Проблема человека в учении евразийцев. Историко-философский анализ евразийского учения
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
Евразийство - социально-философское учение, идейно-политическое движение русского зарубежья, наиболее активно проявившее себя в 1920-е и 1930-е гг. прошедшего столетия. Оно сложилось в среде русской эмиграции или эмиграции первой волны. Евразийство как течение объединило представителей различных наук, а также творческую интеллигенцию. Например, князь Н.С. Трубецкой был филологом; П.Н. Савицкий - географом, экономистом; П.П. Сувчинский - музыковедом, литературным и музыкальным критиком; Г.В. Флоровский - историком культуры, богословом, Г.В. Вернадский - историком; Н.Н. Алексеев - правоведом и политологом; В.Н. Ильин - историком культуры, литературоведом и богословом; князь Д. Святополк-Мирский - публицистом, Эренжен Хара-Даван - историком. Поскольку евразийцы являлись эмигрантами, их работы не были известны в СССР широкой публике. Интерес к евразийству и доступ к работам евразийцев стал возможен в конце 1980-х гг.
Истоки евразийства находятся в XIX веке, когда в России оформились два течения: западничество и славянофильство. «Это направления русской общественной мысли 1840-1850-х гг., представители которых вели между собой полемику о путях общественно-исторического и культурного развития России. Активными участниками московского западнического кружка были А.И. Герцен, Н.П. Огарев, Т.Н. Грановский, В.П. Боткин, Н.Х. Кетчер, К.Д. Кавелин, В.Г. Белинский. Наиболее видные представители славянофильства - И.В. Киреевский, П.В. Киреевский, А.С. Хомяков, И.С. Аксаков, К.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин, Ф.М. Достоевский, К.Н. Леонтьев, Н.Я. Данилевский, Д.И. Менделеев, В.О. Ключевский. Если западники настаивали на том, что страны Западной Европы и Россия развиваются по единым для всего человечества законам, то славянофилы полагали, что важнейшей исторической задачей России является развитие самобытных общественных и культурных начал» [Философия: Энциклопедический словарь / Под редакцией А.А. Ивина. - М.: Гардарики. 2004 // http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy]. В начале XIX века общественная мысль России была обеспокоена отставанием России от Западной Европы. Нужно было выяснить причину этого отставания, которую западники и славянофилы объясняли по-своему. Основная полемика между указанными течениями велась о причинах отставания России от Западной Европы, выборе собственного пути развития.
Основные этапы евразийства
В развитии евразийства принято выделять несколько этапов:
Классическое евразийство (1920-1939);
Евразийство Л.Н. Гумилева (1956-1989);
Современные евразийские течения (1989 - настоящее время).
Классическое евразийство
Началом евразийского движения и, соответственно, классического этапа считается выход книги князя Н.С. Трубецкого «Европа и Человечество» в 1920 году в Софии. Читая ее, нетрудно заметить идеи, схожие со славянофильскими. Например, «Интеллигенция европеизированных народов должна сорвать со своих глаз повязку, наложенную на них романогерманцами, освободиться от наваждения романо-германской идеологии. Она должна понять вполне ясно, твердо и бесповоротно: … европейская культура не есть нечто абсолютное, …а лишь создание ограниченной и определенной этнической или этнографической группы народов…, что, таким образом, европеизация является безусловным злом для всякого неромано-германского народа… и что истинное противопоставление есть только одно: романогерманцы - и все другие народы мира, Европа и Человечество .» [Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана // Европа и Человечество. - М., 2000 г. - с. 88-90].
В 1921 году выходит первый сборник евразийцев (Трубецкого Н.С., Сувчинского П.П., Флоровского Г.В., Савицкого П.Н.) - «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев»; в 1922 году выходит новый сборник «На путях. Утверждение евразийцев» (нам он интересен тем, что в нем представлена статья Савицкого П.Н. «Степи и оседлость»). В своей статье автор отмечает и отдает должное номадам, сыгравшим, на его взгляд, важную роль в процессе формирования русской государственности «…дали России свойство организовываться военно, создавать государственно-принудительный центр, достигать устойчивости; они дали ей качество становиться могущественной ордой» [Савицкий П.Н. Степи и оседлость // На путях: Утверждение евразийства. - Москва, Берлин. 1922. - с. 315-316]. Евразийцы считали, что необходим «поворот к востоку», нужно изменить укоренившееся в России в XIX веке негативное отношение к азиатам, в частности к кочевникам, которое несомненно является заимствованным из Запада.
В 1925-1927 гг. ОГПУ провел операцию «Трест» (операция по контролю за белой эмиграцией через имитацию образования антибольшевистской подпольной Монархической Организации Центральной России (МОЦР). Евразийцы сотрудничали с ней, что оказало негативное влияние на их авторитет. После разоблачения этой организации в 1928 г., эмигрантские круги стали обвинять их в связях с коммунистами, что повлекло за собой и раскол в движении. Лидеры евразийства - Трубецкой Н.С., Савицкий П.Н., Алексеев Н.Н. покинули организацию. В 1931 году состоялся съезд, который должен был устранить существующие противоречия. Однако в ходе его работы не удалось решить поставленные задачи и евразийство теряет свою роль и значение. В 1938 году со смертью князя Н.С. Трубецкого заканчивается этап классического евразийства.
Евразийство Л.Н. Гумилева (1956-1989 гг.).
