Чем болел блок перед смертью. Тайна гибели Александра Блока: "Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем" (?)
В 16 лет Блок увлёкся театром. В феврале 1921 года на вечере памяти Александра Пушкина в Доме литераторов Блок выступил со своей знаменитой речью «О назначении поэта». В 1909 году умирает отец – и впервые у Блока начинаются проблемы с сердцем. 7 июля 1916 года Блока призвали на службу в инженерную часть Всероссийского Земского Союза. Поэт служил в Белоруссии. Александр Блок. Седое Утро. Стихотворения. Говорю: «Александр Блок…».
Потом он слег и пытался работать, сидя в постели. Блок на глазах гостя отбирал и уничтожал некоторые свои записные книжки. Александрович тяжело дышит, лежит с закрытыми глазами, должно быть, задремал. Больше я живого Блока не видел». Ионов*. Блок был уже без сознания. Блока, терпеливо повторяла, что все уничтожены, ни одного не осталось.
Дмитрий Быков
Безумный Блок
Умер он в полном сознании. Блока и другие его современники. В его жизни не было событий. Блок задохнулся, взял это именно отсюда. В 1897 году, очутившись с матерью за границей, в немецком курортном городке Бад-Наугейме, 16-летний Блок пережил первую сильную юношескую влюблённость в 37-летнюю Ксению Садовскую.
В 1897 году на похоронах в Петербурге встретился с Владимиром Соловьёвым. Первые стихи Блок написал в пять лет. В 10 лет Александр Блок написал два номера журнала «Корабль». С детства Александр Блок каждое лето проводил в подмосковном имении деда Шахматово. На этой почве у Блока возник конфликт с Андреем Белым, описанный в пьесе «Балаганчик».
За итальянские стихи Блока приняли в общество, которое называлось «Академией». Летом 1911 года Блок снова едет за границу, на этот раз во Францию, Бельгию и Нидерланды. По собственному признанию в письме матери, во время войны его основные интересы были «кушательные и лошадиные».
Постоянно возрастающий объём работы подорвал силы поэта. Начала накапливаться усталость - Блок описывал своё состояние того периода словами «меня выпили». Весной 1921 года Александр Блок вместе с Фёдором Сологубом просили выдать им выездные визы. Вопрос рассматривало Политбюро ЦК РКП(б).
Сегодня, 15 марта в истории:
Луначарский отмечал: «Мы в буквальном смысле слова, не отпуская поэта и не давая ему вместе с тем необходимых удовлетворительных условий, замучали его». До последних лет в Петербурге проживала троюродная сестра Александра Блока - Ксения Владимировна Бекетова. Среди родственников Блока - главный редактор журнала «Наше наследие» - Владимир Енишерлов. Особенно характерным в этой связи выглядит ставшее хрестоматийным классическое сопоставление туманного силуэта «Незнакомки» и «пьяниц с глазами кроликов».
1917-18 годах Блок, несомненно, был захвачен стихийной стороной революции. Блок открыто присоединился к большевикам. Напечатал статью, которой восхищается Коган (П. С.). Песенка-то вообще нехитрая, а Блок человек глупый. Октябрьскую революцию Блок пытался осмыслить не только в публицистике, но и, что особенно показательно, в своей не похожей на всё предыдущее творчество поэме «Двенадцать» (1918).
Языковой стиль поэмы «Двенадцать» был воспринят современниками не только как глубоко новый, но и как единственно возможный в тот момент. В феврале 1919 года Блок был арестован Петроградской Чрезвычайной Комиссией.
Заслуженный артист России скончался в Санкт-Петербурге
Переосмысление революционных событий и судьбы России сопровождалось для Блока глубоким творческим кризисом, депрессией и прогрессирующей болезнью. Видимо, рассказ о Могилёве Блок написал, но не успел опубликовать.
1234к. и. н. Шепелев, В, Любимов, В. «Он будет писать стихи против нас». Правда о болезни и смерти Александра Блока (рус.) // Источник. Николай Пунин и Александр Блок // Перекресток искусств Россия-Запад (Труды исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета № 25). СПб., 2016. С. 177-184. Александр Блок (1880-1921) родился в семье дочери ректора Санкт-Петербургского университета и варшавского юриста.
Книга его стихов «Стихи о прекрасной даме» посвящена именно ей. В 1909 году Блок испытывает сильное душевное потрясение: умирает его отец, затем — ребенок. Вполне вероятно, что его любовь ко всему русскому привела к тому, что в 1917 году поэт отказался от эмиграции, так как считал, что должен быть с Россией в трудные минуты.
(1880 — 1921) русский поэт
Блок практически перестал писать стихи, так как революционные дела его «выпили». По свидетельствам родных, у Блока не было дурной наследственности и он крайне редко обращался к докторам. Вот история его болезни: в апреле 1921 года почувствовал себя неважно.
Объявляю: «Александр Блок…»
К нему постоянно приходил доктор Пекелис, который был его приятелем, и ничего опасного в его состоянии не находил. Чуковский замечает, что Блок разительно переменился, стал «жесткий, обглоданный, с пустыми глазами, как будто паутиной покрытый».
Когда Блок прочитал отрывок своей поэмы, некто из толпы выкрикнут, что его стихи мертвы. Блок после этого происшествия совсем пал духом и, когда приехал в домой, то даже не улыбнулся жене. Ночью Блок очень плохо спал, ему снились кошмары. 17 мая появился озноб: ломило все тело, особенно руки и ноги. Александра уложили в постель, а вечером пришел доктор. Температура была 39, но поэт жаловался только на общую слабость и тяжесть в голове.
