Петр 1 допрашивает сына картина. Николай Ге и его картина «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе

Неудача последних религиозных картин заставила Ге бросить на время эту тему. Он вновь обратился к истории, на этот раз русской, родной и близкой его душе.
На Первой передвижной выставке Ге показал свою новую работу «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Художник предложил психологическую трактовку сюжета, представив полотно как драму столкновения личностей – приверженцев противоположных жизненных ценностей.

Царевич Алексей был прекрасно образован, знал несколько иностранных языков и, в сущности, он ни в коей мере не противился реформам, но ему претили деспотические и жесткие форты правления Петра I.

До сих пор нет ясности в том, являлся ли он на самом деле инициатором подготовки захвата власти в России, или же стал невольным заложником своего окружения, недовольного политикой монарха. Царевич бежал на Запад, откуда был возвращен и замучен до смерти пытками в Петропавловской крепости с ведома и по распоряжению родного отца.
В историческом полотне живописец передает внутреннее состояние персонажей. Показное спокойствие обоих, без жестов и внешних эффектов, — обманчиво. Это драма переживаний, драма душевной муки и нелегкого выбора.
Ге очень точно выбрал момент, который отразил в своей картине. После изучения документов и бурного спора Петр уже не гневается, а с горечью уверяется в предательстве сына. Но прежде чем подписать приговор, он всматривается в лицо Алексея, все еще не теряя надежды увидеть в нем раскаяние. Царевич под взглядом отца опустил глаза, но молчаливый диалог продолжается. Символичен свисающий край скатерти кровавого цвета: он не только разделяет персонажей, но словно предвещает трагическое разрешение этого конфликта.
Европейская обстановка зала в Монплезире чужда для царевича, выросшего в теремах, и играет против него. Но Алексей, уверенный в том, что император не решится поднять против себя общество и не сможет переступить через отцовские чувства, упрямо молчит. Он до конца остается противником Петра.
Художник хотел, главным образом, донести до зрителя, что смертный приговор был подписан не венценосным палачом, а раненным в самое сердце родителем, который принял решение в интересах государства.
От этой картины веет холодом. Темные стены и холодный зев камина, каменный пол, бледный холодный свет, едва рассеивающий полумрак большого зала. Но главный холод – в отношениях отца и сына, ставших непримиримыми противниками. Расчерченный на черно-белые квадраты пол напоминает шахматную доску, а реальные персонажи на нем – как две противоборствующие фигуры в исторической шахматной партии.
В этой трагической коллизии для художника самой важной оказалась проблема нравственного достоинства личности. В 1892 он писал в своих «Записках»: «Десять лет, прожитых в Италии, оказали на меня свое влияние, и я вернулся оттуда совершенным итальянцем, видящим все в России в новом свете. Я чувствовал во всем и везде влияние и след петровской реформы. Чувство это было так сильно, что я невольно увлекся Петром… Исторические картины тяжело писать… Надо делать массу изысканий, потому что люди в своей общественной борьбе далеки от идеала. Во время писания картины «Петр I и царевич Алексей» я питал симпатии к Петру, но затем, изучив многие документы, увидел, что симпатии не может быть. Я взвинчивал в себе симпатию к Петру, говорил, что у него общественные интересы были выше чувства отца, и это оправдывало жестокость его, но убивало идеал…».
Картина была встречена с большим интересом. Вокруг нее разгорелись мировоззренческие споры, в какой-то мере не утихающие до сих пор. Полотно сразу приобрел Павел Михайлович Третьяков, и теперь оно по праву считается одним из известнейших русских исторических произведений, упоминающихся в учебниках и школьных хрестоматиях.

«Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» - картина русского живописца Николая Ге (1831-1894), написанная в 1871 г. Она является частью собрания Государственной Третьяковской галереи

Ге родился в 1831 г.. По окончании киевской гимназии поступил сначала в Киевский, затем в Петербургский университет, но оставил его и поступил в Академию художеств, где учился семь лет. За полотно "Аэндорская волшебница вызывает тень Самуила" был удостоен золотой медали и послан за границу, где пробыл с 1857 по 1863 год. По возвращении в Россию выставил исторический шедевр "Тайная вечеря", отражающую его давний и глубокий интерес к истории Иисуса Христа. За ней последовали "Вестники воскресения" и "Христос в Гефсиман-ском саду". Вскоре Ге снова уезжает в Италию. В 1867 г. во Флоренции им был написан портретный образ А. И. Герцена.