Необходимо отметить, что, по отношению к Л.Н. Гумилеву существуют различные мнения-как положительные, так и отрицательные, единого в настоящее время нет. Его творческое наследие вызывает споры, критику, восхищение, нет только одного - равнодушия и безразличия. Что это? Феномен его творчества? Его личности? Ответа на это вопрос нет. Почему человек, который в принципе не считал себя евразийцем, в настоящее время таковым считается? Все дело конечно же в его творческом наследии. Будучи глубоко порядочным человеком, он всю жизнь считал, «что мозаичность - это и есть то, что поддерживает этническое единство путем внутреннего неантагонистического соперничества. Следует всячески способствовать дальнейшему расширению контактов национальных культур, их взаимному обогащению, их подъему и расцвету» [Гумилев Л.Н. Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи. - М.: Айрис-пресс, 2007. - с. 95].
Отличие Л.Н. Гумилева состоит в том, что в своей работе он использовал системный подход - совместив гуманитарные и естественные науки. Его нельзя считать чисто историком, археологом, географом или даже биологом - он смотрел на проблему в полном масштабе. Он занимался историей Великой степи и народов, проживавших в ней, то есть его интересовал не конкретно какой-то народ, а народы Евразии. Л.Н. Гумилев называл кочевников евразийцами, поскольку именно они смогли объединить континент, несли в себе ту роль, которую не были в состоянии выполнить оседлые народы. Сама идея написать историю Великой степи пришла в голову Л.Н. Гумилеву на 1 курсе истфака. Он хотел заполнить лакуну во Всемирной истории, поскольку история степи была на тот момент своего рода «белым пятном». Считалось, что цивилизацию создали земледельческие народы. А кочевники - варвары, неспособные к ее созданию.
Сквозь призму творчества Льва Николаевича отчетливо прослеживается идея взаимодействия земледельческих и кочевых народов, например, современный русский народ сложился на основе тюркско-славянского слияния-альянс Леса и Степи. Как отмечал Л.Н. Гумилев, «степные просторы Северного Причерноморья всегда были удобны для развития скотоводства. Поэтому в Восточную Европу переселялись азиатские кочевники. Разумеется, эти миграции вызывали столкновения с местным населением - славянами, хозяйство которых было связано с лесными массивами и речными долинами.
Экономико - географическое единство региона, в котором сочетались зональные и азональные (речные долины) ландшафты, определяло необходимость создания целостной хозяйственной системы, где части не противостоят друг другу, а лишь дополняют одна другую. Вмещающим ландшафтом древних русичей были не столько лесные массивы, сколько лесостепи, ополья и речные долины. При крайне редком населении Руси в 12 в. (около 5,5 млн.) в ней практиковались переложные системы земледелия, требовавшие неполной оседлости; не исключалось и полукочевничество на основе скотоводческого хозяйства, особенно в степной зоне.
Не были кочевниками и тюрки. Около зимников развивалось и земледелие, как у казаков - донских и запорожских - и у ногайцев. Разница между «лесом» и «степью» была не так уж велика, тем более что в 12 в. степь была покрыта островками леса: рощами и борами. Их истребили люди в 19 в. Степь между Алтаем и Каспием была полем постоянных столкновений между тремя этносами: гузами (тюрками), канглами (печенегами) и куманами (половцами). До 10 в. силы были равны, и все соперники удерживали свои территории. Когда же в 10 в. жестокая вековая засуха поразила степную зону, то канглы и и гузы, обитавшие в приаральских сухих степях, пострадали от нее гораздо больше, чем куманы, жившие в предгорьях Алтая и на берегах многоводного Иртыша. Ручьи, спадающие с гор, и Иртыш позволили им сохранять поголовье скота и коней, т.е. основание военной мощи кочевого общества. Когда же в начале 11 в. степная растительность (и сосновые боры) снова начала распространяться к югу и юго-западу, куманы двинулись вслед за ней, легко ломая сопротивление изнуренных засухой гузов и печенегов. Путь на юг им преградила пустыня Бетпак - Дала, а на западе им открылась дорога на Дон и Днепр, где расположены злаковые степи, точно такие, как в их родной Бурабе. К 1055 г.победоносные половцы дошли до границ Руси» [Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. - М., Эксмо, 2006. - с. 133-134].
Л.Н. Гумилев считал, что не было у народов Великой Степи патологической жестокости и склонности к разрушению достижений культуры. Он указывает среди положительных качеств кочевников то, что представители Великой степи всегда исповедовали убеждение, что «за удаль в бою не судят, а предателей не прощают. Стереотипы поведения кочевых народов были отличными от европейских, но это не значит, что они были хуже - они были просто другими. Но мало того, стереотипы Степи русским долгое время казались предпочтительнее европейских или китайских!» [Гумилев Л.Н. Черная легенда. - М., Айрис-Пресс, 2007. - с. 125]
Неоевразийство
Характеризуя данный этап, необходимо отметить, что неоевразийство связывают с именем Александра Дугина. Его взгляды относительно евразийской идеи отражены в работах, которые вышли в период с 1993 по 1998 гг.: «Консервативная революция», «Мистерия Евразии», «Конспирология», «Метафизика Благая Вести», «Основы геополитики», «Тамплиеры пролетариата». В это же время постепенно складывается и неоевразийское движение как общественно-политическое, а затем оно перерастает в партию «Евразия» (2002 г.).
Необходимо отметить, что многочисленные публикации, высказывания А. Дугина по евразийству в настоящее время стали вызывать сомнение - действительно ли его взгляды имеют что-то общее с евразийскими. Например, Юрий Кофнер (Председатель Клуба Евразийской интеграции МГИМО) считает, что «Взгляды Дугина можно называть чем угодно - застой-консерватизмом или около-фашизмом, но только не евразийством. Довольствуюсь приводить лишь те высказывания, которые озвучивали сам Дугин и его команда. Прошу мысленно сравнивать их с вышеперечисленными выдержками из трудов классических евразийцев:
«Мы пришли, чтобы провозгласить эпоху Великой Чистки. Наша цель создать новую армию - армию Евразии».