Несмотря на то, что симптомы были более чем странные, доктор высказал единственно возможное предположение, что у Блока возможен острый эндокардит как осложнение после гриппа. В начале июня доктор Пекелис после консультации с другими врачами возбуждает ходатайство о необходимости отправить больного Блока в Финляндию.
Но они уже не помогли – в этот день Блок умер, оставив в замешательстве родных, друзей и врачей. Что же касается Маяковского, Чуковского, Соловьева и других его литературных друзей, то они были убеждены в том, что поэт был отравлен спецслужбами. Кстати, впоследствии Ионов, пытавшийся расследовать причины смерти Блока, был приговорен к расстрелу.
Александр Блок на смертном одре. Фото Моисея Наппельбаума. В наших постах мы уже касались вопросов постановки диагнозов и причин смерти наших великих поэтов. А вот со смертью другого великого поэта, умершего в очень непростом для всех 1921 году, всё не так просто. Что мы еще знаем о детских болезнях Блока? В 12 лет — отит, в 13 – корь с длительным бронхитом.
Безусловно, все эти предположения требуют доказательств.Александр Блок ушел в 41 год совсем молодым
Что действительно плохо – это то, что мальчик был единственным в семье, и над ним всегда тряслись, и все болезни его преувеличивали. Да и все знакомые говорят о пышущем здоровье Блока. Впрочем, через пять леть проблемы начинаются.
Великий поэт Александр Блок умер от неизвестной болезни в возрасте 41 года. Смерть его была полной неожиданностью как для родных, так и для врачей. Сам же Александр Блок незадолго до смерти сказал: «Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем». Блока сейчас очень трудно.
Еще при жизни Александр Александрович был признан поэтом общенационального значения. Талант этого человека был разносторонним. Наряду со стихами и поэмами он создал ряд замечательных драматических произведений, занимался переводами и публицистикой. В 1917 г. он публично заявил о своей готовности сотрудничать с советской властью, а несколько позже призвал всю творческую интеллигенцию не саботировать решений большевиков. А власть, активно защищаемая Блоком, использует поэта по максимуму. В 1918–1920 гг. он избирался или назначался в Государственную комиссию по изданию классиков русской литературы; лектором «Школы журнализма»; членом Союза деятелей художественной литературы; членом совета Дома искусств; председателем Петроградского отделения Всероссийского союза поэтов...
Работы было так много, что поэт стал испытывать сильную физическую усталость. По этому поводу он даже заметил: «Меня выпили». Вероятно, этим можно объяснить его творческое молчание после поэм «Двенадцать» и «Скифы» (1918). В письме к Н.А. Нолле-Коган от 3 января 1919 г. Блок указывал: «Почти год, как я не принадлежу себе, я разучился писать стихи и думать о стихах», а затем возмущенно продолжал: «Пускай человека отрывают от любимого дела, для которого он существует (в данном случае меня – от написания того, что я, может быть, мог бы еще написать), но жестоко при этом напоминать человеку, чем он был, и говорить ему «ты поэт», когда он превращен в протоколиста, вовлечен в политику и т. д.».
Вероятно, все это и привело к серьезному заболеванию.
Великий русский поэт, согласно официальной версии, скончался в 10 часов 30 минут 7 августа 1921 года в Петрограде от цинги, голода и нервного истощения. Советская власть будто бы сделала все, чтобы спасти талантливого мастера слова. Его планировали направить на лечение за границу, но выездные документы были оформлены слишком поздно.
Между тем, по неофициальной версии, имевшей широкое хождение в годы перестройки, Александр Блок стал жертвой... сифилиса. Врачи лечили его препаратами ртути, в результате чего произошло отравление организма, и поэт ушел в мир иной, испытывая сильные муки.
Так как же все обстояло на самом деле?
Документы, найденные в Российском центре хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ) и Архиве президента Российской Федерации (АПРФ), раскрывают истинную картину трагедии.
Но все по порядку. В 1921 году, 3 мая, Горький направляет наркому просвещения Луначарскому письмо. «Дорогой Анатолий Васильевич! У Александра Александровича Блока – цинга, кроме того, последнее время он находится в таком повышенно нервозном состоянии, что врачи и близкие его боятся возникновения серьезной психической болезни. А также участились припадки астмы, которой Блок страдает давно уже.
Поэтому не можете ли вы похлопотать для Блока – в спешном порядке – выезд в Финляндию, где я бы мог помочь ему устроиться в одной из лучших санаторий? Сделайте все, возможное для Вас, очень прошу! Жму руку. А.Пешков».
Несколько позже, 11 июля, А.В. Луначарский направляет председателю Совнаркома Ленину послание следующего содержания:
«Поэт Александр Блок, в течение всех этих четырех лет державшийся вполне лояльно по отношению к советской власти и написавший ряд сочинений, учтенных за границей как явно симпатизирующих Октябрьской революции, в настоящее время тяжко заболел нервным расстройством. По мнению врачей и друзей, единственной возможностью поправить его является временный отпуск в Финляндию. Я лично и т. Горький об этом ходатайствуем. Бумаги находятся в Особ[ом] отделе, просим ЦК повлиять на т. Менжинского в благоприятном для Блока смысле. Народный Комиссар Просвещения А.Луначарский».
Ленин просит члена Президиума ВЧК Менжинского составить отзыв на письмо. И Вячеслав Рудольфович 11 июля 1921 г. делает это.