В 1870 г. oотвращается в Петербург, где создает три исторических картины: "Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе", "Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы", "Пушкин в Михайловском", портреты Н.А. Некрасова, И.С. Тургенева, М. Е. Салтыкова-Щедрина. В 1875 г. Ге поселился в Черниговской губернии, где занимал различные выборные должности. В 19882 г. Ге сблизился с Л. Н. Толстым, что вместе с его собственным мироощущением повлияло на характер его творчества. С 1884 г. пишет ряд произведений на религиозные сюжеты, портрет Л.Н. Толстого, 10 рисунков к его рассказу "Чем люди живы".
Во второй половине XIX века ряд прогрессивных живописцев (кроме Ге-: Крамской, Поленов, Антокольский) обращались к евангельским сюжетам, чтобы через них выразить думы и чааяния своего, времени. В Поздних произведениях Ге "Выход с тайной вечери" (1889), "Что есть истина?" ("Христос перед Пилатом", 1890), "Распятие" звучит страстный протест против зла, насилия и лицемерия. Ге был жив переходного времени. Главная тема его творчества - тема страдающего человека, драма- столкновение мировоззрений.
Ге сближается с передвижниками. Помимо живописных известны его скульптурные портретные образы В. Г. Белинского "Л.Н. Толстого.
Умер Николай Ге в 1894 году.
Существует несколько полноформатных одноимённых авторских повторений «». Одно из них находится в Государственном Русском музее (1872, холст, масло, 134,5 x 173 см, инв. Ж-4142), куда оно поступило в 1897 году из Эрмитажа.

Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе (эскиз, 1870, ГТГ)

Картина «Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» на почтовой марке России 2006 года

Период создания:1878 Материал, техника:фотобумага на картоне, фотоотпечаток, масло
Размер:40,5х50,4
Место создания:-
Номер в Госкаталоге:3567553
Номер по ГИК (КП):КП-16595
Инвентарный номер:Ж-338

Одно из них, датированное 1874 годом, находится в Рыбинском государственном историко-архитектурном и художественном музее-заповеднике (холст, масло, 58,4 ? 74,3 см, инв. Ж-211). Другое уменьшенное повторение, также датированное 1874 годом, принадлежит коллекции Новгородского государственного объединённого музея-заповедника. Ещё одно уменьшенное повторение, датированное 1878 годом, находится в частной коллекции в Киеве.

Мультимедийный фильм
Год издания: 2015
Язык: русский

Фильм об известной картине Н.Н. Ге раскрывает обстоятельства трагического противостояния Петра I и царевича Алексея (1690-1718), старшего сына Петра от его первой жены Евдокии Лопухиной. Не будучи сторонником преобразований отца, в 1717 году он бежал в Вену, где вел переговоры с австрийцами и шведами. Алексея удалось вернуть на родину хитростью и посулами прощения.

Следствие показало: государственная измена налицо. Царевич был предан суду и осужден к смерти. Однако в этой истории остается много загадок и недоговоренностей.

Не удивительно, что в XIX веке личность Петра I нередко ассоциировалась с образом «царя-сыноубийцы». Диаметрально противоположные суждения по данному вопросу были хорошо знакомы Н.Н. Ге. Художника волновало другое: погружая свои персонажи в подлинную предметную среду петергофского дворца Монплезир, он воссоздал в картине психологическую остроту конфликта между сознанием государственного долга и отцовскими чувствами. Н.Н. Ге как бы раздвигает рамки проблематики банального спора старого и молодого поколений, подчеркивая непримиримый антагонизм между прежней боярской Русью и новой петровской Россией.

Картина имела большой успех на Первой передвижной выставке 1871 года, а затем была показана в 1872 году в Москве на выставке, посвященной 200-летию Петра I.

Максим ЮДОВ

Сейчас вопрос о сущности истины звучит, пожалуй, даже как-то старомодно. И словно наперекор общественному вкусу в Третьяковской галерее проходит масштабная выставка Николая Ге, в название которой вынесено имя знаменитой его картины — «Что есть истина?».

