью и красотой. Она обратила на себя внимание поэта и вызвала его позднее чувство. Как отмечает З. В. Гуковская, третий и последний цикл лирических сонетов Ронсара был овеян печальной прелестью любви уже почти старого человека к юной и гордой девушке. Эти сонеты «выделялись своей спокойной и величественной простотой: ведь именно в эти годы Ронсар пришёл к некоему единому стилю в своих стихах, возвышенному и ясному:

Не слишком низменный, не слишком пышный стиль:
Гораций так писал, и так писал Вергилий 55 .

Вот образец сонетов Ронсара, представленных в его позднем цикле, ставшем последним крупным событием в поэтической жизни французского автора, объединившего вокруг себя группу поэтов «Плеяды» и вообще Франции XVI века:

Когда уж старенькой, со свечкой, перед жаром
Вы будете сучить и прясть в вечерний час, –
Пропев мои стихи, вы скажете, дивясь:
Я в юности была прославлена Ронсаром!

Тогда последняя служанка в доме старом,
Полузаснувшая, день долгий натрудясь,
При имени моём согнав дремоту с глаз,
Бессмертною хвалой вас окружит недаром.

Я буду под землёй и – призрак без кости –
Смогу под сенью мирт покой свой обрести.
Близ углей будете старушкой вы согбенной

Жалеть, что я любил, что горд был ваш отказ…
Живите, верьте мне, ловите каждый час,
Роз жизни тотчас же срывайте цвет мгновенный 56 .

Весьма любопытен такой исторический факт: когда Мария Стюарт, находясь в лондонском Тауэре, ожидала своей казни, она утешала себя пением сонетов великого Ронсара. Лучшие достижения поэта продолжала «Плеяда», созданная им.
Значительной вехой в развитии сонетной формы стало творчество Шекспира. Опубликованные в самом начале XVII века, в 1609 году, издателем Т. Торпом, сонеты великого драматурга стали одним из вершинных созданий английской поэзии. Все 154 сонета Шекспира рисуют образ такого лирического героя, который умеет ценить преданную дружбу и переживать сложную, мучительную любовь к загадочной героине. Лирическая взволнованность соединяется в этих произведениях с драматизмом чувств и философской глубиной мысли. Большая часть сонетов Шекспира адресована безымянному молодому человеку. Меньшая часть их посвящена женщине, за которой в шекспироведении закрепилось обозначение «Смуглая леди». Шекспироведы отождествляют молодого человека, друга поэта, с Генри Ризли, графом Саутгемптоном или с Уильямом Гербертом, графом Пембруком. В сонетах, обращенных к одному из этих адресатов, разрабатываются темы быстротечности времени, красоты как вечной ценности жизни и философия неоплатонизма. Автор верит при этом в нерасторжимость красоты, добра и истины. Что же касается «Смуглой леди», то после раскрытия гармоничных отношений с нею в стихах постепенно начинает доминировать любовь-ненависть к женщине, допустившей неверность и измену. Мировая поэзия до Шекспира не знала раскрытия подобных обстоятельств и чувств в сонетной форме. Однако при анализе сонетов Шекспира менее всего надо заниматься поисками биографического характера и окололитературных фактов, что правильно было подмечено В. С. Флоровой 57 . Таким образом, характеризуемые произведения Шекспира состоят из двух частей: сонеты 1–126 составляют цикл, обращенный к другу; сонеты 127–154 образуют цикл, посвященный Смуглой леди. Но поскольку герой и героиня тесно взаимосвязаны, вступая в любовный треугольник с автором, все 154 сонета представляют целостное единство.
Говоря о построении сонетов Шекспира, надо отметить, что их автор иногда воспроизводил структуру итальянского сонета, но чаще прибегал к собственной композиции, называемой «драматургической». Третий катрен являлся у него кульминацией в развитии темы, за которой следовало заключительное двустишие – развязка, часто неожиданная. В этом можно убедиться, читая 30, 34 и 66 сонеты 58 . Такая структура в наибольшей степени подходила драматургу-поэту для его лирической исповеди, жизни сердца, для гневного обличения коварства, лицемерия, жестокости, характерных для тогдашнего общества. Таков, например, 66 сонет, говорящий о язвах действительности и перекликающийся с монологами «Гамлета».
Совершенство шекспировского сонета проявляется в его лаконизме, в его продуманной рифмовке по схеме: ABAB, СВСВ, EFEF, GG. Драматическое развитие темы передается при помощи противопоставлений, антитез, контрастов, столкновений мотивов. Заключительный дистих обыкновенно афористически передаёт значительную, как правило, философскую мысль.
Язык сонетов Шекспира строится на чередовании ассонансов и аллитераций. Их лексика включает в себя такие пласты, которые способны запечатлеть противоречия действительности. Здесь есть и книжные высокие слова, и выражения из обыденной сферы жизни, и даже грубые «сермяжные» речения, необходимые для выражения гнева. Так, в знаменитом 130-м сонете Шекспир не только отказывается от эвфуистических (манерных, изощрённых) сравнений, но и прибегает к таким «неприличным» словам как английский глагол reek. Ни переводы Н. Гербеля, О. Румера, А. Финкеля, ни классический перевод С. Маршака не передают характера этого сонета, рисующего портрет «госпожи моей». Вот почему Р. Кушнерович называет этот сонет Шекспира ещё непереведенным 59 .
Созданное гением Шекспира стало достоянием последующей поэзии. Авторы сонетов часто обращались к его драматургической форме. Правда, современник трагика Эдмунд Спенсер (1552–1599) изобрел для своих сонетов очень сложную систему рифмовки и «спенсерову строфу». Но они не прижились в творчестве поэтов новых поколений, да и сам Шекспир не воспользовался этими премудростями, не нуждаясь в них.
Искусство сонета получило развитие и в Германии. Правда, Шиллер не использовал эту художественную форму, но зато к ней обращались Шлегель, Вернер, Цахариус и Гёте.
Сонеты Гёте наиболее значительны. Поэт создаёт их в поздний период своей жизни, начиная с 1807 года. Избрание этой формы связано с увлечением поэзией Петрарки. Сонеты Гёте носят автобиографический характер. Не случайно в IV сонете героиня, обращаясь к лирическому герою, выражает свой упрек такими словами:

Ты так суров, любимый! С изваяньем
Своим ты схож осанкой ледяною…

Эти сонеты посвящены главным образом Минне Херцлиб, восемнадцатилетней девушке, к которой уже немолодой поэт испытывал любовное чувство. Для автора его любовное томленье «так славно в песню выплеснуть иную». Такими песнями на этом этапе стали у Гёте именно сонеты.
Эти произведения имеют ярко выраженные особенности. Прежде всего большой цикл из семнадцати сонетов основан на едином сюжете. На типично романтическом фоне громоздящихся скал и шумящих потоков происходит встреча с юной девушкой, которую он когда-то знал ребёнком. Признания и объятия сменяются разлукой, сетованиями возлюбленной, новыми встречами, охлаждением. Другой особенностью этой формы у Гёте становится их внутренняя и внешняя драматизация. Внутренняя – проистекает из столкновения чувственного влечения и сковывающей сдержанности, раскованности поведения и предостерегающего запрета. Внешняя драматизация передаётся диалогом скептиков и любящих (сонет XIV), девушки и поэта (сонет XV). Ещё одной чертой гётевских сонетов оказывается совмещение лирического выражения чувств с эпистолярной формой: отдельные фрагменты цикла представляют собою письма девушки к возлюбленному. Таковы сонеты VIII, IX и X. Наконец, поэт сумел в своих произведениях этого цикла сблизить и одновременно противопоставить две поэтические эпохи: время Петрарки (именно его сонетную форму он наследует) и своё время, которое поэт отсчитывает «от тыща восемьсот седьмого года» (сонет XVI). Поэтому сонеты Гёте значительно перерастают границы лирического «я» и включают в себя опыты других и приметы эпохи. Как замечает исследователь, «противостояние близости и отстраненности, привычности без новизны хорошо укладывается в жесткую форму сонета. Форма усиливает откровенную чувственность, вместе с тем превращает реальность в романтический эпизод ‹…›. Сонеты – связующее звено между прошлым и настоящим поэта» 60 . Сонеты оказались столь ёмкими и важными для Гёте, что в определённой мере подготовили его «Сродство душ», «Миньон» и отдельные сцены «Фауста».
Некоторое время в XVIII веке сонет был в забвении: идеологическим схваткам этого столетия было не до его культивирования. Но романтическое движение вновь вернулось к этой форме. Французский поэт Огюстен де Сент-Бёв обобщил всё, сделанное авторами сонетов на протяжении нескольких столетий. Он писал:

Сонета не хули, насмешливый зоил!
Он некогда пленил великого Шекспира,
Служил Петрарке он, как жалобная лира,
И Тасс, окованный, им душу облегчил.