«Уважаемый товарищ! За Бальмонта ручался не только Луначарский, но и Бухарин. Блок натура поэтическая; произведет на него дурное впечатление какая-нибудь история, и он совершенно естественно будет писать стихи против нас. По-моему, выпускать его не стоит, а устроить Блоку хорошие условия где-нибудь в санатории. С ком[мунистическим] пр[иветом] В.Менжинский».
На следующий день, 12 июля 1921 г., на заседании Политбюро ЦК РКП(б) судьбу Блока решили следующим образом. Постановили отклонить ходатайство Горького и Луначарского.
К слову, такого поворота событий поэт ожидал. Он уничтожил несколько своих записных книжек, отказался от еды и приема медикаментов, часто говорил, что хочет сжечь знаменитую поэму «Двенадцать».
Несмотря на такой вердикт, 16 июля 1921 года Луначарский вновь пишет письмо в ЦК РКП(б). «Сообщенные мне решения ЦК РКП по поводу Блока и Сологуба кажутся мне плодом явного недоразумения. Трудно представить себе решение, нерациональность которого в такой огромной мере бросалась бы в глаза. Кто такой Сологуб? Старый писатель, не возбуждающий более никаких надежд, самым злостным и ядовитым образом настроенный против Советской Республики, везущий с собой за границу злобную сатиру под названием «Китайская Республика равных». И этого человека, относительно которого я никогда не настаивал, за которого я, как народный комиссар просвещения, ни разу не ручался (да и было бы бессовестно), о котором я говорил только, что я поставлен в тяжелое положение, ибо ВЧК не отпускает его, а Наркомпрод и Наркомфин не дают мне средств его содержать, этого человека Вы отпускаете. Кто такой Блок? Поэт молодой, возбуждающий огромные надежды, вместе с Брюсовым и Горьким главное украшение всей нашей литературы, так сказать, вчерашнего дня. Человек, о котором газета «Таймс» недавно написала большую статью, называя его самым выдающимся поэтом России и указывая на то, что он признает и восхваляет Октябрьскую революцию.
В то время как Сологуб попросту подголадывает, имея, впрочем, большой заработок, Блок заболел тяжелой ипохондрией, и выезд его за границу признан врачами единственным средством спасти его от смерти. Но Вы его не отпускаете. При это[м], накануне получения Вашего решения, я говорил об этом факте с В.И. Лениным, который просил меня послать соответствующую просьбу в ЦК, а копию ему, обещая всячески поддержать отпуск Блока в Финляндию.
Но ЦК вовсе не считает нужным запросить у народного комиссара по просвещению его мотивы, рассматривает эти вопросы заглазно и, конечно, совершает грубую ошибку. Могу Вам заранее сказать результат, который получится вследствие Вашего решения. Высоко даровитый Блок умрет недели через две, а Федор Кузьмич Сологуб напишет по этому поводу отчаянную, полную брани и проклятий статью, против которой мы будем беззащитны, т.к. основание этой статьи, т. е. тот факт, что мы уморили талантливейшего поэта России, не будет подлежать никакому сомнению и никакому опровержению.
Копию этого письма я посылаю В.И. Ленину, заинтересовавшемуся судьбою Блока, тов. Горькому, чтобы лучшие писатели России знали, что я в этом (пусть ЦК простит мне это выражение) легкомысленном решении нисколько не повинен. Нарком по просвещению А. Луначарский. Секретарь А. Флаксерман».
Только 23 июля 1921 года Политбюро приняло, наконец, решение разрешить выезд Блоку за границу. Но было уже слишком поздно.
Возникает вопрос, чем болел знаменитый поэт и можно ли было его спасти? Медицинское заключение консилиума врачей о состоянии здоровья поэта и необходимости его лечения, составленное 18 июня 1921 г., предельно ясно отвечает на первый вопрос. «Мы, нижеподписавшиеся,
освидетельствовав 18/VI 1921 г. состояние здоровья Александра Александровича Блока, находим, что он страдает хронической болезнью сердца с обострением эндокардита и субъективным ощущением стенокардического порядка (Subocarditis chron. Exacerbata). Со стороны нервной системы имеются явления неврастении, резко выраженной.
А.А. Блок нуждается в продолжительном лечении, причем в ближайшем будущем необходимо помещение в одну из хорошо оборудованных со специальной методой для лечения сердечных больных санаторий. Профессор В[оенно-] М[едицинской] академии и Медицин[ского] инст[итута] П.Троицкий. Завед[ующий] нервным отделением мужской Обуховской больницы, д[окто]р мед[ицины] Э.Гиза. Д[окто]р мед[ицины] Пекелис».
Отсюда понятно, что слухи о том, что А.Блок болел люэсом и был психически ненормален, не выдерживают критики. Поэт покинул наш мир в полном сознании. Но можно ли было его спасти? Ответ на него будет отрицательным. На том уровне развития медицины спасти Блока было невозможно.
Но несмотря на это, вина партийных деятелей очевидна. Они опасались выпускать за кордон умирающего из-за того, что он вдруг да напишет что-либо нелицеприятное о Советской республике. Но власти опасались зря: поэт мечтал только об одном – чтобы его оставили в покое.
(1880-1921)
Статья служит дополнением к главе «Падение вестника» («Роза Мира», книга X, гл. 5).:
«Душевный мрак этих последних лет не поддается описанию. Психика уже не выдерживала, появились признаки её распада»
(Даниил Андреев)
Дмитрий Быков
Безумный Блок
Большинство исследователей и мемуаристов стыдливо избегали ответа на вопрос, отчего умер Блок. Разговор о последних днях Александра Блока неизбежно коснулся бы его разочарования в революции
Умер от отсутствия воздуха, как Пушкин (формулировка из последней публичной речи Блока, писанной к годовщине пушкинской гибели в январе 1921 года) Умер вместе с эпохой. Эти формулы Блок как будто заранее заготовил в помощь ненавистным ему «скучным историкам» будущего.
