Образ наталья боярская дочь. Характеристика главных героев произведения наталья боярская дочь очень срочно!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Истинный портрет царя Алексея Михайловича
Повесть «Наталья, боярская дочь» Н.М.Карамзина стала первым художественным воспроизведением русского исторического прошлого. Позднее критик Резанов будет описывать «карамзинское течение» как «тенденцию обрабатывать взятый из той же русской старины сюжет гораздо менее затейливо, просто и с возможным для того времени соблюдением верности или хоть вероятности исторической».
Действие повести «Наталья, боярская дочь происходит в прошлом, в эпоху царствования Алексея Михайловича. В то время, по мнению автора, «русские были русскими». Люди того времени жили в идиллическую пору чувствительности, еще не утраченную людьми. Основной сюжетной линией является развитие любовных отношений дочери добродетельного Матвея Андреева Натальи и Андрея, сына опального боярина Любославского.
Карамзин знакомит читателя со своей лирической героиней Натальей, начиная с подробного описания внешности. Для создания более полного и реалистического портрета писатель использует различные художественные приемы. Так, например, в описании применяются средства устного народного сказа: «много цветов в поле, в рощах, на лугах зеленых, но нет подобного розе…». Также обращают на себя внимание контрастные зрительные эпитеты: белое лицо и черные пушистые ресницы, «волосы, как темно-кофейный бархат» и т. д.
Доселе спокойная девическая жизнь Натальи встревожена тем, что героиня почувствовала «некоторую томность, некоторую грусть в душе своей». Вскоре, зимой у обедни Наталья встречает свою любовь – Алексея Любословского. После первой встречи Наталья испытывает желание вновь увидеть незнакомца. И скоро они вновь встречаются, а затем, Алексей, подкупив няньку, является в дом прекрасной Натальи. Идиллическое спокойствие начала повести нарушается, дальнейшие события развиваются стремительно. Наталья с возлюбленным тайно покидают родительский дом и венчаются. Карамзин большое внимание уделяет внутренней борьбе Натальи между любовью к Алексею и дочерним долгом. Понимая, что совершит большой грех, героиня сбегает из отцовского дома без благословления. Но появившееся чувство вины не дает Наталье насладиться счастьем. Для того, чтобы подчеркнуть смятение в сердце героини, писатель использует такие слова, как грех, церковь, образ, благословение.
Долгое время Наталья и ее возлюбленный скрываются в лесу, затем опальный Алексей и переодетая в мужское платье Наталья сражаются на войне, заслуживая себе прощение. В конце повести вновь воцаряется спокойствие: герои возвращаются в объятия отца Натальи, боярина Матвея.
Такие романы пользовались большой популярностью у русских читателей в середине и во второй половине 18 века. Отличает поветь Карамзина от произведений такого рода наличие глубокого нравственного смысла, стремление автора пробудить у читателя сочувствие к изображенным героям, сопереживание их бедствиям, радость о добродетельных и сожаление об ошибочных поступках.
Кто из нас не любит тех времен, когда русские были русскими, когда они в собственное свое платье наряжались, ходили своею походкою, жили по своему обычаю, говорили своим языком и по своему сердцу, то есть говорили, как думали? По крайней мере я люблю сии времена; люблю на быстрых крыльях воображения летать в их отдаленную мрачность, под сению давно истлевших вязов искать брадатых моих предков, беседовать с ними о приключениях древности, о характере славного народа русского и с нежностию целовать ручки у моих прабабушек, которые не могут насмотреться на своего почтительного правнука, но могут наговориться со мною, надивиться моему разуму, потому что я, рассуждая с ними о старых и новых модах, всегда отдаю преимущество их подкапкам, и шубейкам перед нынешними bonnets a la… и всеми галло-албионскими нарядами блистающими на московских красавицах в конце осьмого-надесять века. Таким образом (конечно, понятным для всех читателей), старая Русь известна мне более, нежели многим из моих сограждан, и если угрюмая Парка еще несколько лет не перережет жизненной моей нити, то наконец не найду я и места в голове своей для всех анекдотов и повестей, рассказываемых мне жителями прошедших столетий. Чтобы облегчить немного груз моей памяти, намерен я сообщить любезным читателям одну быль или историю, слышанную мною в области теней, в царстве воображения, от бабушки моего дедушки, которая в свое время почиталась весьма красноречивою и почти всякий вечер сказывала сказки царице NN. Только страшусь обезобразить повесть ее; боюсь, чтобы старушка не примчалась на облаке с того света и не наказала меня клюкою своею за худое риторство… Ах нет! Прости безрассудность мою, великодушная тень, – ты неудобна к такому делу! В самой земной жизни своей была ты смирна и незлобна, как юная овечка; рука твоя не умертвила здесь ни комара, ни мушки, и бабочка всегда покойно отдыхала на носу твоем: итак, возможно ли, чтобы теперь, когда ты плаваешь в море неописанного блаженства и дышишь чистейшим эфиром неба, – возможно ли, чтобы рука твоя поднялась на твоего покорного праправнука? Нет! Ты дозволишь ему беспрепятственно упражняться в похвальном ремесле марать бумагу, взводить небылицы на живых и мертвых, испытывать терпение своих читателей, и наконец, подобно вечно зевающему богу Морфею, низвергать их на мягкие диваны и погружать в глубокий сон… Ах! В самую сию минуту вижу необыкновенный свет в темном моем коридоре, вижу огненные круги, которые вертятся с блеском и с треском и, наконец, – о чудо! – являют мне твой образ, образ неописанной красоты, неописанного величества! Очи твои сияют, как солнцы; уста твои алеют, как заря утренняя, как вершины снежных гор при восходе дневного светила, – ты улыбаешься, как юное творение в первый день бытия своего улыбалось, и в восторге слышу я сладко-гремящие слова твои: «Продолжай, любезный мой праправнук!» Так, я буду продолжать, буду; и, вооружась пером, мужественно начертаю историю Натальи, боярской дочери. – Но прежде должно мне отдохнуть; восторг, в который привело меня явление прапрабабушки, утомил душевные мои силы. На несколько минут кладу перо – и сии написанные строки да будут вступлением, или предисловием!
