Иностранная военная интервенция в сибири и на дальнем востоке. Интервенция японии на дальнем востоке

23 августа (5 сентября по новому стилю) 1905 г. в Портсмуте (США) был подписан мирный договор. Россия признала Корею сферой влияния Японии, уступила ей южную часть Сахалина, права на Ляондунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним, Южно-Маньчжурскую железную дорогу.Так завершилась русско-японская война.

Но противостояние на этом не закончилось. Япония просто выжидала благоприятного момента, чтобы отторгнуть у России Дальний Восток. Хотя на короткое время в русско-японских отношениях, казалось, возникло некоторое «потепление»: в период Первой мировой войны 1914–1918 гг. Россия и Япония стали формальными союзниками. Впрочем, Япония выступила в войне на стороне Антанты с единственной целью - поживиться за счет германской сферы влияния в Китае и колоний на островах Тихого океана. После их захвата осенью 1914 г., в ходе которого японцы потеряли 2 тыс. человек, активное участие Японии в мировой войне закончилось. На обращения западных союзников с просьбой послать японский экспедиционный корпус в Европу, японское правительство отвечало, что «ее климат не подходит для японских солдат».

3 июля 1916 г. Россия заключила с Японией секретное соглашение о разделе сфер влияния в Китае, где был пункт, декларирующий военный союз между двумя странами: «В случае, если третья держава объявит войну одной из договаривающихся сторон, другая сторона по первому же требованию своего союзника должна прийти на помощь».При этом японцы намекали, что готовы пойти и на большее, если им уступят Северный Сахалин, но русское правительство отказалось даже обсуждать подобный вариант.

Что касается настроений в Русской армии, то там отношение к новому «союзнику» было вполне определенным: события русско-японской войны были еще свежи в памяти, и все понимали, что с Японией придется воевать в не слишком далеком будущем. Вот как описывал отправку Русского экспедиционного корпуса во Францию через порт Даолян Р.Я.Малиновский: «На причале построились русские войска. Тут же два оркестра - наш и японский. Сначала исполнили японский гимн, а потом «Боже царя храни». На высокой палубе в парадной форме появился командир 1-го Особого полка полковник Ничволодов. Вокруг него - группа японских офицеров и генералов. Всюду сверкали золотом эполеты и сияли ордена.

Братцы! Русские солдаты, богатыри земли русской! - начал свою речь полковник Ничволодов. - Вы должны знать, что город Дальний построен русскими людьми, они принесли сюда, на азиатские берега, русский дух, русский нрав, гуманность и культуру, чего, кстати, не скажешь о новоявленных «аборигенах» этой земли.

…Японские генералы, очевидно, не понимали смысла слов русского полковника и покровительственно скалили зубы. А тот продолжал:

Мы сейчас покидаем эти берега. Перед нами дальний путь, но мы никогда не забудем, что здесь каждый камень положен руками русских людей, и рано или поздно захватчики уберутся отсюда. Да здравствует наша победа! Ура, братцы!

Загремело громогласное «ура», перекатываясь над толпой русских солдат, сгрудившихся на пристани, на палубах и корме парохода. Все кричали «ура» что есть мочи, одобряя тем самым короткую речь русского полковника. Оркестры исполняли «Боже царя храни». Господа генералы и японские офицеры вытянулись в струнку и держали под козырек, а японские солдаты замерли по команде «Смирно» и держали «на караул». Многие из японцев, не понимая, что происходит, по команде офицеров кричали «банзай», троекратно повторяя этот клич… Можно было вообразить гнев японских генералов и офицеров, когда они получат перевод речи русского полковника.

Благоприятный для японских экспансионистских планов в отношении России момент наступил в связи с государственным переворотом в Петрограде в октябре 1917 г. Сразу же было заключено соглашение между США и Японией «по проблемам» дальневосточных владений бывшей Российской Империи. Страна Восходящего Солнца с энтузиазмом восприняла идею США и Антанты о расчленении России и создании марионеточных режимов на ее окраинах для использования их в качестве полуколоний. Японские газеты с циничной откровенностью писали, что «независимость Сибири представляла бы особый интерес для Японии», и намечали границы будущего марионеточного государства - к востоку от Байкала со столицей в Благовещенске или Хабаровске.