За неделю до смерти поэта Надежда Павлович, московская его обожательница, подбежала к Корнею Чуковскому в слезах и бурно, быстро, несвязно заговорила о том, что для Блока все кончено. Чуковский выразился в том смысле, что надо надеяться, не все потеряно... Павлович зашептала ему на ухо.
Никому не говорите... уже несколько дней... он сошел с ума!
Впрочем, Чуковский и сам замечал за Блоком признаки если не безумия, то постепенного распада личности. Именно из его мемуаров мы знаем, как Блок в конце жизни мог пройти мимо давнего и доброго знакомого, не заметив его и не поклонившись; мог дважды подряд отправиться в одно и то же учреждение или пойти на собственный вечер на другой день после того, как отчитал на этом вечере свою все сокращавшуюся, тяготившую его самого программу...
Не следует путать эти странности, явно клинические, с невинными и даже обаятельными чертами его характера в сравнительно благополучные годы. Так, в восемнадцатом, когда Блок еще «слышал звуки», ощущал веяния стихии, - Горький увидел на лестнице во «Всемирной литературе», как он пропускал кого-то впереди себя, учтиво поклонившись и указывая рукою на верхний пролет лестницы. Там, однако, никого не было.
Ко всему прочему Блок в последние годы задумывал сразу две пьесы - одну о Христе, другую о мелкопоместном дворянстве - и мог часами репетировать про себя мизансцену и разыгрывать диалоги. Но одно дело игры с воображаемым двойником, другое - блоковская выключенность из жизни и нараставший аутизм. Он не только знакомых, но и близких друзей переставал узнавать - может быть, и сознательно.
Исследователь блоковской поэтики Александр Эткинд утверждает, что причиной смерти Блока стал сифилис. Впрочем, филолог прибегает к эвфемизму: та болезнь, от которой умерли любимые им Ницше и Врубель и которая так страшно воплощает в себе связь любви и смерти.
О блоковском сифилисе в последние годы говорят все настойчивей. Дело здесь не только в болезненном интересе к интимной жизни великих, но и в утрате ключа к стихам Блока. Магия их тускнеет вместе со временем. Восстановить подтекст стихов Блока сейчас очень трудно. Ведь мы живем, по сути, в совершенно другом мире. И только полное непонимание судьбы и творчества Блока может привести к такому грубому, скучному и позитивистскому выводу: мол, умер от сифилиса...
Как бы то ни было, причины смерти Блока много глубже, чем любая физическая болезнь. Кстати, «венерическую» версию не подтверждают и симптомы предсмертного недуга поэта. Более обоснованным выглядит предположение о ревмокардите или грудной жабе: затрудненное дыхание, суставные и мышечные боли, расстройства памяти, стремительная утомляемость, припадки злобы...
Версий было множество, но почти никому не приходило в голову, что блоковская болезнь началась не сразу и что случай его - особый. Грань между душевным здоровьем и безумием у поэта более чем условна. С 1913 года он все реже пишет стихи и после кратковременной вспышки активности практически умолкает в начале 1915-го. До «Двенадцати» Блок почти не писал, переживал депрессию. То, что в юности он называл хандрой, тоской или грустью, со временем трансформировалось в непроходящую усталость и внезапно прорывавшуюся озлобленность.
Блок принадлежал к тем немногим, кому от рождения дан абсолютный слух на любые исторические перемены, чудо непроизвольной, без всякого усилия и пафоса, идентификации с Родиной. Блок едва знал российскую жизнь, но чувствовал ее безошибочно. В его философских работах и в исторической драматургии присутствует ряд неточностей и произвольных толкований - но интуиция выше знания, а тут у него дело обстоит идеально.
Блок во всем видел «тайные знаки», о которых писал много и туманно, но современники понимали его с полуслова. Это трудно объяснить общей экзальтацией или модой на оккультизм. Бывают в истории периоды, когда та или иная страна становится ареной мистерии: там начинают действовать силы, присутствие которых внятно и самому нечуткому обывателю. Что-то огромное кончается, что-то страшное начинается - так чувствовал не только Блок и его окружение, но и те, кто ходил в синематографы и читал исключительно «Сатирикон». В своем ощущении эпохи совпадали люди столь разные, как Бунин и Блок, Черный и Белый, Есенин и Мандельштам. Блоковская же чуткость - и к историческим катаклизмам, и к собственному самочувствию, и даже к настроению собеседника - вообще феноменальна.
Его болезненная чувствительность плохо сочетается с тем образом здоровяка, статного - кровь с молоком - красавца, который мы встречаем во множестве мемуаров. Рослый, с прекрасным цветом лица (оно с годами потемнело, словно какой-то огонь обжег его), Блок на самом деле никогда не отличался крепким здоровьем. От матери он унаследовал нервность и впечатлительность, от отца - ипохондрию, любовь к одиночеству и те самые припадки мизантропии, которые так внезапно накатывали на них обоих.
Блок был подвержен мигреням и приступам слабости, а о тоске и унынии свидетельствует чуть ли не каждая страница его дневника. Лучше всего он чувствовал себя в минуты общественного подъема - неважно, созидательного или разрушительного.
В разгар событий 1905 года он жил в своей усадьбе Шахматове, в Москву и Петербург почти не выезжал. Однако испытывал непроходящую нервную дрожь, сильное возбуждение и писал свои лучшие стихотворения - в том числе « », шедевр, равного которому, на мой взгляд, он не создал ни до, ни после.