В престольном граде славного русского царства, в Москве белокаменной, жил боярин Матвей Андреев, человек богатый, умный, верный слуга царский и, по обычаю русских, великий хлебосол. Он владел многими поместьями и был не обидчиком, а покровителем и заступником своих бедных соседей, – чему в наши просвещенные времена, может быть, не всякий поверит, но что в старину совсем не почиталось редкостию. Царь называл его правым глазом своим, и правый глаз никогда царя не обманывал. Когда ему надлежало разбирать важную тяжбу, он призывал к себе в помощь боярина Матвея, и боярин Матвей, кладя чистую руку на чистое сердце, говорил: «Сей прав (не по такому-то указу, состоявшемуся в таком-то году, но) по моей совести; сей виноват по моей совести» – и совесть его была всегда согласна с правдою и с совестию царскою. Дело решилось без замедления: правый подымал на небо слезящее око благодарности, указывая рукою на доброго государя и доброго боярина, а виноватый бежал в густые леса сокрыть стыд свой от человеков.
Еще не можем мы умолчать об одном похвальном обыкновении боярина Матвея, обыкновении, которое достойно подражания во всяком веке и во всяком царстве, а именно, в каждый дванадесятый праздник поставлялись длинные столы в его горницах, чистыми скатертьми накрытые, и боярин, сидя на лавке подле высоких ворот своих, звал к себе обедать всех мимоходящих бедных людей, сколько их могло поместиться в жилище боярском; потом, собрав полное число, возвращался в дом и, указав место каждому гостю, садился сам между ими. Тут в одну минуту являлись на столах чаши и блюда, и ароматический пар горячего кушанья, как белое тонкое облако, вился над головами обедающих. Между тем хозяин ласково беседовал с гостями, узнавал их нужды, подавал им хорошие советы, предлагал свои услуги и наконец веселился с ними, как с друзьями. Так в древние патриархальные времена, когда век человеческий был не столь краток, почтенными сединами украшенный старец насыщался земными благами со многочисленным своим семейством – смотрел вокруг себя и, видя на всяком лице, во всяком взоре живое изображение любви и радости, восхищался в душе своей. – После обеда все неимущие братья, наполнив вином свои чарки, восклицали в один голос: «Добрый, добрый боярин и отец наш! Мы пьем за твое здоровье! Сколько капель в наших чарках, столько лет живи благополучно!» Они пили, и благодарные слезы их капали на белую скатерть.