Предлогом для высадки японского десанта с военных кораблей, прибывших во Владивосток еще в январе 1918 г., послужил инцидент, когда в ночь на 5 апреля 1918 г. «неизвестные злоумышленники» совершили вооруженное нападение с целью ограбления владивостокского отделения японской торговой конторы «Исидо», в ходе которого были убиты два гражданина Японии.Тотчас эскадра Антанты с внешнего рейда Владивостока переместилась к причалам его внутренней гавани - бухты Золотой Рог. 5 апреля под прикрытием корабельных орудий, нацеленных на городские кварталы, высадились две роты японских пехотинцев и полурота английской морской пехоты, которые заняли важные объекты в порту и городе. 6 апреля десантировался отряд из 250 японских моряков, захвативший остров Русский с береговыми укреплениями, артиллерийскими батареями, военными складами и казармами. Адмирал Хирохару Като обратился к населению с воззванием, в котором извещал, что Япония берет на себя «охрану общественного порядка в целях обеспечения личной безопасности иностранных граждан», в первую очередь подданных японского императора.Через полгода японских подданных на российском Дальнем Востоке «защищало» уже свыше 70 тыс. японских солдат и офицеров.

Во время Гражданской войны и интервенции в 1918–1922 гг. японцы оккупировали Приамурье, Приморье, Забайкалье и Северный Сахалин, заняли Владивосток. На этих направлениях было сосредоточено более половины имевшихся тогда у Японии войск, то есть 11 дивизий из 21. Численность японских интервентов намного превосходила силы западных держав, высадившихся на Дальнем Востоке. Только с августа 1918 по октябрь 1919 г. Япония ввела на территорию дальневосточного края 120 тыс. человек, в то время, как общая численность интервентов в этом регионе в начале 1919 г. составила 150 тыс.Это объяснялось решимостью японского правительства «пойти на любые жертвы, только бы не опоздать к дележу территории России, которое произойдет после вмешательства США, Англии и Франции».Именно японцы стали ударной силой интервентов на Дальнем Востоке. И если англо-американские и другие силы Антанты совместно с Японией участвовали в интервенции в период с 1918 по март 1920 г., после чего были выведены с советских территорий, то сама Япония сохраняла там свое присутствие дольше всех - до осени 1922 г. Таким образом, период с апреля 1920 по октябрь 1922 г. был полностью самостоятельным японским этапом интервенции.Как позднее напомнит об этом факте И.В.Сталин, «Япония, воспользовавшись враждебным тогда отношением к Советской стране Англии, Франции, Соединенных Штатов Америки и опираясь на них, - вновь напала на нашу страну… и четыре года терзала наш народ, грабила Советский Дальний Восток».

Японцы поддерживали Белое движение на Дальнем Востоке и в Сибири, стараясь при этом сохранять выгодную для них расстановку сил: активно помогали атаману Забайкальского казачьего войска Г.М.Семенову и даже спровоцировали его конфликт с адмиралом А.В.Колчаком, посчитав, что деятельность последнего на посту Верховного правителя России может повредить дальневосточным интересам Страны Восходящего Солнца. Интересно в этой связи мнение самого Колчака об интервентах. 14 октября 1919 г. генерал Болдырев записал в своем дневнике о встрече с адмиралом: «Среди многих посетителей был адмирал Колчак, только что прибывший с Дальнего Востока, который, кстати сказать, он считает потерянным если не навсегда, то, по крайней мере, очень надолго. По мнению адмирала, на Дальнем Востоке две коалиции: англо-французская - доброжелательная и японо-американская - враждебная, причем притязания Америки весьма крупные, а Япония не брезгует ничем. Одним словом, экономического завоевание Дальнего Востока идет полным темпом».

За время своего хозяйничанья на Дальнем Востоке японцы вывезли немало пушнины, древесины, рыбы, ценностей, захваченных на складах порта Владивосток и других городов. Поживились они и за счет золотого запаса России, захваченного в Казани мятежным Чехословацким корпусом, а затем оказавшегося в распоряжении правительства Колчака, которое расплачивалось им со странами Антанты за поставку оружия и снаряжения. Так, на долю Японии пришлось 2672 пуда золота.