«В крови нашей растворенные наши мертвые, созидавшие великие империи Евразии, крушившие врагов миллионами, не щадившие ни себя, ни других во имя великой цели».
«Наша цель - Евразийская Империя. … Но править в ней будут мудрейшие и сильнейшие, и отбор будет безжалостным».
«Наша этика - смерть лучше позора. Не можешь быть сильным, лучше не будь вообще».
«Стране нужны новые люди. … Веселые и беспощадные».
…«проект национал-капитализма или «правого фашизма» является идеологической инициативой той части элиты общества, которая всерьез озабочена проблемой власти и четко ощущает веление времени» .
«Совершенно неправомочно называть фашизм «крайне правой» идеологией. Это явление гораздо точнее характеризуется парадоксальной формулой «Консервативная Революция «».
«Танец и атака, мода и агрессия, чрезмерность и дисциплина, воля и жест, фанатизм и ирония забурлят в национальных революционерах - юных, злых, веселых, бесстрашных, страстных и не знающих границ. Им - строить и разрушать, править и исполнять приказания, осуществлять чистки врагов нации и нежно заботиться о русских стариках и детях. Гневным и веселым шагом приблизятся они к цитадели ветхой, прогнившей Системы. Да, они кровно жаждут Власти. Они знают, как ей распорядиться. Они вдохнут в общество Жизнь, они ввергнут народ в сладостный процесс творения Истории. Новые люди. Наконец-то умные и отважные. Такие, как надо».
«Русский Иван, как человек - ничто, а самое русское в нем - все. Идея все, государство все, а человек - ничто».
… «в обществе, которое нужно России, не должно быть представительской демократии, не должно быть рыночного общества, основанного на денежном эквиваленте всех ценностей, и не должно быть идиотской, противоестественной, извращенческой идеологии прав человека. Рынок, демократия и права человека - пошли вон!».
«Дугинское евразийство» - это оксиморон, извращение и обман. Извращение великих идей евразийства и обман населения о том, что такое - настоящее евразийство.
В своих работах А. Дугин предлагает возрождение империи на постсоветском пространстве с русским народом во главе, не признавая таким образом суверенитета бывших советских республик. Совершенно иная модель евразийской идеи представлена у Президента Н. Назарбаева. В 1994 г., выступая в МГУ им. М.В. Ломоносова, он предложил широкой аудитории вспомнить и практически реализовать евразийскую идею, помня о нашей совместной истории, не ущемляя права и сохраняя суверенитет стран, будущего евразийского союза.
В заключение необходимо отметить, что евразийство как течение не могло не возникнуть на Российской почве. Полемика между западниками и славянофилами, несомненно повлекла за собой изучение истории, культуры, этнографии русского народа и для образованного человека нетрудно было заметить, что русская православная культура является сплавом из славянской, тюркской, монгольской культур. Заслуга евразийцев состоит в том, что они первыми стали говорить о славяно-тюркском симбиозе и поставили под сомнение «правильный и единственно верный» путь развития - путь, по которому шла Западная Европа. Лев Николаевич Гумилев, в свою очередь, поднял на научный уровень изучение номадизма, именно он поставил знак равенства между земледельческой и кочевнической культурами. Современное евразийство непосредственно связывают с именем Александра Дугина, поскольку он сам себя так позиционирует. Однако, в настоящее время российская общественная мысль, не признает его евразийцем, так как его воззрения являются фашистскими и абсолютно противоречат основному постулату евразийской идеи: братство народов Евразии.
Размещено на Allbest.ru
...Подобные документы
Сущность философского учения Будды, система религиозных, этических и социальных взглядов. Условия его возникновения и распространения, общественная роль. Основные направления и школы буддизма. Ведийская религия, отражение классового расслоения общества.
курсовая работа , добавлен 15.12.2008
Формирование мировоззрения и особенности философского материализма Чокана Валиханова. Проблема человека в творчестве философа. Истоки Евразийства в духовном наследии Чокана Валиханова. Критика религии атеизма казахского просветителя, учение о нирване.
курсовая работа , добавлен 04.05.2014
Сущность и содержание позитивизма как философского направления, история и предпосылки его развития, выдающиеся представители и направления их исследований. Три главных закона позитивизма, их значение. Последователи данного течения и существующие школы.
презентация , добавлен 23.12.2014
Зарождение и развитие русского философского мировоззрения до XIX в. Истоки и главные направления русской философии, заключенные в культуре и религии русского народа (православии). Центральные темы и ценностно-культурные ориентиры русского мировоззрения.
контрольная работа , добавлен 22.04.2015
Специфика философского мышления в Древнем Китае, его основные идеи, сферы и направления исследования. Конфуцианство, даосизм, легизм: понятие и содержание, история, предпосылки развития и распространения в обществе, отличительные особенности и значение.
реферат , добавлен 22.12.2011
Сущность философского познания, его содержание и структура, основные элементы и методы постижения. Особенности и источники религиозного познания как одной из разновидностей философского. Специфика и главные направления философии, роль в жизни общества.
контрольная работа , добавлен 19.10.2010
Философия как научное направление, история и основные этапы ее развития в мире, яркие представители и значение в обществе. Существенные моменты, свойственные философскому знанию вообще. Специфика философского познания, характеристика его направлений.