Таков был боярин Матвей, верный слуга царский, верный друг человечества. Уже минуло ему шестьдесят лет, уже кровь медленнее обращалась в жилах его, уже тихое трепетание сердца возвещало наступление жизненного вечера и приближение ночи – но доброму ли бояться сего густого, непроницаемого мрака, в котором теряются дни человеческие? Ему ли страшиться его тенистого пути, когда с ним доброе сердце его, когда с ним добрые дела его? Он идет вперед бестрепетно, наслаждается последними лучами заходящего светила, обращает покойный взор на прошедшее и с радостным – хотя темным, но не менее того радостным предчувствием заносит ногу в оную неизвестность. – Любовь народная, милость царская были наградою добродетелен старого боярина; но венцом его счастия и радостей была любезная Наталья, единственная дочь его. Уже давно оплакал он мать ее, которая заснула вечным сном в его объятиях, но кипарисы супружеской любви покрылись цветами любви родительской – в юной Наталье увидел он новый образ умершей, и, вместо горьких слез печали, воссияли в глазах его сладкие слезы нежности. Много цветов в поле, в рощах и на лугах зеленых, но нет подобного розе; роза всех прекраснее; много было красавиц в Москве белокаменной, ибо царство русское искони почиталось жилищем красоты и приятностей, но никакая красавица не могла сравняться с Натальею – Наталья была всех прелестнее. Пусть читатель вообразит себе белизну италиянского мрамора и кавказского снега: он все еще не вообразит белизны лица ее – и, представя себе цвет зефировой любовницы, все еще не будет иметь совершенного понятия об алости щек Натальиных. Я боюсь продолжать сравнение, чтобы не наскучить читателю повторением известного, ибо в наше роскошное время весьма истощился магазин пиитических уподоблений красоты, и не один писатель с досады кусает перо свое, ища и не находя новых. Довольно знать и того, что самые богомольные старики, видя боярскую дочь у обедни, забывали класть земные поклоны, и самые пристрастные матери отдавали ей преимущество перед своими дочерями. Сократ говорил, что красота телесная бывает всегда изображением душевной. Нам должно поверить Сократу, ибо он был, во-первых, искусным ваятелем (следственно, знал принадлежности красоты телесной), а во-вторых, мудрецом или любителем мудрости (следственно, знал хорошо красоту душевную). По крайней мере наша прелестная Наталья имела прелестную душу, была нежна, как горлица, невинна, как агнец, мила, как май месяц; одним словом, имела все свойства благовоспитанной девушки, хотя русские не читали тогда ни Локка «О воспитании», ни Руссова «Эмиля» – во-первых, для того, что сих авторов еще и на свете не было, а во-вторых, и потому, что худо знали грамоте, – не читали и воспитывали детей своих, как натура воспитывает травки и цветочки, то есть поили и кормили их, оставляя все прочее на произвол судьбы, но сия судьба была к ним милостива и за доверенность, которую имели они к ее всемогуществу, награждала их почти всегда добрыми детьми, утешением и подпорою их старых дней.
Главная героиня повести Карамзина – Наталья, дочь боярина Матвея Андреева. Я считаю, что эта героиня - идеал автора. Образом Натальи Карамзин показал, какой должна быть настоящая женщина.
Наталья Андреева – 17-летняя девушка. Она очень красива: «Наталья была всех прелестнее». Ничто не могло сравниться с белизной ее лица и алостью ее щек. Черные глаза Натальи, густые темно-русые волосы, нежность кожи девушки вызывали всеобщее восхищение. Боярин Андреев души не чаял в своей любимой дочери.
Но прекрасней всего была душа Натальи: «…наша прелестная Наталья имела прелестную душу, была нежна, как горлица, невинна, как агнец, мила, как май месяц: одним словом, имела все свойства благовоспитанной девушки…»
Наталья очень любила свою родную Москву, обожала отца, была искренне привязана к своей няне. Весь день героиня проводила в делах: вышивала, молилась богу. Но ей не были чужды и развлечения. Наталья часто ездила в гости к своим подругам, где они весело проводили время, но под строгим присмотром старших. Так мирно и счастливо Наталья дожила до 17 лет.
Но вскоре одна печаль стала грызть душу героини. Она начала тосковать по любви, по любимому человеку. И, когда он появился в ее жизни, Наталья не задумываясь пошла за любимым на край света. Алексей, возлюбленный героини, предложил ей бежать из родительского дома и тайно венчаться. Несмотря на большую привязанность и благодарность к отцу, Наталья выбрала свою любовь. Мне кажется, Карамзин восхищается своей героиней. Автор считает, что именно так должна поступать настоящая женщина.
В этой серьезной ситуации проявился сильный и твердый характер героини. Когда она решилась бежать, то ничто не могло свернуть героиню с намеченного пути. Наталья безоговорочно поверила своему возлюбленному. Алексей привез свою жену в лесной дом. Но она и не подумала испугаться, ведь ее любимый дал слово, что все будет хорошо.
В замужестве героиня также проводила все дни в работе. Она не забывала своего отца и очень переживала, оставив его одного в полном неведении. Поэтому Алексей посылал своего человека, который каждую неделю привозил вести о боярине Андрееве.
Так супруги жили в мире и согласии. Но когда они узнали, что на Москву напали литовцы, то не смогли сидеть сложа руки. Наталья тут же решила отправиться в боевой поход вместе с мужем. Героиня не мыслила себе жизни без Алексея. Как верная жена, она всюду следовала за своим суженым. Для того, чтобы быть рядом с Алексеем, Наталья переоделась отроком, не побоявшись изменить традициям.
В итоге все закончилось хорошо. Москва была отбита, Алексей прощен государем и боярином Андреевым. Молодожены счастливо зажили в Москве.