Упорное сопротивление местных жителей интервентам привело к жестоким карательным акциям со стороны японских войск, пытавшихся такими мерами утверждать свое господство на оккупированной территории: сожжение за «неповиновение» целых деревень и показательные массовые расстрелы непокорных с целью запугивания местного населения вошли в повсеместную практику. Например, в январе 1919 г. японские солдаты дотла сожгли деревню Сохатино, а в феврале деревню Ивановку. Вот как описывал эту акцию репортер японской газеты «Урадзио ниппо» Ямаути: «Деревню Ивановка окружили. 60–70 дворов, из которых она состояла, были полностью сожжены, а ее жители, включая женщин и детей (всего 300 человек) - схвачены. Некоторые пытались укрыться в своих домах. И тогда эти дома поджигались вместе с находившимися в них людьми».То, что действовали японцы с особой жестокостью, отмечали даже их союзники-американцы. Так, в донесении одного американского офицера описывается казнь арестованных местных жителей, схваченных японским отрядом 27 июля 1919 г. на железнодорожной станции Свиагино, охранявшейся американцами: «Пятеро русских были приведены к могилам, вырытым в окрестностях железнодорожной станции; им были завязаны глаза и приказано встать на колени у края могилы со связанными назад руками. Два японских офицера, сняв верхнюю одежду и обнажив сабли, начали рубить жертвы, направляя удары сзади шеи, и, в то время как каждая из жертв падала в могилу, от трех до пяти японских солдат добивали ее штыками, испуская крики радости. Двое были сразу обезглавлены ударами сабель; остальные были, по-видимому живы, так как наброшенная на них земля шевелилась».

В феврале-марте 1920 г. все войска интервентов, кроме японских, покинули Владивосток, передав «представительство и охрану интересов союзников» на русском Дальнем Востоке и в Забайкалье Стране Восходящего Солнца. При этом Япония формально заявила о своем «нейтралитете». Однако в начале апреля японцы начали карательные действия против населения Владивостока и других городов, произвели нападения на революционные войска и организации Приморья. В качестве повода был использован так называемый Николаевский инцидент в марте 1920 г., во время которого в городе Николаевске-на-Амуре партизаны под командование анархиста Я.И.Тряпицина, расстрелянного вскоре по приговору народного суда, уничтожили более 850 захваченных в плен японских военнослужащих и гражданских лиц.Воспользовавшись этим, 31 марта 1920 г. японское правительство отказалось от эвакуации своих войск, которые 4–5 апреля внезапно нарушили договоренность о перемирии и приступили к «акции возмездия», в результате которой за несколько дней уничтожили во Владивостоке, Спасске, Никольске-Уссурийском и окрестных селениях около 7 тыс. человек.Сохранились фотографии японских интервентов, «с улыбками позирующих рядом с отрезанными головами и замученными телами русских людей».

В продолжение «акции» и под предлогом защиты служащих японской нефтяной компании «Хокусинкай» японские войска в июне 1920 г. оккупировали Северный Сахалин. 3 июля была опубликована декларация, в которой Япония заявляла, что ее войска не покинут его тех пор, пока Россия не признает своей полной ответственности за гибель японцев в Николаевске и не принесет официальные извинения.Кстати, впоследствии этот эпизод - в соответствующей пропагандистской упаковке - фигурировал как «неопровержимое доказательство агрессивности русских» на многих международных конференциях, влияя на формирование и в самой Японии, и в других странах образа врага - Советской России.

После овладения Красной Армией Иркутском в начале 1920 г. сложились благоприятные условия для дальнейшего продвижения советских войск на Восток. Однако Советская Россия была не готова вести войну с Японией.В этой обстановке по указанию В.И.Ленина наступление было приостановлено, а на территории Дальнего Востока образовано буферное государство - Дальневосточная Республика (ДВР), имевшая регулярную Народно-революционную армию.

Между тем, на протяжении всего 1920 г. эскалация японцев в регионе нарастала: с японских островов на континент прибывали все новые вооруженные силы. Однако после успешного наступления Народно-революционной армии ДРВ и партизанских отрядов и освобождения ими в октябре 1920 г. Читы, японцы вынуждены были покинуть Забайкалье и Хабаровск. При отступлении они угнали, затопили или привели в негодность большинство кораблей Амурской флотилии, разрушили железнодорожную ветку от Хабаровска до базы флотилии, разграбили ее мастерские, казармы, уничтожили водопровод и систему отопления, и т. д., всего нанеся ущерб на 11,5 млн золотых рублей.