Николаю Ге выпала едва ли не последняя возможность задаться этим классическим вопросом так искренне: впереди был XX век. За ярко освещенным, самодовольно улыбающимся Пилатом, облаченным в античные одеяния, кажется, стоит вся мощь классической культуры, за ним платоновско-аристотелевская философия и целый пантеон эллинских богов, а перед ним — погруженный в тень Христос. Кто-то убежденно говорит о том, что Иисус здесь превращен в обычного человека, кто-то настаивает на обратном. Пожалуй, этой антиномией и интересен образ. Но главное — едва ли не на первый план в евангельском сюжете выходит проблема рациональной теории и жизни, истины и бытия.
Проблема эта глубоко пережита художником, который бесконечно правил свои работы, переписывал, резал на куски, без сожаления уничтожая не нравившееся. Поэтому неприятие публикой его картин (император Александр III повелел снять полотно «Что есть истина?» с выставки и запретил возить по России) было для художника необыкновенно болезненным. В Третьяковской галерее гордятся проделанными рентгенографическими исследованиями картин. Подтвердились, в частности, воспоминания Татьяны Львовны Толстой, дочери Л. Толстого, о том, что картина «Что есть истина?» написана поверх другой, знаменитой, выставлявшейся на выставке передвижников в 1880 году и не принятой публикой — картины «Милосердие». Картина не принята, Ге увозит ее к себе на хутор и через какое-то время записывает. На этом же холсте он пишет и распятие — в красочном слое сохранились детали креста и толпы людей, но в итоге создает сюжет встречи Христа и Пилата. Лицо Иисуса художник пишет, изменяя лицо девушки, обращавшейся к Христу в «Милосердии». Световой контраст дает драматический эффект. Особое внимание к свету заметно в имевшем большой успех историческом полотне «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». Чем дольше вглядываешься в картину, тем сильнее чувствуешь, сколь различно освещение лица Петра, в образе которого чувствуется мощь европейской цивилизации, и освещение бледного, как будто уплощенного сумеречным светом лица изменника-сына.
В картинах Николая Ге часто появляется человек, как будто не вписывающийся в окружающее пространство, как будто выпадающий из него. К этому образу художник пришел еще в самом начале, когда в Италии создавал свою знаменитую «Тайную вечерю». По-римски возлежащему Христу и взволнованным апостолам здесь противостоит темная фигура Иуды, в искаженной, мучительной позе стоящая у самого края картины.
Рассказывают, что Ге, часто создававший фигуры из воска и глины для своих картин, мучительно пытался скомпоновать их, работая над «Тайной вечерей». И однажды ночью, придя в мастерскую, поставил свечу между ними, отошел в сторону, а когда повернулся, вдруг замер: фигуры апостолов и Христа были ярко освещены и только Иуда оказывался в темноте, отбрасывая мрачную тень на остальную сцену.
Современники вспоминали, с каким увлечением Ге объяснял свои работы. И сейчас, говоря о Николае Ге, любят подчеркивать некоторую умозрительность его работ. И вместе с тем он был из первых, кто пошел по пути трансформации классической формы, первым, кто почувствовал приближение Серебряного века.

Картина была написана Ге к 1-й выставке («передвижников»), открытие которой состоялось в Петербурге в ноябре 1871 года. В частности, актуальность выбранной художником темы была связана с приближавшимся в то время 200-летним юбилеем Петра I (1672-1725). Ещё до выставки картина была куплена у автора Павлом Третьяковым .

Николай Ге написал несколько авторских повторений картины, одно из которых было приобретено Александром II - в настоящее время оно принадлежит коллекции Государственного Русского музея .

К началу 1870 года Николай Ге возвратился в Россию из Италии, где он жил и работал в 1857-1863 и 1864-1869 годах. Окончательный переезд состоялся в мае 1870 года, когда он вместе с семьёй поселился на Васильевском острове в Санкт-Петербурге . В этот период Ге сблизился с прогрессивными художниками и писателями, стал одним из основателей Товарищества передвижных художественных выставок (ТПХВ). В его творчестве стали появляться сюжеты, связанные с российской историей XVIII-XIX веков. Одним из первых произведений на эту тему и стала картина «Пётр I и царевич Алексей» - сюжет, связанный с Петром I, был актуален в связи с приближавшейся 200-й годовщиной со дня его рождения .

По мере того как Ге работал над картиной, он изучал исторические документы, связанные с деятельностью Петра I. По-видимому, он обсуждал их со своими друзьями и знакомыми - в частности, с историком и публицистом Николаем Костомаровым . В результате первоначальное идеализирование личности Петра I сменилось более реалистичной оценкой, связанной с пониманием жестокости и страданий, которыми были оплачены успехи преобразований петровской эпохи . Сам Николай Ге так описывал эту ситуацию :

Николай Ге готовил картину «Пётр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» для 1-й выставки Товарищества передвижных художественных выставок («передвижников»), открытие которой несколько раз откладывалось, но в конце концов состоялось в Петербурге в ноябре 1871 года . Павел Третьяков купил картину прямо из мастерской художника, незадолго до начала выставки - это полотно стало первой картиной Ге, приобретённой Третьяковым для своей коллекции .

Во время выставки картина понравилась императору Александру II , который тоже выразил желание её купить - при этом никто не осмелился сообщить ему о том, что картина уже продана. Чтобы разрешить эту проблему, Ге попросили написать для Третьякова авторскую копию, а оригинал отдать Александру II. Тем не менее, художник заявил, что без согласия Павла Михайловича он этого делать не будет, и в результате оригинал был отдан Третьякову, а для Александра II было написано авторское повторение, которое впоследствии перешло в коллекцию Русского музея .