Наталья – идеальная героиня. Она прекрасна и внешне, и внутренне. Скромная и чистая, она в тоже время обладает сильным и живым характером. Наталья – верная и преданная жена. Ее счастье – в счастье мужа, за которым героиня пойдет на край света. Наталья безоговорочно доверяет своему Алексею. Мне кажется, именно в характере своей героини Карамзин видит секрет ее счастья.
Отметим, что хотя психологию девушки XVII века Карамзин и не раскрыл, но некоторые бытовые черты, свойственные тому времени, ему все же удалось воспроизвести достаточно удачно. В повести правдоподобно описана теремная жизнь русской девушки, причем «теремное затворничество» совсем не тяготило молодой девичьей души Натальи. Вставая рано, Наталья надевала на себя «шелковое платье» и «камчатную телогрею» (впоследствии эта деталь женского костюма исчезает). Изредка у Натальи собиралось «общество» молодых девушек, и сам боярин забавлял их рассказами о «приключениях благочестивого князя Владимира и могучих богатырей Российских». Иногда Наталья сама отправлялась на вечеринки, где «мамы» и «няни» выдумывали для своих барышень разные забавы.
Пытаясь создать внутренний облик Натальи, как характерный для москвитянки XVII века, Карамзин отмечает только то, что «прелестная Наталья» имела и «прелестную душу», «была нежна, как горлица, невинна, как агнец», одним словом, была «благовоспитанной девушкой, хотя не читала ни сочинений Руссо, Локка, Камне, Вейса, Морица» (но их читал сам автор, что и наложило весьма ощутимый отпечаток на образ героини повести).
Настойчивое стремление Карамзина раскрыть перед читателем внутренний облик действующих лиц его повести ведет к модернизации их в психологическом отношении. Так, совсем в духе современного Карамзину сентиментализма описаны любовные отношения жителей допетровской Руси Алексея и Натальи: при встречах «любовники» бледнеют, доходят почти до обморочного состояния, а из глаз их беспрестанно льются слезы.
Карамзин не ограничивается только внешним описанием красоты Натальи; он отмечает и воздействие ее красоты на окружающих: так, «самые богомольные старики, видя боярскую дочь у обедни, забывали класть земные поклоны», и даже «самые пристрастные матери отдавали ей преимущество перед своими дочерями».
«Николай Карамзин» - С 1782 служил в гвардейском Преображенском полку. Знал церковно-славянский, французский, немецкий языки. Журналы, созданные Н.М.Карамзиным. Н.М.Карамзин. До последнего дня жизни Карамзин был занят писанием «Истории государства Российского». Александр Семенович Шишков Общество «Беседа любителей российского слова».
«Борис Годунов Карамзин» - Какое сокровище для языка, для поэзии!» В.А.Жуковский. Отрицательные характеристики. «Царствование Бориса Годунова ознаменовалось начавшимся сближением России и Запада. Именно поэтому Н.М.Карамзин относится к Борису Годунову как к самозванцу и убийце. История России. Борис Годунов в изображении Н.М.Карамзина.
«Карамзин Бедная Лиза» - Лиза. …. Лиза пришла в Москву с ландышами. подружка Анюта. Какую характеристику героине дает автор? Измена Эраста. Сентиментализм Н. М. Карамзина в повести «Бедная Лиза». Самоотверженная. Главные вопросы повести. Божеская милость. Трудолюбивая. Прелестная. А. С. Пушкин «Рассудок и любовь». Первая встреча.
«Сентиментализм Карамзин» - Заключение Заключение Значение творчества Н.М. Карамзина IV. И не знатному вельможе, не государственному деятелю или полководству, а литератору – Н.М.Карамзин. Одним из ярких представителей сентиментализм является Н.М. Карамзин. . . Содержание. Памятники Н.М. Карамзину. Сентиментализм как литературное направление.
«Творчество Карамзина» - В.Г.Белинский. Н.М.Карамзин. Начав литературную деятельность в 1783 г. переводами с немецкого, в 1787-1789 гг. Сентиментализм. Симбирская губерния Родовитая, но небогатая дворянская семья. Презентация по литературе на тему: Жизнь и творчество Н.М.Карамзина. Военная служба. Николай Михайлович Карамзин (1766 – 1826).
«Бедная Лиза» - Симбирская губерния, 1766 год. Идиллия. О.Кипренский. Мифологическая лексика в повести «Бедная Лиза». SENTIMENTAL – чувствительный. «Изящное изображение основного и повседневного» (П.А.Вяземский.). «Близ Симонова монастыря есть пруд, осененный деревьями. Вид на Москву от Симонова монастыря. А.Н. Радищев Н.М.Карамзин «Путешествие из «Бедная Лиза» Петербурга в Москву» (гл. «Едрово»).