краткое изложение , добавлен 21.11.2010
Сущность и теоретические истоки экзистенциализма, предмет и особенности исследования данного философского течения, история его распространения и направления изучения ярких представителей. Пути разрешения глобальных проблем принципами экзистенциализма.
реферат , добавлен 06.01.2014
Славянофильство, главные представители течения. Принцип единства сознания и бытия, первичность материи по отношению к сознанию. Основоположник русского революционного демократизма. Сущность учения Чернышевского. Основные положения философии Всеединства.
реферат , добавлен 03.06.2012
Сущность и содержание герменевтики как научного направления, предмет и методы ее изучения, основополагающие положения, теории и идеи. Основные этапы становления и развития герменевтики, яркие представители эпохи Реформации и их вклад в развитие науки.
Так называемое классическое евразийство - это яркая страница интеллектуальной, идеологической и политико-психологической истории русской пореволюционной эмиграции 1920-1930-х годов. С момента активного заявления о себе евразийство отличали изоляционизм, признание факта революции в России (в том смысле, что ничто дореволюционное невозможно уже), стремление стоять вне «правых» и «левых» (идея «третьего, нового максимализма» в качестве противоположения идее третьего интернационала) и др. Как цельное мировоззрение и политическая практика, евразийство не только постоянно внутренне эволюционировало, обновляло состав участников, но часто становилось объектом критики, энергичной и весьма эмоциональной полемики, категорического неприятия в эмигрантской среде. И сегодня восприятие евразийских идей в России неоднозначно.
У истоков евразийства стояла группа молодых русских ученых, эмигрантов из России, которые встретились в 1920 г. в Софии. Этими основателями были: князь Н.С. Трубецкой (1890-1938) - выдающийся лингвист, обосновавший структуральное языковедение, будущий профессор славянской филологии Венского университета, сын философа князя С.Н. Трубецкого (1890-1938), П.Н. Савицкий (1895-1968) - экономист и географ, бывший аспирант П.Б. Струве (1870-1944), Г.В. Флоровский (1893-1979), позднее священник и выдающийся православный богослов и П.П. Сувчинский (1892-1985) - критик и философ музыки, публицист и организатор евразийского движения. Вдохновителем друзей на издание первого коллективного сборника, старшим из них был светлейший князь А.А. Ливен, но сам ничего не написавший и вскоре принявший сан священника. Евразийство в философско-исторической и политической мысли русского зарубежья 1920-1930-х годов: аннот. библиогр. указ. /Рос. гос. б-ка, НИО библиографии; сост.: Л.Г. Филонова, библиограф. ред. Н.Ю.. Бутина. - М., 2011., С. 11
Работой, в которой евразийство впервые заявило о своем существовании, была книга Н.С. Трубецкого «Европа и человечество», опубликованная в Софии в 1920 г. В 1921 г. в Софии вышел в свет их первый сборник статей «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев», ставший своеобразным манифестом нового движения. В течение 1921-1922 гг. евразийцы, разъехавшись по различным городам Европы, активно работали над идеологическим и организационным оформлением нового движения.
В орбиту евразийства на разных его этапах были вовлечены десятки, если не сотни людей самого разного уровня: философы Н.Н. Алексеев, Н.С. Арсеньев, Л.П. Карсавин, В.Э. Сеземан, С.Л. Франк, В.Н. Ильин, историки Г.В. Вернадский и П.М. Бицилли, литературные критики Д.П. Святополк-Мирский, такие представители русской культуры, как И.Ф. Стравинский, М.И. Цветаева, А.М. Ремизов, Р.О. Якобсон, В.Н. Иванов и др. Евразийство в философско-исторической и политической мысли русского зарубежья 1920-1930-х годов: аннот. библиогр. указ. /Рос. гос. б-ка, НИО библиографии; сост.: Л.Г. Филонова, библиограф. ред. Н.Ю.. Бутина. - М., 2011., С. 12
В почти двадцатилетней истории движения исследователи выделяют три этапа. Начальный охватывает 1921-1925 гг. и протекает по преимуществу в Восточной Европе и Германии. Уже на этом этапе усиливаются конспирологические моменты, появляются шифры в переписке. На следующем этапе, приблизительно с 1926 по 1929 гг., центр движения перемещается в Кламар, пригород Парижа. Именно на этом этапе, в конце 1928 г. произошел Кламарский раскол движения. Наконец, в период 1930-1939 гг. движение, пережив целый ряд кризисов, постепенно исчерпало весь запас своего пафосного активизма и сошло на нет.
В своих основополагающих трудах, коллективных манифестах, статьях и брошюрах евразийцы попытались творчески ответить на вызов русской революции и выдвинули ряд историософских, культурологических и политических идей для дальнейшей реализации в ходе активной социально-практической работы. Один из ведущих современных исследователей евразийства С. Глебов отмечает: «Несмотря на различные профессиональные и общекультурные интересы, эти люди были объединены определенным поколенческим этосом и опытом последних «нормальных» лет Российской империи, Первой мировой войны, двух революций и Гражданской войны. Они разделяли общее ощущение кризиса - точнее, надвигающейся катастрофы - современной им европейской цивилизации; они верили, что путь к спасению лежит в проведении границ между различными культурами, как выражался Трубецкой, воздвижении «перегородок, доходящих до неба» Глебов С. Евразийство между империей и модерном. История в документах. М.: Новое издательство, 2010. - 632 с. С. 6.
Они испытывали глубокое презрение к либеральным ценностям и процессуальной демократии и верили в неминуемое пришествие нового, еще невиданного строя.