Своё изгнание Камоэнс сократил,
Воспев в сонетах мощь любовного кумира,
Для Данте он звучал торжественнее клира,
И миртами чело поэта он увил.

Им Спенсер облачил волшебные виденья
И в медленных строфах извел своё томленье,
Мильтон в них оживлял угасший сердца жар.
Я ж возродить хочу у нас их строй нежданный.
Нам Дю Белле привёз их первый из Тосканы,
И сколько их пропел забытый наш Ронсар.

Примечательно, что именно на этот сонет Сент-Бёва ориентировался А. С. Пушкин, создавая свой знаменитый шедевр «Суровый Дант не презирал сонета…». Пушкин, безусловно, учел достижения в разработке этой формы не только европейских авторов, но и отечественных: последний терцет он полностью посвятил Дельвигу, автору шести великолепных сонетов. Говоря об этой поэтической форме, Пушкин замечает:

У нас ещё его не знали девы,
Как для него уж Дельвиг забывал
Гекзаметра священные напевы.

Сам Пушкин был приверженцем сонетов в меньшей мере, чем его рано умерший друг. Ему принадлежат лишь три произведения этой формы: «Сонет», «Поэту» и «Мадонна», но они вмещают в себя богатейшее содержание и отличаются необыкновенной стройностью и звучностью строфических ритмов. Вместе с тем Пушкин не слишком считался с каноном, возникшим вокруг этой поэтической формы. Правда, он соблюдает внешний рисунок сонета, строит его из 14 стихов, разбивает его на два катрена и два терцета в духе Петрарки и особенно Вордсворта, чьи слова стали эпиграфом «Сонета» и кому посвящен весь второй катрен:

И в наши дни пленяет он поэта:
Вордсворт его орудием избрал,
Когда вдали от суетного света
Природы он рисует идеал.

Однако Пушкин не принимает некоторые другие правила сонетной поэтической практики. Он новаторски отвергает опоясывающую рифмовку в первых двух катренах и применяет перекрёстные рифмы, так же как и во втором терцете, приведенном выше. Не откликается Пушкин и на требование использовать в сонете богатые или разнообразные рифмы: его «Суровый Дант…» основан на пяти глагольных рифмах («изливал» – «облекал» – «избрал» – «заключал» – «забывал»), дополненных существительным «идеал». При этом в терцетах использованы рифмы катренов, что считалось нежелательным.
В сонете «Поэту» Пушкин смешивает перекрёстную рифмовку первого катрена с опоясывающей – во втором, хотя единство рифмы здесь сохраняет. В сонете «Мадонна» он возвращается к такому смешению и однотипности рифм и сам вводит запретный для сонета перенос (enjambement) со второго катрена на первый терцет. Как пишет теоретик сонета, «строгость формы не приемлет и таких обычных сочетаний, как «жар любви», «суетный свет», «восторженные похвалы». Позволительно подвергнуть сомнению в этой форме, существенный признак которой – безупречность, такие явно «наполняющие» строки, как: У нас его ещё не знали девы ‹…› Всё это, вполне допустимое в обычном стихотворении, нетерпимо в сонете, который решительно отводит от себя всякую поэтическую вольность, намеренно увеличивая и усложняя трудности» 61 . Кроме того, Пушкин часто допускает в сонете запретный приём повторения слов, которое встречается и в «Мадонне», и в сонете «Поэту».
Однако следует сказать о том, что у Пушкина, великолепно владевшего теорией стиха и практикой версификации, эти вольности – отнюдь не проявление небрежности, а сознательное новшество, выражение всегдашнего пушкинского новаторства. Для великого поэта важна свобода, в том числе и в передаче значимого для него содержания, заключенного в этих трёх сонетах, где утверждается независимость Творца и от похвал, и суда глупцов, и от смеха толпы холодной, и от стесняющих его правил:

Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечёт тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум…

Можно утверждать, что новшества Пушкина в его сонетах – это тоже их раскрепощение и совершенствование. Ведь поэту в «Мадонне» важно подчеркнуть, что он мечтал лишь об одной картине, и потому он повторяет это слово. Ему важно выделить и прославить чистоту своей Мадонны, и он повторяет это слово в превосходной степени:

Чистейшей прелести чистейший образец.