В том-то и причина блоковской болезни, что его духовная жизнь мистически совпадала с судьбой России. Когда духовная жизнь России была по-настоящему интенсивной и бурной, Блок - безо всяких внешних связей с реальными событиями - чувствовал подъем и интерес к жизни. По пикам его творческой активности можно написать подлинную российскую историю, из которой станет ясно, что 1901-1902-й, 1905-й, 1907-1908-й, первая половина 1914-го и 1918-го были годами величайшей концентрации духовной жизни. Каждый такой подъем сменялся сонливым спадом. Так что и война 1914 года была, возможно, не началом большого исторического этапа, а концом его, выходом так долго копившегося напряжения. Неслучайно в 1914 году Блок пишет, а в 1915-м публикует «Соловьиный сад» - поэму о сне, о выпадении из реальности. Подлинная история для него и есть чередование сна и яви. А реальные факты - лишь отражение мистической жизни России. Разговоры о русской мистике в последнее время стали общим местом, но что поделать - история и есть по преимуществу категория мистическая.
Болезнь Блока как раз и начинается в 1915-м, когда звуки вокруг него начинают постепенно глохнуть, угасать. А в 1919-м он говорит Чуковскому: «Неужели вы не слышите, что все звуки прекратились?». Под звуками и знаками он понимал приметы высшего, музыкального смысла истории, своеобразные свидетельства его. Но в 1917 году ход истории был насильственно повернут людьми, далекими от этой мистической музыки, и Россия перестала быть ареной мистерии, став местом бедствия.
Одно другому, впрочем, до определенного момента не мешает, но есть бедствия осмысленные и бессмысленные, высокие и низменные. Руины сделались помойкой - и это было началом конца не только для Блока, но и для всех чутких людей его поколения. Вообразите себе человека, всю жизнь слушавшего музыку иных сфер, словно гревшегося в луче, который был направлен на определенную часть суши, - но вот луч переместился, и вместо великого обновления настало великое оледенение, страшная редукция всего и вся, сокращение гаммы - до одной ноты. Так чувствовал себя внезапно оглохший Блок: жизнь больше не звучала как целое. Звуки рассыпались. Смысл был утрачен. Это подтверждала и реальность тогдашнего Петербурга: трава на мостовых и бесчисленные литературные студии в полуразрушенных зданиях...
Однажды мать Блока дожидалась его с одного из заседаний «Всемирной литературы». Внезапно она вскочила с криком: «Сашенька, Сашенька, что же с тобой делается!». Через десять минут вошел Блок - измученный и испуганный, каким его редко видели «Я шел сюда - и из каждой подворотни на меня словно глядели рыла, рыла, рыла», - только и мог объяснить он. Увы, ни бредом, ни кошмаром это не было
Его жизнь укорачивало - при полном отсутствии напряжения «музыкального» - страшное напряжение всех домашних, семейственных связей: Любовь Дмитриевна в последние годы была от него куда дальше, чем мать, - обе друг друга не понимали... Но в жизни Блока все было не просто так, все имело мистический смысл - он и в своем отношении к Родине никак не мог определиться. Какой образ был ему ближе: Россия-мать или Россия-жена? Точнее и горше всех об этой вечной раздвоенности, об этом слишком интимном отношении к стране проживания сказал наш современник, поэт Александр Кушнер:
Отдельно взятая, страна едва жива.
Жене и матери в одной квартире плохо.
Блок умер. Выжили ужасные слова:
Свекровь, свояченица, кровь, сноха, эпоха.
Всего страшнее была именно нарастающая злоба: Блок никогда прежде не знал таких припадков бешенства. Но, утратив контакт с теми сферами, в которых и была единственно возможна его жизнь, потеряв представление о мистической Руси, все глубже погружаясь в хаос, в воронку новой российской истории, - он не мог не злобиться, и эта «черная злоба, святая злоба» была еще единственным живым в нем. Именно ею, а не ожиданиями, надеждами, или сознанием величия момента - продиктованы «Двенадцать» и «Скифы». Злоба эта более чем понятна, если сравнивать блоковскую Россию - «Ходят тучи, да алеют зори, // Да летают журавли» - с тем, что окружало поэта в послереволюционные годы. Ощущение такое, что царила вечная зима, да еще не суровая, а слякотная, знобкая, типично питерская: таким промозглым и бесцветным выглядит мир во всех записях Блока после 1918 года. Кажется, он и не ходил никуда, кроме как на опостылевшую службу да за издательским пайком. А ведь были и работа в театре, и пушкинская речь, и последний роман - с Е.Ф. Книпович, черноглазой восемнадцатилетней красавицей, - но у всех, кто читает позднего Блока, такое чувство, что и погода вокруг него не менялась. Все серо, льдисто, пустынно.
Одна из самых мучительных его записей - о том, как, идя на одно из бесчисленных и ненужных заседаний «Всемирной литературы», он безо всякого повода «толкнул маленького мальчишку». «Прости мне, Господи», пишет он. Есть за что просить прощения: тут уже не просто злоба, но полная неспособность жить дальше. Требуется выход - выхода нет. Он ищет виновного в своих муках, в необходимости ежедневно присутствовать на службе, получать пайки, колоть дрова, дежурить в подъезде, гробить себя поденщиной - и не находит виновного, ибо сам звал, готовил, накликал все это! Так ему кажется. Только в 1921 году, в последнем законченном стихотворении, он скажет ясно и внятно:
Но не эти дни мы звали,
А грядущие века.