По мнению евразийцев, начинается новая эпоха, в которую Азия пытается перехватить инициативу и играть доминирующую роль, а Россия, чья катастрофа не так тяжела, как разложение Запада, восстановит свои силы через единение с Востоком. Евразийцы назвали русскую катастрофу 1917 г. «коммунистическим шабашем» и признали ее мрачным результатом принудительной европеизации России, которая осуществлялась с Петра I. Осудив революцию, они, однако, полагали, что можно воспользоваться ее результатами для идеологического и политического закрепления антизападного выбора правящей коммунистической клики, предложив ей заменить марксистскую доктрину на евразийскую. Как заявляли евразийцы, должен начаться новый этап исторического развития страны, ориентированного на Евразию, а не на коммунизм и не на романо-германскую Европу, которая эгоцентрически грабила все остальное человечество во имя придуманной ее идеологами общечеловеческой цивилизации с идеями «ступеней развития», «прогресса» и пр.
В своей работе «Европа и человечество» Н. С. Трубецкой пишет, что, согласно представлениям западной цивилизации, всё человечество, все народы делятся на исторические и неисторические, прогрессивные (романо - германские) и «дикие» (неевропейские). По большому счёту, представление о прогрессивном (линейном) пути развития человечества, на котором одни народы (страны) ушли далеко «вперёд», а другие пытаются их догнать, принципиально не претерпело изменения за прошедшие с того времени сто лет, единственная разница заключается в том, что предыдущее воплощение прогресса в образе романо-германской Европы сейчас замещено американским (англо-саксонским) центризмом и гегемонизмом, только либерально - демократические (западные) ценности имеют право рассматриваться как общечеловеческие, а весь остальной незападный мир (который, тем не менее, составляет ѕ человечества) рассматривается как объект неизбежной и даже принудительной модернизации по западной модели. трубецкой евразийство философия ценность
Даже антиглобалисты, которые ведут борьбу против американского гегемонизма, не выходят из заданных параметров дихотомного восприятия современного мира: Запад - Незапад (цивилизационный аспект), Север - Юг (экономический), Модернизм - Традиционализм (социально-политический) и тому подобное. Такое упрощенчество значительно обедняет картину современного мира. Как пишет Г.Сачко, «также как атеист воспринимает все религии как ложное (или мифологическое) сознание и ему не интересна «степень ложности» каждой из них, так и прозападный менталитет не дифференцирует разительные отличия незападных обществ, недемократических систем, нелиберальных идеологий» Сачко Г.В. Евразийство и фашизм: история и современность //Вестник Челябинского государственного университета. - 2009. - № 40..
Согласно подобному подходу, все, что является неповторимым в национальном, этническом, конфессиональном аспектах рассматривается как антипод «общечеловеческому», традиционное рассматривается как антипод прогрессивного, самобытность - в качестве изоляционизма в общемировом движении и т. д.
Евразийство в его классическом виде призвано устранить это противоречие и противостояние. Согласно концепции евразийства, развитие человечества в целом возможно только при условии развития всех составляющих его регионов, этносов, народов, религий и культур в их самобытности и неповторимом своеобразии. Евразийцы выступают за многообразие и против унифицированной усреднённости. «Цветущая сложность мира» - это любимый образ К. Леонтьева, который был воспринят евразийцами: каждый народ и нация обладает своим «цветом», своей стадией «расцвета», своим вектором движения, и только это многообразие цветов, оттенков и переходов может стать основой общей гармонии человечества. Евразийцы рассматривают все культуры, религии, этносы и народы как равноценные и равноправные. Н.С. Трубецкой доказывал, что невозможно определить, какая из культур является более развитой, а какая менее, он категорически не согласен с доминирующим подходом к истории, при котором «европейцы просто приняли за венец эволюции человечества самих себя, свою культуру и, наивно убежденные в том, что они нашли один конец предполагаемой эволюционной цепи, быстро построили всю цепь». Создание подобной цепи эволюции он сравнил с попыткой человека, ни разу не видевшего спектра радуги, сложить его из разноцветных кубиков.
Исходя из концепции евразийства, опровергающей однолинейность и европоцентричность цивилизационного развития, демократический режим не имеет никаких преимуществ перед халифатом, европейское право не может доминировать над мусульманским, а права личности не могут быть выше прав народа и т. д.
Собственно, в подобном взгляде на развитие человеческого общества не было ничего оригинального. Цивилизационный подход был предложен еще до евразийцев русским философом Данилевским, западными мыслителями А. Тойнби и О. Шпенглером, кстати, провозгласившим скорый «закат» Европы, а точнее, европейской цивилизации с ее либеральными ценностями. Пожалуй, наиболее значительным отличием концепции евразийства от других плюрально-циклических концепций общественного развития, является резко отрицательное отношения к западноевропейскому (романо-германскому) миру, характерное для многих ее представителей, что особенно отчетливо заметно в работе Н.С. Трубецкого «Европа и человечество».
Вопрос о демотии связан с определением конкретных властных отношений, которые моделировались в евразийском политическом этатизме. Будучи сторонниками новой формы политической централизации, евразийцы настойчиво пытались выработать альтернативные политической демократии, аристократии, охлократии и тоталитаризму способы использования в интересах государства и всего общества политических и социальных стремлений широких народных масс.