Это повторение необходимо. В использовании его – проявление пушкинского «свободного ума» и собственного «высшего суда» 62 .
Параллельно с Пушкиным блестящие образцы сонета дал польский поэт Адам Мицкевич («Крымские сонеты»).
Вслед за Дельвигом и Пушкиным к форме сонета обращались такие русские поэты, как П. Катенин, Е. Баратынский, Н. Щербина, А. Фет, М. Лермонтов, В. Бенедиктов, Я. Полонский, К. Павлова, А. Григорьев, П. Бутурлин, В. Брюсов, Вяч. Иванов, М. Кузмин, Н. Гумилев, М. Волошин, И. Анненский, О. Мандельштам, Ю. Верховский.
В советское время форму сонета культивировал Л. Вышеславский. Такие его произведения 1960-х годов, как «Сонет вина» и «Сонет садового ножа» воспроизводят структуру, разработанную Петраркой: два катрена сменяются двумя терцетами, хотя рифмовка, характерная для установленного им канона, не выдержана: сначала дается перекрёстная рифмовка, а затем – в терцетах – смежная. Особый цикл в лирике Л. Вышеславского составили «Звёздные сонеты», включающие в себя 22 произведения. Здесь использована та же структура, что и в уже названных стихотворениях. Увлеченный космической темой, поэт многоаспектно варьирует её в «Сонете моей звезды», «Главном конструкторе», «Сонете сна», «Ста восьми минутах» (памяти Ю. А. Гагарина), «Сонете тропы» и др. и в меньшей мере обращает внимание на правила версификации, звучность и полноту рифм и узаконенность рифмовки. Только в сонетах «Солдат» и «Обелиск в поле» применена им опоясывающая рифма в катренах, но точность и полновесность рифм («обелиск» – «обнялись») оставляет желать лучшего. И тематика, и построение сонетов Л. Вышеславского оказываются достаточно однообразными, будучи посвященными единой звёздной теме 63 .
Обзор развития сонетного искусства закономерно приводит нас к творчеству Евгения Раевского. Наш поэт уделяет этой поэтической форме самое пристальное внимание. Из сборника в сборник он совершенствует своё умение строить сонет и подчинять его форму намеченному содержанию.
Мы помним, что уже первый его сборник провозглашал «Власть сонетам». Первое же его произведение этой формы («О себе и о сонете») было посвящено осмыслению своей приверженности сонету, оно настойчиво привлекает читателей вслушиваться в афористичность строк:

Кто в голосе – безмолвствовать не вправе;
Прислушайтесь к сонету моему.

Примечательно, что поэт упоминает особую «магию четырнадцати строк». Эта магия завораживает и самого Евгения Раевского.
Последующие сонеты первого сборника усваивают то построение, которое было свойственно реформаторскому искусству Шекспира: сонеты включают в себя три катрена и одно заключительное двустишие. Такой схемы поэт придерживается и в дальнейшем. Она позволяет Е. Раевскому основательно развить его тему в трёх четверостишиях, чтобы затем завершить сонет чётким и ёмким в своей афористичности двустишием. Так, сонет «О поруганной вере» венчается хлёсткой сентенцией:

Лишь подлостью богатые глупцы
Жгут храмы, где молились их отцы.

А сонет «О старости» заканчивается мудрым выводом из сказанного:

Мы лишь тогда ей почесть воздадим,
Когда оценим блеск своих седин.

Обычно подобные заключительные строки у Раевского не являются чем-то неожиданным, как это наблюдается в практике многих сонетистов. Напротив, эти сентенции закономерно вытекают из содержания основного корпуса сонета. Так, сонет «О беспощадности пьянства» очень естественно завершается таким раздумьем, исполненным сомнения и основанным на гипотезе:

Вино воспел заманчиво Хайям,
Но вряд ли пил он слишком много сам.

А размышление о напряженности поэтического труда, о высокой мере страдания, которое испытывает подлинный художник, заканчивается признанием:

Но вот и я искомкал черновик –
Всё сызнова, не выстрадал, не вник.