Оставив Забайкалье, японские войска сосредоточились в Приморье. Боевые действия продолжались еще два года. Наконец военные успехи Народно-революционной армии Дальневосточной Республики и партизан, с одной стороны, и ухудшение внутреннего и международного положения Японии, - с другой, все же вынудили японских интервентов в конце октября 1922 г. на кораблях своей эскадры покинуть Владивосток, что знаменовало собой окончание Гражданской войны в этом регионе. Но хотя официальной датой освобождения Владивостока и Приморья от белогвардейцев и интервентов считается 25 октября 1922 г., только через семь месяцев после установления советской власти во Владивостоке, 2 июня 1923 г. в 11 часов утра с рейда Золотого Рога снялся с якоря и ушел последний корабль интервентов - японский броненосец «Ниссин».

Но и после вывода войск Япония не оставляла свои агрессивные замыслы: в 1923 г. генеральным штабом японской армии был разработан новый план войны против СССР, которым предусматривалось «разгромить противника на Дальнем Востоке и оккупировать важные районы к востоку от озера Байкал. Основной удар нанести по Северной Маньчжурии. Наступать на Приморскую область, Северный Сахалин и побережье континента. В зависимости от обстановки оккупировать и Петропавловск-Камчатский».

ИНОСТРАННАЯ ВОЕННАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ 1918-22

была составной частью борьбы империалистич. держав против Сов. России. Гл. роль в ней играли империалисты Японии и США, к-рых разделяли серьезные противоречия. Япония, претендовавшая на господство в Азии, стремилась захватить Д. Восток. США были против односторонней оккупации Японией рус. Д. Востока, но, рассчитывая на захват ключевых позиций во всей России, были готовы предоставить Японии известные "компенсации". США и Англия надеялись использовать Японию как ударную силу против Сов. России и переложить на нее вину за развязывание интервенции. Интервенция на Д. Востоке прошла 2 этапа: на 1-м (апр. 1918 - апр. 1920) - она осуществлялась совместно силами Японии, США, Англии, Франции и Италии, на 2-м (апр. 1920 - окт. 1922) - Япония, воспользовавшись вынужденным уходом др. интервентов, стремилась стать единств. хозяином Д. Востока и продолжала держать здесь свои войска.

Вначале империалисты, направив в кон. 1917 - нач. 1918 свои воен. корабли во Владивосток, пытались проводить интервенцию замаскированно, используя силы внутр. контрреволюции (казачьи атаманы Семенов в Забайкалье, Гамов и Кузнецов в Амурской обл., Калмыков в Приморье), к-рые выступили против Сов. власти в нач. 1918. После Брестского мира и разгрома внутр. контрреволюц. сил империалисты Антанты взяли курс на открытую интервенцию. Япония, использовав провокац. убийство двух японцев, 5 апр. высадила во Владивостоке десант; затем был высажен также англ. десант. Дальнейшим шагом интервентов явился мятеж чехословацкого корпуса. В ночь на 29 июня белочехи произвели во Владивостоке контрреволюц. переворот. 2 июля Верх. воен. совет Антанты принял решение усилить интервенцию в Сибири и на Д. Востоке. 6 июля Владивосток был объявлен находящемся под междунар. контролем союзных держав. 3 авг. пр-во США официально объявило о своем участии в интервенции и в сер. авг. на Д. Восток прибыл амер. экспедиц. корпус ген. Гревса. К кон. 1918 численность интервентов на Д. Востоке достигла 150 тыс. чел., в т. ч. япон. войск - св. 70 тыс., амер. - ок. 11 тыс., белочехов - 40 тыс. (включая Сибирь), а также небольшие контингенты англ., франц., итал., рум., польск., серб. и кит. войск. Интервенты нанесли ущерб нар. х-ву Д. Востока на сумму ок. 300 тыс. руб. золотом. На Уссурийской ж. д. было уничтожено 55% подвижного состава; из 227 речных судов на Амуре к 1921 осталось 97, а из 549 судов дальневост. торг. флота - 300. Трудящиеся Д. Востока под рук. Коммунистич. партии развернули партиз. войну против интервентов и белогвардейцев. Революц. работой на Д. Востоке руководили коммунисты А. П. Вагжанов, С. Г. Лазо, Ф. Н. Мухин, П. П. Постышев, С. М. Серышев, Д. С. и С. С. Шиловы и др. Партиз. движение охватило широкие слои крестьянства и к нач. 1920 достигло мощного размаха. В Забайкалье и на Д. Востоке действовало до 70 тыс. партизан, отвлекавших до 250 тыс. иностр. и белогвард. войск. Власть интервентов и белых распространялась лишь на крупные города и узкую полосу вдоль ж. д. Разгром войск Колчака, на к-рого делали осн. ставку империалисты Антанты и США, вынудил главнокомандующего войсками интервентов в Сибири ген. Жаннена начать срочную эвакуацию чехословаков, среди к-рых началось революц. брожение. Под влиянием успехов Красной Армии и роста междунар. революц. движения участники интервенции на совещании 16 дек. 1919 вынесли решение о прекращении помощи белогвардейцам на терр. России. США и Японии было предоставлено право действовать в соответствии со своими интересами. США, опасаясь распространения большевистского влияния на амер. солдат и рассчитывая на столкновение Японии с Сов. Россией, 5 янв. 1920 приняли решение об эвакуации своих войск с Д. Востока. Япония формально заявила о своем "нейтралитете".