Термин «демотия» евразийцы употребляли, чтобы разграничить между собой механицистское-органицистское понимание демократического принципа. «Демотия» - это «органическая демократия», принцип «соучастия народа в своей собственной судьбе», по определению Артура Мюллера ван ден Брука. Такое соучастие в отличие от либеральной демократии предполагает соучастие в судьбоносных социальных, государственных решениях не только ныне живущих, совершеннолетних граждан, принадлежащих к конкретной территории и социальной системе, но некоего особого существа, народного духа, который складывается из мертвых, живых и еще нерожденных, из общего естественного пути народа как общины сквозь историю.
«Идеократия» же означает подчинение социальной жизни конкретному идеалу, естественному «телосу», вытекающему из культуры, религии и духа нации и государства, остающегося постоянным, несмотря на политические, идеологические, этнические и даже религиозные катаклизмы. Другими словами, под «идеократией» евразийцы (в частности, Трубецкой Н.С.) понимают строй, в котором правящий слой отбирается по признаку преданности одной общей идее-правительнице.
Наиболее распространённая в современной Европе политическая форма - демократия. Евразийцы связывают демократию и демократическую идеологию с торжеством политического индивидуализма, который подразумевает не столько свободу политического творчества индивидуума, сколько «догматическую веру в индивидуального обособленного человека как в последнюю и единственную подлинную реальность»1. Демократия формализует индивидуальную свободу, и одновременно отрицает сверхиндивидуальные идеи, абсолютные ценности. Как считали евразийцы, идеалы демократии вообще несовместимы с реалиями политического процесса. Л.П. Карсавин прямо утверждал, что «действительный политический строй европейских государств не вполне соответствует теории демократии. Европейские государства существуют и могут существовать только вопреки своей демократичности»2.
Демотические и идеократические элементы всегда присутствовали в истории европейских стран. Они доминировали в эпоху средневековья и Реформации. В этой связи евразийцы особенно отмечали монархию испанских Габсбургов. На смену идеократиям в XVIII в. в Европу пришёл просвещённый абсолютизм, в период которого государства обосновывались не системами цельных культурно-политических идей, а внешним систематизированием продуктов разложения европейской культуры. Но уже на закате «галантного века» идеократия и демотия вновь выходят на авансцену истории. Идеократичными являлись революционная диктатура во Франции, империя Наполеона, который «железом и кровью» политически объединял Европу, даже империя Бисмарка для евразийцев была «явственно идеократична», о чём можно судить по господствовавшим в то время направлениям немецкой политико-правовой мысли.
Даже в современном демократическом государстве нация всё равно имеет какую-то общезначимую идею, «культурно-политический миф». Но идей этих чрезвычайно мало и они постепенно размываются и развенчиваются под воздействием социального и культурного релятивизма. В принципе, западное общество нуждается в универсалистских идеях, и коммунизм и национализм были востребованы в среде западной интеллигенции и «полуинтеллигенции» именно по этой причине (другое дело, что указанные идеологии представлялись евразийцам изначально ложными).
Рассмотрим, каким образом в евразийской концепции идеократического государства принцип демотии осуществлялся на практике.
В практической реализации принципа демотии евразийцы затрагивали проблему парламентаризма. Они отнюдь не утверждали, что идеократическая элита («ведущий отбор») должна монополизировать управление государством, указывали на «необходимость народного представительства для новой России»3. Вместе с тем, подлинное представительство народа может быть, как считали евразийцы, обеспечено не с помощью «всеобщего, прямого, равного и тайного голосования», когда представители населения выбираются из числа функционеров конкурирующих политических партий, а на основе представительства местного самоуправления и культурных и профессиональных союзов. Как утверждал Н.Н. Алексеев, главный теоретик концепции евразийского государства, «диктатура прав угнетённых силою вещей превращается в организм трудовой демотии, построенной на внутреннем сочетании прав и обязанностей всех и каждого»4. По словам С.Г. Пушкарёва, одного из евразийских ученых, занимающегося проблемами народного представительства, «профессиональное политиканство не должно быть привилегированным занятием, дающим право распоряжаться судьбами государства»5. Целью государственной власти должно быть благо всего народа, удовлетворение его нужд и желаний, а не следование в фарватере интересов узкой группы лиц. Антипод демотии - олигархическая власть - была для евразийцев абсолютно неприемлема. Демотия предполагает открытую политику в интересах широких масс. Неприятие олигархии евразийцами не означало их отрицания духовного аристократизма. Согласно Я.Садовскому, «для нас, евразийцев, аристократ приемлем тогда, когда он обладает душой демократа, а демократ, когда у него душа аристократа. Евразийство должно гармонически и плодоносно соединить в себе начала аристократии и демократии (демотизма)»6.
Евразийская демотия обязательно предполагает бытовое народоправство и народотворчество. Через неё политика и культура соединялись в единое целое. Евразийцы понимали всю необходимость подобного соединения для создания прочной цивилизационной модели «Россия-Евразия». Строительство автаркического мира предполагалось начать с уважения достоинства и права своего языка и своей культуры. Важное значение, в своей демотической концепции, евразийцы придавали моде, развитие которой имеет не только узкокультурный, а ещё и политический смысл. П.Н. Савицкий указывал, что «нужно преодолеть то пренебрежительное отношение к моде, которое и сейчас ещё господствует в части русской интеллигенции. Пора перестать считать моду выражением одной лишь суетности и легкомыслия. Мода есть великая социальная сила, ярче, чем что другое, свидетельствующая о природе человека, как существа общественного»7. Евразийская цивилизация должна стать притягательной для всего остального человечества, и здесь мода, формы досуга и прочее играют выдающуюся роль. Евразийский политический и культурный идеал должен быть художественно проиллюстрирован. Необходимо создать и поддерживать собственные, независимые от внешнего мира центры моды, самостоятельные образцы моделей костюмов, разрабатывать новые стили, сочинять сверхмодную музыку, выдумывать оригинальные танцы и т.п. Евразийцы сетовали, что, к сожалению, государство и общество обращают на это слишком мало внимания, а между тем это поможет преодолеть «комплекс второсортности», осознать свою мировую роль. С этой целью государство особой заботой должно окружить киноискусство, ни в коем случае не экономить на нём. Евразийцы были убеждены - Россия может выиграть битву с Западом за вкусы и пристрастия молодых людей, но для этого необходимо проявить максимум радикализма в культуре и искусстве, отказаться от «архаизаторства»8. По словам того же Савицкого, «евразийскую моду нужно строить заново, не ставя себя в зависимость от тех или иных образцов прошлого. Нужно поднять волну художественного вдохновения, которая позволила бы создать действительно самостоятельные центры распространения моды»9.