Что же касается построения трёх основных катренов, то Раевский часто выдерживает известное требование строить их на опоясывающей рифмовке. Так организованы сонеты «Поэту», «О беспощадности пьянства», «О вере человека в свои силы», «О ревности», «О слепой любви» и другие. Верен поэт и другому требованию: он использует звонкие, наполненные, присущие сонету рифмы: «нож – «схож», «собаке» – «драке», «второпях» – «в цепях» («О царствующем рабе»), «ошибок» – «зыбок», «страстей» – «частей» («О слепой любви»).
Одной из особенностей сонетов Раевского является их заранее определённая тональность. Например, в первом сборнике мы встречаем «Зимний сонет». Получив в заголовке такое определение, это произведение стремится выдержать минорную тональность и запрограммированную холодность до конца. Через всё стихотворение проходят мотивы стужи, холода и тьмы. Они звучат в первой строке («Зачем средь холода и тьмы…») и двух последних: «Глумится холод, плещет тьма… Сполна отплатит мне зима». Но и в центральных стихах говорится о таких явлениях, которые неизбежно настраивают на минорный лад: ошибки, неотвратимые заботы, стыд, усталость, будничность фраз, сомнения, горестный исход, неоткровенный разговор, укоры, утрата нежности, распри. Всё это вполне соответствует и зимней стуже, и сопутствующему мраку. Так содержанием оправдывается то обозначение, которое даётся в названии сонета.
«Сонет-смятение» – так называется одна из миниатюр второго сборника. И здесь необычный заголовок стихотворения оправдан его тональностью. Все мрачное, о чем хочет поведать автор, что составило содержание его переживаний (скука, усталость, душевная боль, тревога, бессилие песен, нелюбовь, страдания, печаль, ощущение бессилия, лесть) – всё это составляет такую гамму чувств, которая явно не соответствует мажорному настроению поэта, переданному в сборнике о светлом начале в жизни. Отсюда то смятение, которое становится неизбежным для автора и которое вынесено в название сонета.
Другой сонет, вошедший во второй сборник, назван «Мирным». В какой мере это определение оправданно? Ведь говорится вроде о войне. Лексика этого произведения составлена из слов колючих, как штыки: «исколот», «кричу», «война», «штыки», «кошмар», «озверевшие», «урод», «враждебный», «безрассудство», «насилье», «плен». Казалось бы, содержание стихотворения явно противоречит заголовку. Но тональность стихотворения отнюдь не бодрая, пафос его отнюдь не воинственный. Оно, хотя и громко, но вопиет о недозволенности войны, о недопустимости её. В противовес «колючим» словам поэт незаметно вводит «мягкие», «тихие», мирные, и они звучат по-своему настойчиво: «печаль», «покой», «отдых», «постель», «жалею», «живу», «семья», «здравый смысл», Боже, «живые имена», «церкви». Мирное начало одерживает верх, и поэт намерен «пленить войну» во имя грядущего Отчизны. Так оправдывается определение, стоящее рядом со словом «сонет» – «Мирный сонет».
«Светлый сонет» – таково название одного из стихотворений, вошедших в сборник «Любовь моя – волшебное дитя». Заголовок здесь поддержан многообразными мотивами и различными образами. Начинается оно словом «свечи» и завершается образом «свечи любви». Свет этих свечей вибрирует в каждом фрагменте текста, в каждом из трёх катренов и в заключительном двустишии. Свет «танцует», поэзия сопровождается тоже светом, героиня «светоязычна», а герой силится сдержать свой свет, хотя он проникает в танцевальное искусство подруги и озаряет его, становясь «залогом вознагражденья». Как тут не назвать сонет «светлым»? Самое подходящее определение.
Другой сонет этой книги носит заглавие «Рябиновый…». И опять-таки не произвольно. Образ рябины – центральный в стихотворении. Грозди её – как «весёлые созвучия» мелодий. С гармонией рябин сопоставлены рубиновые губы возлюбленной. В какой мере оправданно название другого стихотворения – «Чистый сонет»? Ведь в нём говорится вовсе не о платонических отношениях мужчины и женщины… Здесь «чувственно сомкнулись сны и руки». Но кто сказал, что соединение любящих не может быть чистым? А в произведении Е. Раевского предстаёт перед читателем именно чистота. Не только потому, что музыке любви аккомпанирует за окном чистый белый снег. И не только потому, что ощущается, как сказано в сонете, «тайна чистой музыки». Но и потому, что само чувство любящих передано как чистое, лишенное грубости, бестактности, недозволенности. Ушла усталость, наступило очарование покоя, персонажей сонета сковывает ласковый сон, обволакивает тишина, нежное и бесшумное «скерцо романтического снега» и другие звуки, нашептывающие загадки. Наконец, всё изображенное и выраженное в сонете осеняет благостью. Вот отчего и сам сонет назван точно и мудро – «чистый».
«Назидательный сонет» тоже назван своим именем не случайно. С точки зрения формы в нём не всё безукоризненно. Если первый катрен скован опоясывающей рифмой, то второе и третье четверостишия строятся на рифмах перекрёстных, а «красоту» – «высоту» не назовёшь парой свежих созвучий. Но для поэта значимым и первостепенным здесь становится выражение ряда выношенных им мыслей о недопустимости рабского подчинения одного из любящих, об униженности красоты, опустившейся на колени, о недозволенности лжи и неискренности во взаимоотношениях людей. И все эти мысли здесь обретают форму сентенций, дидактических наставлений познавшего жизнь человека, мудрых назиданий. Именно их содержательная форма здесь существенна, а отнюдь не закостенело-каноническая. Потому-то и сонет получил отнюдь не выигрышное, но оправданное определение.
Может показаться неуместным обращение к Сергею Есенину в форме сонета. Автор «Анны Снегиной» и «Письма к женщине» сонетов не слагал. К тому же ему, совершенно свободному и раскованному, вроде бы чужда сковывающая правильность формы сонета. Сам же Раевский вспоминает, как «певец земли» «хулиганил и резвился», пил вино и «скандалил с незримым Богом». Но Есенин – любимый поэт нашего автора. В одном из интервью Раевский с восхищением говорил о том, что «Есенин был образованным, передовым человеком своего времени. Тогда пять классов церковно-приходской школы равнялись, наверное, десяти классам современной школы. Он был очень пытлив, как губка, вбирал в себя все новшества русского стихосложения, был в курсе русской и зарубежной литературной жизни. Он постоянно совершенствовался» 64 . Уже поэтому Есенину отнюдь не противопоказана форма, рождённая высокой европейской и русской культурой. К тому же поэт писал о любви, а эта тема нередко просится быть воплощенной в предназначенной для этого сонетной форме, что и учел Евгений Раевский. Есенин, наряду с Пушкиным, давнишний кумир нашего автора. «Я под песнь мечты / Тобою до мальчишества напился», – признается Раевский в своём сонете, обращённом к Есенину. Не случайно он участвовал в есенинском поэтическом конкурсе и гордится медалью имени поэта. Вот почему сонет памяти великого поэта оказывается внутренне оправданным. Его автор находит проникновенные слова, чтобы выразить свою любовь к предшественнику:

…ты – певец земли и вечен здесь, как крест,
Как храм, как всё святое и родное.

Ещё одной особенностью сонетов Раевского является их преимущественное посвящение теме любви. В этом он – последователь великих предшественников – Данте, Петрарки, Ронсара, Гёте, Пушкина. Как замечает Сергей Новиков, «подобно стихам-сонетам нетленного в своём поэтическом величии Петрарки сонеты Евгения Раевского обращены к любимой им женщине. Образ её неизменно отражается в душе поэта, но нам, читателям, не под силу конкретизировать в своём сознании этот образ, и мы его воспринимаем как отблеск далёких звёзд, достигающих поэтического мира поэта…» 65 .
Вот почему с небом и космосом, где нередко парит лирический герой стихов Раевского, связан мотив звёзд, достаточно часто звучащий в стихах поэта. Лирический герой намерен лететь «до сказочных звёзд». Если в стихах Лермонтова «звезда с звездою говорит», не вступая в контакт с одиноким человеком, то у нашего автора устанавливаются иные, особые отношения со звёздами: «Я с каждою звездой блаженно дружен» («Ты слушаешь мечты моих безмолвий…»). «Я верил каждой утренней звезде», – вспоминает поэт в «Блюзовом сонете». Он замечает, как «звезда касается окна» возлюбленной («Грёза»). Жизнь людей поэт склонен уподоблять жизни светил: «И останемся мы, словно звёзды, нетленны» («Голос света»). Отмеченная образность придаёт сонетам Раевского возвышенность звучания.
Друзья и поэты-единомышленники, оценивая творчество Евгения Раевского, неизменно задерживаются на его сонетах. Александр Ожегов считает, что поэт не случайно формой своего творчества «избрал чёткий канонизированный сонет, возникший семь с половиной столетий назад и дошедший до нашего смутного времени» 66 .
Ожегов не объясняет, почему это обращение к сонету стало не случайным. Мне думается, что это связано с тем, что яркая эмоциональность стихов Раевского парадоксально соединяется с трезвой рациональностью, рассудочностью. Сам поэт ощущает этот синтез, эту амплитуду колебаний «от любви – до кипенья сознания» («Осенняя радость»). Иногда это сопряжение вводится им для того, чтобы придать стихам о переживаниях чувств философичность. «Разумна простота фантазии вечерней», – читаем мы, например, в «Видеосонете». Вот почему строгая, рационально осмысленная чёткая форма сонета оказалась близкой Е. Раевскому как поэту.
Евгений Ильин справедливо считает, что сонеты Раевского носят новаторский характер, ибо они раскрепощены и синтезируют разные интонации, стили, эпохи 67 . Это верное наблюдение. Например, в сонете гражданского звучания «Куда ни глянь!..», вошедшем в сборник «Благодарю», рядом с запечатлёнными поэтом совершенно конкретными явлениями («крики бедных», «бесстыдство власти», «войны успех», «грех насилья») соседствуют отвлеченные категории («очевидность Истины», «абсолют непризнанного», «судьбы напасти»). Столь же полярны заключения в конечном двустишии:

Уйти от мысли в бред – пропасть во тьме.
Страна моя! В своём ли ты уме?

Если первый стих носит философско-отвлечённый характер, то второй – откровенно публицистический. В этом стяжении противоположных явлений – своеобразие ряда сонетов Е. Раевского.
Лексическое богатство сонетов нашего автора несомненно. Сергей Скаченков находит в нём незаёмные, исполненные свежести и чистоты слова и в подтверждение этого суждения приводит «Сонет-пробуждение» 68 .
Евгений Раевский смело осваивает различные разновидности сонетной формы. «Радужный дуэт» представляет собой укороченный сонет: в нём два катрена с парными рифмами и одно заключительное двустишие. Та же схема в «Полётном». «Хрустальный сад» увеличивает количество катренов с трёх до четырёх и одновременно меняет традиционный пятистопный ямб на четырёхстопный хорей. Такой же удлинённый сонет представлен в «Ключе ветра…». Так называемый «Пространный сонет» состоит из шести катренов и одного двустишия.
Осмелился Раевский и на создание венка сонетов, потребовавших от автора большей изобретательности и мастерства: это «Ожерелье вольных эротических сонетов», которые мы встречаем в сборнике «Благодарю». Здесь первая строка очередного сонета «цепляется» за аналогичную последнюю строку предыдущего сонета. Тем самым произведения объединяются и родственной рифмой. Иногда Раевский чередует катрены и терцеты с одной нереализованной строкой. Вот почему нужно согласиться с Д. Киршиным, который пишет: «Действительно, Евгений Раевский, – мастер сонета. Думаю, тут можно сказать о «врожденном» понимании автором этой сложной формы, ее технических, ритмических, чувственных законов – настолько самобытны и разнообразны сонеты Евгения Раевского. В них можно найти социальную и даже гражданскую тематику («Раб, получивший власть по глупости рабов…»), но все же большинство сонетов посвящено любви» 69 .
Сам Е. Раевский, сознавая, что сонеты ввиду слишком строгой их формы и возвышенности содержания ныне не модны, тем не менее, высоко оценивает эту разновидность строфического построения. «Я пробовал себя в разных ритмах и размерах, – говорил поэт в интервью. – И вдруг понял, что 14 строк сонета – идеально. В них можно сказать всё. И в этой форме есть своя мистика. Сонет диктует свои условия – простоту, лаконичность» 70 .
Отличаясь этими свойствами, отмеченными автором, сонеты Раевского помогают ему дисциплинировать мысль, вводить в 14 строк ёмкое содержание, завершать его афористической концовкой из двух строк. В этом плане он культивирует структуру не петрарковского, а шекспировского сонета, который всегда как мы помним, оканчивался двумя ударными стихами. Но создателя «Гамлета» и знаменитых сонетов Раевский никогда не копирует, его содержание существенно отличается от того, что вкладывал Шекспир, обращаясь к Другу и Смуглой леди. У Раевского свой язык, свой строй мыслей и свои адресаты, у него своя пружинистость лирического сюжета и своя, отличная сжатость. Прав С. Макаров, заметивший, что «явный приверженец и классического и вольного сонета, Евгений Раевский никогда не забывает о том, что краткость – сестра таланта» 71 .
Такова магия сонета у Раевского, которая никогда не оставляет поэта и держит его в своём благотворном плену.