Но тогда, в девятнадцатом, - он задыхался от злобы. Вырывались слова, которых прежде не было, которые прежде испугали бы его самого. «Душно мне, рвотно мне, отойди от меня сатана». И о ком это? О несчастном, жившем за стенкой, и об его дочке, поющей романсы... «Когда она наконец ожеребится?!» О припадках раздражительности у Блока вспоминают все знавшие его; к тому же он стал внезапно выключаться из разговора, переставал слушать собеседника и только бормотал:
Зачем это... к чему это все...
Разрушенная жизнь разрушала сознание. Он не мог ясно мыслить и тем более писать, когда не видел ни Цели, ни смысла происходящего.
Вот один из припадков злобы, о котором с ужасом вспоминала его жена. В кабинете у Блока, где он лежал в последние месяцы, стоял бюст Аполлона Бельведерского. Однажды из кабинета послышался страшный шум. Любовь Дмитриевна, вбежав, увидела Блока с кочергой над грудой осколков. «Я хотел посмотреть, как разлетится эта наглая рожа», - сказал он.
Та же злоба заставляла его швырять в стену пузырьки с лекарствами А может быть, так он просто вымещал ненависть - иначе, чего доброго, мог ударить и кого-то из близких, как ударил того мальчишку... Кем стал этот мальчишка? Как прошла его жизнь? Вот чего мы никогда не узнаем, а ведь для биографии мистика Блока все важно...
Перед смертью он пытается продолжать «Возмездие » - и в последних набросках как будто зазвучала прежняя музыка:
И дверь звенящая балкона
Открылась в липы и в сирень,
И в синий купол небосклона,
И в лень окрестных деревень…
Но и тут - инерция, нанизывание звуков, болезненный самоподзавод; больше четырех строк он записать не может.
Страшно изменилась его внешность: абсолютно темное, как сухое дерево, лицо; глаза, словно затканные паутиной; хромота...
Это не он сходил с ума - это вектор российской судьбы исчез, и все, что происходило дальше, было лишь гальванизацией трупа. Сейчас нам по-новому понятно его тогдашнее состояние. И оттого, может быть, сегодня так внятен Блок поздний, Блок озлобленный: «Ни сны, ни явь», «Русские денди», «Сограждане», «Крушение гуманизма», дневники и записные книжки...
«Я Гамлет. Холодеет кровь...», писал Блок в одном из ранних стихотворений. Это гамлетовское ощущение порванной связи времен и сегодня не покидает Россию.
В ноябре исполняется 130 лет со дня рождения Александра Блока. Он родился в Петербурге, а умер в Петрограде, как переименовали город в связи с началом войны с Германией. Но в Ленинграде ему жить уже не пришлось. Смерть великого русского поэта была страшной и мучительной. Его осматривали лучшие врачи, но не могли определить причины болезни, изменившей Блока до неузнаваемости. Он стремительно угасал на глазах и вскоре умер. О причинах его гибели было много споров, которые не утихают и по сегодняшний день.
Трудно после Пушкина найти в России другого такого поэта, как Блок, который посвятил столько стихов любви. Самый известный цикл – «Стихи о Прекрасной даме», героиней которой стала Любовь Менделеева, дочь великого химика, создателя Периодической таблицы элементов. Знакомство с ней не было случайным, мать Блока была дочерью проректора Санкт-Петербургского университета. А кроме того, их загородные имения в Шахматове находились недалеко друг от друга.
В юности Блок был строен, красив, с большими светлыми глазами – настоящий принц! Он и явился к своей будущей жене, как принц – на белом коне в самом буквальном смысле этого слова. Приехал в имение к соседям на лошади. В результате в 1903 году Любовь Менделеева стала его женой.
Но, увы, муза поэта была непостоянной. Блок часто влюблялся. Среди его увлечений встречались и актрисы, и оперные певицы. Да это и неудивительно. Блок был человеком крайне чувствительным ко всем впечатлениям, к людям, с которыми встречался. Говорили, что он «без кожи». Однако его жизнь до революции складывалась в целом счастливо: брак с любимой женщиной, огромный успех его стихов, масса поклонников и поклонниц со всей России. Но тут грянула война с Германией, а потом и грозный 1917 год…
Мировой пожар
Революцию романтически настроенный Блок поначалу воспринял с восторгом и с энтузиазмом призывал: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте музыку революции!». Личным ответом поэта на происходящие события стала его знаменитая поэма «Двенадцать». Но ее почти никто тогда не понял. И те, кто Октябрьский переворот категорически не принимал, и те, кто в нем участвовал. А для «революционных масс» его образ Христа в «белом венчике из роз» вообще показался странным. Не случайно, что эти строки переделывали: «В белом венчике из роз впереди идет матрос!».
Кошмар первых месяцев после захвата власти большевиками, ночные обыски, грабежи, расстрелы, насилие, наступившие голод и разруха быстро отрезвили поэта. Сначала он читал «Двенадцать» на всех своих публичных выступления, а потом перестал. В феврале 1919 года его арестовала ЧК, которая подозревала Блока в участии в антисоветском заговоре. В тюрьме он пробыл недолго, его освободили по ходатайству Луначарского. Однако чекистский застенок окончательно надломил поэта. Он впал в депрессию, перестал писать стихи, у него начался распад психики. Дома Блок в бешенстве крушил мебель, срывал со стен картины, разбивал склянки с лекарствами. Семья уже впала в нищету, Любовь Дмитриевна продала все, в комнате осталась только железная кровать.
«Я задыхаюсь!»