На преодоление провинциализма была направлена, в конечном счёте, и евразийская национально-политическая концепция. Отдельные евразийские народности для сохранения своей культурной и ценностной идентичности должны преодолеть свой «комплекс второсортности», составив цельное соборное единство и континентальное братство. При этом евразийцы, особенно левой ориентации, предлагали при решении национального вопроса воспользоваться опытом СССР, как «образца для организации всемирного единства народов»10.
Обратимся теперь непосредственно к вопросу о том, какие властные механизмы и структуры евразийцы предлагали создать для осуществления своего замысла «государственной демотии». Существует, по меньшей мере, два варианта государственного устройства «по евразийски». Но общее, что роднит их при взгляде на природу государства, - это точка зрения о необходимости прямого участия самых низших территориальных структур в управлении государственным целым. Евразийцы полагали, что естественной «клеткой» России как государственного образования должен стать каждый город с прилегающей территорией, которая связана с ним культурно и экономически. Эту государственную монаду они называли «округом». «Округ» есть центр, в котором выполняются основные функции государства; именно на этом уровне население может наиболее эффективно влиять на политику правящего слоя. Государство должно стать именно «союзом автономных округов»11. Округ можно назвать «советом» или «крупной волостью». Для округа или совета нужна в первую очередь, определённая территория (месторазвитие), на которой вырастает производственный процесс, организуется связанный с ними совместный труд. Как полагали евразийцы, очень желательно иметь центром такого округа, «совета» или «крупной волости» город или крупный посёлок городского типа. Городской элемент поможет превращению всего района в «естественную клетку евразийского государства», «первоначальный орган советской власти»12.
В свою очередь, округ евразийцы предлагали разделить, на «мелкие волости» (в сельской местности) или районы (в городе). Необходимо обеспечить единообразие административного деления города и деревни, что, в конечном счете, определит равнопредставленность их представителей в органах государственной власти. Ряд округов образуют края или области, которые формируются по экономическим, культурным, национальным признакам. Функции управления этими областями обеспечиваются лицами из числа делегированных окружными государственными структурами. Эти лица образуют областные или краевые «совещания», которые в своих компетенциях стоят ниже окружных органов государственной власти. Очевидно, что евразийцы доказывали свой «демотизм» концентрацией значительной части государственной власти именно в округах, даже в ущерб власти областной. Евразийцы специально оговаривали, что областные органы власти «не должны являться средостением между округом и государственным центром»13. Высшим органом округа они намеревались сделать окружной съезд, делегаты которого избирались бы ежегодно на альтернативной основе. Съезд окружных депутатов должен будет жёстко контролировать в течение года работу всех прочих окружных органов власти. Съезд избирает председателя окружной управы или окружного старосту и двух его заместителей. При управе организуются департаменты или отделы. Их руководители назначаются председателем окружной управы. Назначение начальников отделов, имеющих стратегическое значение для всего государства (полиция, юстиция) согласовывается с центральной властью. Председатели отделов могут являться членами управы с совещательным голосом, а если решения принимаются в отношении указанных отделов - то с решающим.
Во время съезда председатель управы отчитывается перед съездом. Евразийцы указывали на необходимость ротации председателей управы, с тем, чтобы работа управы приобретала необходимый динамизм.
В сельских волостях население избирает старосту, который окончательно утверждается в своей должности начальником окружной управы. При старосте функционирует волостная канцелярия. Деятельность старост контролируется управой и её председателем. В случае необходимости, как считали евразийцы, можно дать волостям больше самостоятельности.
Различие двух вариантов евразийского государственного устройства касалось моделирования органов власти на федеральном уровне. Первый вариант предусматривал, что наиболее оптимальным будет такой порядок, что всем государством должен руководить «государственный старшина», который избирается сроком на 3 года (с возможной баллотировкой на новый срок) на Всероссийском съезде окружных депутатов, на котором каждый округ представлен одним голосом. Съезд избирается на три года и вырабатывает общие принципы государственной политики, заслушивает отчёты всех прочих федеральных государственных органов. Кроме государственного старшины, Съезд окружных депутатов избирает на 3 года Центральный исполком или «Верховный Союзный совет», который насчитывает 300 членов. Состав исполкома включает представителей научно-технических и идеологических сил, а также делегатов от округов. Из числа указанных представителей половина состоит в списках, составленных правящей партией, а другая половина - в списках, рекомендованных профессиональными и творческими союзами. В эти списки не обязательно могут входить члены съезда. Центральный исполком должен быть объявлен высшей законодательной властью.