В нач. 1920 партизанами и сов. войсками было освобождено 2/3 терр. Д. Востока. Сов. власть была восстановлена в Амурской обл., Николаевске-на-Амуре. Лишь в р-не Читы оставались семеновцы, каппелевцы и япон. войска (т. н. "читинская пробка"). Во Владиво стоке власть перешла в руки Врем. пр-ва Приморской обл. земской управы, включавшей в себя разнородные силы от коммунистов до кадетов. Япон. войска, использовав спровоцированное ими в марте вооруж. столкновение в Николаевске-на-Амуре (т. н. "Николаевский инцидент"), в ночь с 4 на 5 апр. 1920 напали на революц. войска и орг-ции Приморья. Погибли тысячи людей, были схвачены и зверски убиты члены Высшего воен. совета Приморья С. Г. Лазо, В. М. Сибирцев, А. Н. Луцкий. На лев. берегу Амура из амурских партизан и частей Приморской революц. армии, отошедших из-под Хабаровска, был создан фронт (командующий С. М. Серышев, комиссар П. П. Постышев). Чтобы парализовать дальнейшее распространение япон. агрессии в Забайкалье, 6 апр. была создана буферная Дальневосточная республика (ДВР). Ввиду протеста всего консульского корпуса японцы были вынуждены вернуть к управлению Врем. пр-во Приморской земской управы. 29 апр. рус.-япон. комиссия выработала условия перемирия и установила "нейтральную зону" между терр., занятой революц. и япон. войсками. 15 июля 1920 было заключено соглашение об эвакуации япон. войск из Забайкалья (закончилась 15 окт.). 22 окт. Чита была освобождена. 21 окт. японцы покинули Хабаровск и начали сосредоточение своих войск в Приморье, куда стягивались остатки семеновско-каппелевских частей, разбитых в Забайкалье. 28 окт. конференция представителей Забайкалья, Приморья, Амурской обл. и Сахалина, проходившая под рук. Ф. Н. Петрова, признала ДВР нераздельной и единой республикой. 12 дек. 1920 во Владивостоке было образовано Приморское обл. управление ДВР. 26 мая 1921 белогвардейцы при поддержке япон. войск произвели во Владивостоке переворот, приведший к власти контрреволюц. "Приамурское пр-во" во главе с япон. ставленниками бр. Меркуловыми. Одновременно в Забайкалье и на терр. Тувы из Монголии вторглись отряды барона Унгерна, но в июне 1921 они были разбиты и бежали в Монголию. По просьбе Нар.-революц. пр-ва Монголии сов. войска вступили в Монголию и совместно с монг. НРА во главе с Сухэ-Батором 6 июля освободили от банд Унгерна столицу Монголии Ургу.