Революцию Блок уже ненавидел всеми фибрами души. «Я задыхаюсь, задыхаюсь, задыхаюсь! Мы задыхаемся, мы задохнемся все!» – яростно восклицал он. Поэта обследовали лучшие врачи, но не находили никаких признаков болезни. Романтику «без кожи» было не по силам перенести «свинцовые мерзости» революции.
В феврале 1921 года он пришел на вечер, посвященный памяти Пушкина. Стоял февраль, дома не отапливались, на сцене у выступающих изо рта шел пар. Блок с трудом – у него уже отнималась нога – поднялся на сцену. Поэта было не узнать. Волосы стали пепельно-серыми, черты лица заострились. Как говорили патологоанатомы, это было уже не лицо, а «маска смерти».
На свете счастья нет, нет,
Но есть покой и воля…
В годы перестройки кто-то запустил в печать версию о том, будто Блок умер от сифилиса. Врачи-де лечили его препаратами ртути, в результате произошло отравление организма, от чего смерть поэта была такой страшной и мчительной.
«Не выпускать…»
Однако обнаруженные в архивах документы свидетельствуют, что это было не так. 3 мая 1921 года Горький направил наркому просвещения Луначарскому письмо, в котором сообщил, что у Блока цинга, участились приступы астмы, он находится в нервозном состоянии, и просил, чтобы поэту срочно разрешили выезд для лечения за границу.
Однако коммунистическая бюрократия явно не спешила. Луначарский пишет Ленину только 11 июля. Ленин в свою очередь словно не зная, кто такой Блок, просит ЧК дать отзыв о великом поэте. Вождю отвечает Менжинский, который считает, что выпускать поэта «не стоит», поскольку есть опасения, что «он будет писать против нас». Затем собирается Политбюро, которое решает отклонить просьбу Горького и Луначарского.
Однако Луначарский не сдается. 16 июля он снова пишет в ЦК, объясняя, что лечение за границей является, по мнению врачей, единственным способом спасти поэта от смерти. Но в ЦК снова не спешат. Только 23 июля Политбюро принимает наконец решение разрешить Блоку выезд за границу. Но уже поздно. Поэта уже спасти нельзя, и 7 августа он умирает.
Причины смерти
Однако отчего же все-таки умер в Петрограде великий русский поэт? Перед кончиной он сильно мучился, страшно кричал. Георгий Иванов, его современник, писал, что врачи, лечившие Блока, так и не могли определить, чем он, собственно, был болен. Сначала они старались подкрепить его быстро падавшие без явной причины силы, потом, когда он стал неизвестно от чего невыносимо страдать, ему впрыскивали морфий... Но все-таки от чего он умер? «Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем». Эти слова, сказанные Блоком на пушкинском вечере, незадолго до смерти, быть может, единственно правильный диагноз его болезни, так считали многие.
В архивах есть медицинское заключение консилиума врачей, которые осматривали его 18 июня, незадолго до смерти. В нем говорится, что Блок страдает хронической болезнью сердца и резко выраженной неврастенией. Ничего о том, что он будто бы болел люэсом и был психически ненормален, о чем потом стали распускать слухи, в заключении нет.
Поэтому нетрудно предположить, что, если бы истощенному и измученному гению «без кожи» дали возможность лечь в заграничный санаторий, его, конечно, можно было бы спасти. Поэтому ответ на вопрос о том, что убило Блока, все-таки, пожалуй, один: его убили ужасы революции, которую он воспевал, и бдительные товарищи из ЧК, которые не хотели отпустить смертельно больного на лечение.
Однако некоторые исследователи считают, что поэт был убит властью не в переносном, а в прямом смысле. Будто бы его окружение: Мережковский, Гиппиус, Чуковский, Соловьев были уверены, что Блока отравили спецслужбы. Подтверждением такой версии стал якобы и такой факт: директор Петрогослитиздата Ионов, пытавшийся расследовать причины смерти поэта и бывший последним, кто посетил умирающего, был потом приговорен к расстрелу. Однако никаких прямых доказательств такой версии пока не обнаружено.
Содержимое
Александр Александрович Блок – один из великих представителей классической литературы двадцатого столетия. Потомок дворян, восторженно принявший революцию, не пожелавший эмигрировать, а оставшийся на Родине в самые смутные времена. Наделенный богатым талантом и разносторонними способностями, Александр Блок интенсивно использовался молодой советской властью, которая назначала его на различные должности, что в конечном итоге негативно сказалось на его творчестве и здоровье. Скоропостижная болезнь, а затем и смерть Александра Блока всколыхнула всю интеллигенцию России и была долгое время загадкой для многих поколений.
Вехи жизни и творчества
Александр Блок родился в Российской империи в ноябре 1880 года в городе Санкт-Петербург в семье дворянина. Его отец, Александр Львович, был профессором университета в Варшаве, занимался юриспруденцией, а дядя по отцу занимался государственными делами. Мама будущего поэта, Александра Андреевна, тоже была из интеллигентной семьи, дочерью известного ученого А.Н. Бекетова, ректора университета в Санкт-Петербурге. Однако в браке родители Блока прожили недолго. После развода мать вступила в повторный брак и забрала сына с собой, но оставила ему фамилию родного отца. Отчим был гвардейским офицером и семья поселилась в районе Большой Невки, в отдаленном районе северной столицы.
В 1889 году юноша поступил на учёбу во Введенскую гимназию, которую успешно закончил через 9 лет. Затем он учился 8 лет в Петербургском университете, сначала на факультете юриспруденции, а затем постигал славяно-русские историю и филологию.