Государственный старшина наделяется в евразийской концепции президентскими функциями. Он является верховным главнокомандующим, представляет страну за рубежом. Он назначает министров или «комиссаров». Назначение руководителей «технократических» министерств и ведомств должно быть согласовано с соответствующими профессиональными организациями. Если возникает конфликт между государственным старшиной и съездом, то последний распускается, проводятся альтернативные выборы и спорный вопрос обсуждается на новом съезде, который и принимает окончательное решение.
Очевидно, что в представленной евразийской «конституции» закреплены широкие полномочия низовых и самых высших органов государственной власти. Народные массы получают возможность непосредственно или через своих доверенных лиц принимать участие в управлении государством, но подобная «демотия» уравновешивается существенными полномочиями государственного старосты.
В программе федеративного строительства также проявлялся демотический характер евразийской концепции государства. Советское федеративное устройство трактовалось евразийцами неоднозначно. Оно есть порождение коммунистической идеологии, и, вместе с тем, сами коммунисты не могут обойтись без этой «бутафории». Евразийцы предлагали дополнить советский федерализм рядом новых оснопополагающих принципов. В частности, в духе того, о чём мы писали чуть выше, евразийцы намеревались существенно расширить права и полномочия низовых звеньев федерации. Основной недостаток советского федерализма им виделся в том, что он «в наиболее общих государственных вопросах общегосударственные интересы целого ставит впереди интересов его отдельных частей»14. Это делает советскую федеральную систему ограниченной и весьма условной. В ней подавляются начала самоуправления и автономии. Она зиждется на тоталитарном господстве государства, его активном вмешательстве в общественную жизнь, приводящем к полному устранению элементов местного самоуправления, ликвидации земств, свободных университетов, вольных городов, независимой церкви и т.д. Все перечисленные образования либо ликвидируются вообще, либо «пристёгиваются к колеснице» государственной машины.
И всё же евразийцы, в частности Н.Н. Алексеев, предлагали второй вариант государственного устройства, весьма близкую советской, но с существенными дополнениями. На низшем (окружном) уровне модель Н.Н. Алексеева повторяет первый, выше уже приведённый вариант государственного управления, но на федеральном уровне имели некоторые различия с первым вариантом. Повторялся принцип делегирования окружными советами представителей в высший законодательный орган евразийской федерации. Но здесь нет Съезда окружных депутатов, а представители округов делегируются сразу в Верховный Совет. Но этот высший орган законодательной власти будет состоять не только из депутатов от округов. В нём, кроме того, должна быть отражена воля отдельных евразийских народов, а также квалифицированное мнение специалистов-«технократов» и партийного актива. Н.Н. Алексеев предлагает создать не двухпалатный, а трехпалатный Верховный совет, состоящий из, во-первых, Союзного Совета, в который входили бы делегаты от округов - основной «клетки» или «монады» евразийского государства, во-вторых, Совета национальностей, в который войдут представители отдельных евразийских этнических групп, и, в-третьих, Экспертный Совет, куда войдут технократы, партийные идеологи, учёные-экономисты, выдающиеся юристы и т.д., наиболее известные профессионалы-управленцы. В предложенной Алексеевым модели нет «государственного старшины», он заменяется Президиумом Верховного совета, полномочия которого значительны. В частности, Президиум наделён правом «последних решений»15. При этом Н.Н. Алексеев признаёт, что управление государством и структура политической власти не должны являться догмой, необходимо постоянное творчество в области политических форм.
Евразийцы, будучи сами убеждёнными «федералистами» и, несмотря на своё общее отрицание советской модели федерализма, предлагали заимствовать у Советов «принцип заступления» одного органа другим, который резко противоречит принципу разделения властей в государстве западной демократии. Начало заступления, когда полномочия разных уровней исполнительной власти не только дополняются, но и пересекаются, - содержат потенциал широкой административной децентрализации. Советская политическая система допускает существование множества самостоятельных «центров власти в автономных областях и республиках и в республиках союзных»16. Вместе с тем, проведение в жизнь данного принципа должно сопровождаться осмотрительностью, ибо «крайнее проведение системы заступления одного органа другим равносильно законодательной анархии» и потому «для упрочения в государстве порядка и законности следует принципиально ограничить принцип заступления, не отменяя его»17. В самом деле, в случае ослабления влияния коммунистической партии автономность исполнительных органов могла привести к ещё большей децентрализации власти. Выход из указанной дилеммы предлагается следующий - нижестоящий орган имеет право заступать вышестоящий во всех вопросах, кроме тех, которые являются исключительной компетенцией вышестоящего органа.
Евразийцы предлагали при строительстве континентального государства исходить из интересов всех наций и этнических групп Евразии и, одновременно, решительно отвергали сепаратистский лозунг «самоопределения всех национальностей». Этот лозунг разъединяет народы, сеет национальную рознь. Вообще, в евразийской концепции государства национальный принцип не является высшей ценностью. Упор должен быть сделан не на строительстве национальных автономий, а на развитии автономий административных, которые будут базироваться на широких государственных правах округов. По словам Н.С. Трубецкого, «нормой русской политики должно быть следующее положение: полная культурная автономия народов России, но не разложение их на самостоятельные политические единства, враждебные друг другу и питающие дух национального партикуляризма и сепаратизма»18. В конечном итоге российский федерализм должен перейти из национального в областной, краевой или даже окружной. Трубецкой был уверен, что советская политико-административная система номинально вполне подходит для этого процесса, т.к. она соединяет в себе возможность истинно народного самоуправления и единообразие построения государственных структур. Как отмечает один из лидеров евразийства, «за однородность политического строения советов следует держаться, как за великое преимущество»19.