Несмотря на внешнее спокойствие Петра I и царевича Алексея, их внутреннее состояние полно переживаний и душевного напряжения. По-видимому, между ними произошло бурное обсуждение, в результате которого Пётр I ещё более уверился в предательстве сына, которое подтверждается документами, разложенными на столе (одна из бумаг упала на пол). Прежде чем вынести приговор, Пётр I всматривается в лицо сына, всё ещё надеясь увидеть на нём признаки раскаяния. Алексей же под пристальным взглядом отца опустил глаза - уверенный в том, что Пётр I не решится приговорить к смерти собственного сына, он молчит и не просит о прощении .

Светотеневое решение композиции подчёркивает разницу между персонажами. По словам искусствоведа Татьяны Карповой , фигура царевича Алексея освещена более бледным, «словно лунным, мертвенным светом», который в этой ситуации символизирует то, что «он уже более принадлежит царству теней, нежели реальной жизни с её страстями и красками». В то же время, лицо Петра I , напротив, «энергично вылеплено контрастной светотенью» . Угол стола и свисающая с него красно-чёрная скатерть («цвета́ траура») как бы разделяют отца и сына и предвещают трагическую развязку этой драмы . Чередование чёрных и белых плиток пола имеет несколько толкований - «и выражение духа регулярности Петровской эпохи, и чёрное и белое в характерах Петра и царевича, и шахматная доска, на которой разыгрывается финал партии, проигранной Алексеем» .

В исторических документах нет свидетельств того, что Пётр I когда-либо допрашивал царевича Алексея во дворце Монплезир, который к 1718 году ещё не был полностью достроен - наоборот, есть утверждения, что «в действительности это происходило не в Монплезире» . Также полагают, что вряд ли Пётр I допрашивал царевича один на один. Хотя Ге, по-видимому, знал об этом, тем не менее, он принял решение изобразить на картине только Петра и Алексея, чтобы иметь возможность сосредоточиться на психологии их переживаний .

Изображённый на картине момент мучительного поиска решения свидетельствует о том, что Ге хотел показать в Петре I не палача, а отца, переступающего через свои личные пристрастия ради интересов государства . Искусствовед Алла Верещагина отмечала, что «впервые в русской исторической живописи были созданы типические, чуждые идеализации образы реальных исторических деятелей», поскольку «психологизм обусловил подлинный историзм произведения» .

В Третьяковской галерее также находится одноимённый эскиз этой картины (1870, холст, масло, 22 × 26,7 см , Ж-593), который был приобретён у наследников в 1970 году .

Существует несколько полноформатных одноимённых авторских повторений картины. Одно из них находится в Государственном Русском музее (1872, холст, масло, 134,5 × 173 см , Ж-4142), куда оно поступило в 1897 году из Эрмитажа . Другое повторение, также датированное 1872 годом, находится в Государственном музее искусств Узбекистана в Ташкенте . Оно поступило туда из коллекции великого князя Николая Константиновича (по некоторым сведениям, ранее это полотно было в коллекции его отца, великого князя », писатель и критик Михаил Салтыков-Щедрин уделил большое внимание картине Ге. В частности, он писал :

Картина «Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» на почтовой марке России 2006 года

Замечая, что, «по-видимому, личность Петра чрезвычайно симпатична г-ну Ге», Салтыков-Щедрин и со своей стороны даёт высокую оценку роли Петра I в российской истории и его нравственным качествам. Он положительно оценивает петровские реформы, считая, что последующие неудачи некоторых из них произошли не по вине Петра, «а оттого, что продолжатели его дела поддерживали только букву реформ и совершенно забыли разум их». Поэтому в изображённом на картине конфликте симпатии Салтыкова-Щедрина полностью на стороне Петра, который опасался, что царевич Алексей, взойдя на престол в качестве его наследника, разрушит многое из того, что было им создано. По словам Салтыкова-Щедрина, «фигура Петра представляется исполненною той светящейся красоты, которую дает человеку только несомненно прекрасный внутренний его мир», в то время как для царевича Алексея свидание с отцом тоже «было полно нравственных тревог, но эти тревоги иного, несомненно низменного свойства» .

Статью о 1-й передвижной выставке опубликовал и художественный критик Владимир Стасов , который также рассматривал картину Ге как одно из лучших представленных произведений. В частности, он писал :

При этом, в отличие от Салтыкова-Щедрина, Стасов более критично относился к личности Петра I, считая его тираном и деспотом, а царевича Алексея - жертвой , и именно с этой точки зрения он критиковал композицию картины Ге .

Искусствовед, исследовавшая творчество Ге, писала, что эта картина - «одно из наиболее ярких свидетельств сближения искусства Ге с искусством его сотоварищей-передвижников», поскольку при оценке исторических деятелей «его интересуют прежде всего внутренние, психологические мотивы поступков», и им «руководит потребность оценивать людей и события в их нравственном смысле»