Первые стихи маленький Саша написал в пятилетнем возрасте, а в десятилетнем — он уже подготовил два номера журнала «Корабль» и до 1897 года собственноручно, вместе с братьями написал 37 номеров журналов «Вестник». В 16 лет яркие сердечные чувства влюбленности к Ксении Садовской, которая была на 21 год старше его, выплеснулись в ряд лирических произведений. Увлечение в этом возрасте театром было весьма успешным, но непродолжительным.
В 1903 году Александр вступил в официальный брак с дочерью известного ученого Д.И. Менделеева – Любовью. Она стала Музой и героиней его первого сборника стихов, под названием «Стихи о Прекрасной Даме». Несмотря на страстную любовь, супруги иногда позволяли себе общаться с поклонниками на стороне, из-за чего временами вспыхивали небольшие скандалы, но со временем они утихли и семейная жизнь вошла в мирное русло.
1909 год принёс две трагедии в семью Блока: умер отец Александра и ребёнок от Любови Дмитриевны. У Блока впервые появляются проблемы с сердцем. Чтобы отойти от стрессов, супруги уезжают в Европу на отдых, посещая Германию и Италию. Стихи, написанные в Италии и одобренные обществом литераторов ”Академия”, открыли ему возможность стать членом этого содружества.
В летнее время 1911 и 1913 годов Блок снова посещает Европу, но привозит оттуда негативные впечатления о французских нравах. Вышедшая из-под пера автора драматическая пьеса “Роза и крест” была одобрена Станиславским и Немировичем-Данченко, но в театре ее почему-то не поставили.
Революция в жизни поэта
Александр Блок встретил с энтузиазмом революцию в октябре, не пожелал эмигрировать, считая, что может принести пользу России в тяжелое время. Он начал работать в одной из следственных комиссий по расследованию преступлений должностных лиц в должности редактора. После смерти отчима, в 1920 году Александр перевез к себе маму, хотя нельзя сказать, что с его женой они находили общий язык и понимание. Блок был одним из активных представителей искусства, кто согласился сотрудничать с советскими властями. Но, к сожалению, это негативно отразилось на здоровье Александра. Власти старались пользоваться его авторитетом и именем. На протяжении пяти лет назначали поэта на всякие должности в различных комиссиях, комитетах и организациях.
Болезнь и смерть Александра Блока
Нескончаемый большой объём работы был не под силу и без того не слишком здоровому молодому человеку. К тому же, постоянная сырость и холод, недоедание и депрессии подрывали здоровье и силы Блока. К началу 1920 году поэт страдал астмой, цингой и психическими расстройствами. Доктор Пекелис, который жил с ним в одном доме, ничего особо опасного в его состоянии не находил, но рекомендовал пройти полное обследование и серьезно полечиться. Для полноценного лечения Блоку нужно было выехать в Финляндию.
Блок подал заявление в Политбюро партии о выдаче ему и его сопровождающему другу выездные визы весной 1921 года. Но им было отказано. Некоторые историки утверждают, что Менжинский и Ленин сыграли очень негативную, и возможно, роковую роль в судьбе Александра Блока, не давая ему возможность вовремя выехать на лечение, когда еще можно было восстановить силы и вылечить недуги. За Блока хлопотали Максим Горький, Луначарский, Каменев и другие государственные деятели, рассматривая этот вопрос на нескольких заседаниях Политбюро партии. Наконец-то, 23 июля разрешение было подписано, но к тому времени состояние поэта сильно ухудшилось, и Максим Горький попросил дать разрешение на визу жене Блока, чтобы она могла его сопровождать. Согласование затянулось, но несмотря на то, что разрешение было подписано Молотовым 1 августа, Луначарский об этом сообщил только через 5 дней. Но это уже не смогло спасти жизнь известному поэту. 7 августа на 41-м году жизни Александр Блок умер в его петроградской квартире.
По официальной версии причиной смерти Александра Блока стало воспаление сердечных клапанов и сердечная недостаточность. Долгое время ему не могли поставить правильный диагноз, потому как симптомы были очень расплывчаты и многосторонни. Блок буквально за два месяца из относительно здорового человека превратился в разбитого болезнью инвалида, которого мучили страшные боли. Чтобы немного обезболить состояние, ему давали опиум, но это помогало не надолго. Тем не менее, врач кремлевской больницы, которая обследовала пациента еще в апреле, пришла к выводу, что у него малокровие, истощение и сильно выраженная неврастения. Она увидела цинготные опухоли, но не нашла органических повреждений, посоветовала больше лежать и дала препараты стрихнина и мышьяка (что могло бы вызвать токсическое отравление).
7 июня лечащий врач Блока собрал консилиум из нескольких специалистов с профессорской степенью, и они сделали заключение, что больной страдает психастенией и эндокардитом – сердечным заболеванием, которое происходит из-за воспалительных процессов на внутренней стороне миокарда. Врачи понимали, что это неизлечимо, и что дни поэта сочтены.
После кончины Александра Блока ходило много различных слухов о его причинах смерти, некоторые доходили до абсурда, а некоторые были просто непристойными. Много десятилетий общественность не знала точного диагноза и выдвигались различные версии. Некоторые современные ученые медики, собрав все доступные материалы и воспоминания близких современников поэта о времени его болезни, пришли к выводу, что у Александра был подострый септический эндокардит, который был спровоцирован хроническим тонзиллитом. Эта болезнь начинается незаметно и проходит несколько стадий, маскируясь под различные симптомы, похожие с другими недугами. И вылечить поэта в тех условиях было практически невозможно, потому что ещё не были известны антибиотики. Вконтакте