На Дайренской конференции 1921-22 Япония потребовала от пр-ва ДВР признания за Японией особых прав на Д. Востоке. Потерпев неудачу, Япония пошла на новую воен. авантюру, организовав вторжение в Приморье остатков семеновских и колчаковских войск (до 20 тыс.). В нояб. 1921 "белоповстанч." армия ген. Молчанова начала наступление на С. и 22 дек. заняла Хабаровск. В янв. 1922 белогвардейцы получили отпор у ст. Ин и перешли к обороне. 10-12 февр. Нар.-революц. армия под командованием В. К. Блюхера разбила белых в Волочаевском сражении 1922. 14 февр. был освобожден Хабаровск. В Японии росло недовольство, широкие массы требовали прекращения интервенции. В этих условиях к власти пришел кабинет адмирала Като, сторонника перенесения экспансии на Тихий ок., к-рый 24 июня заявил о решении эвакуировать Приморье к 1 нояб. 1922. Белогвардейцы пытались организовать борьбу под кулацко-монархич. лозунгами. "Нар. собрание Приморья" было переименовано в "Земский собор", белогвард. войска названы "земской ратью" во главе с "воеводой" Дитерихсом. В авг. "земская рать" сменила япон. войска в р-нах Спасска, Владивостока и Пограничной. В окт. Нар.-революц. армия ДВР под команд. И. П. Уборевича перешла в наступление, 7-9 окт. овладела укрепленным р-ном у Спасска и полностью разгромила белогвардейцев. 25 окт. был освобожден Владивосток. Япон. интервенты оставались на Сев. Сахалине до 1925, но благодаря твердой политике Советского правительства были вынуждены уйти и отсюда.

Лит.: История гражд. войны в СССР, т. 4-5, М., 1959-1960; Междунар. отношения на Д. Востоке (1840-1949), 2 изд., М., 1956; Япон. интервенция 1918-22 гг. в док-тах, М., 1934; Шишкин С. Н., Гражд. война на Д. Востоке. 1918-1922, М., 1957; Грэвс В., Амер. авантюра в Сибири (1918-1920 гг.), пер. с англ., М., 1932; Григорцевич С. С., Амер. и япон. интервенция на Сов. Д. Востоке и ее разгром (1918-1922 гг.), М., 1957.

С. Н. Шишкин. Москва.

Советская историческая энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова . 1973-1982 .

Смотреть что такое "ИНОСТРАННАЯ ВОЕННАЯ ИНТЕРВЕНЦИЯ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ 1918-22" в других словарях:

См. Иностранная военная интервенция на Дальнем Востоке 1918 22 …

Вооруж. борьба иностр. империализма и внутр. контрреволюции против социалистической революции в России с целью ликвидации Сов. гос ва, восстановления помещичье бурж. строя, расчленения и порабощения Сов. страны. Начало иностранной военной… … Советская историческая энциклопедия

Сверху вниз, слева направо: Вооружённые силы Юга России в 1919 году, повешение австро венгерскими войсками рабочих … Википедия

Гражданская война в России Сверху вниз, слева направо: Донская армия в 1919 году, повешение большевиков солдатами Чехословацкого корпуса, красная пехота на марше в 1920 году, Л. Д. Троцкий в 1918 году., тачанка 1 й Конной армии … Википедия

23 августа (5 сентября по новому стилю) 1905 г. в Портсмуте (США) был подписан мирный договор. Россия признала Корею сферой влияния Японии, уступила ей южную часть Сахалина, права на Ляондунский полуостров с Порт-Артуром и Дальним, Южно-Маньчжурскую железную дорогу. Так завершилась . Но противостояние на этом не закончилось.

Япония просто выжидала благоприятного момента, чтобы отторгнуть у России Дальний Восток. Хотя на короткое время в русско-японских отношениях, казалось, возникло некоторое «потепление»: в период Первой мировой войны 1914–1918 гг. Россия и Япония стали формальными союзниками. Впрочем, Япония выступила в войне на стороне Антанты с единственной целью – поживиться за счет германской сферы влияния в Китае и колоний на островах Тихого океана.

После их захвата осенью 1914 г., в ходе которого японцы потеряли 2 тыс. человек, активное участие Японии в мировой войне закончилось. На обращения западных союзников с просьбой послать японский экспедиционный корпус в Европу, японское правительство отвечало, что «ее климат не подходит для японских солдат».

3 июля 1916 г. Россия заключила с Японией секретное соглашение о разделе сфер влияния в Китае, где был пункт, декларирующий военный союз между двумя странами: «В случае, если третья держава объявит войну одной из договаривающихся сторон, другая сторона по первому же требованию своего союзника должна прийти на помощь» . При этом японцы намекали, что готовы пойти и на большее, если им уступят Северный Сахалин, но русское правительство отказалось даже обсуждать подобный вариант.

Что касается настроений в Русской армии, то там отношение к новому «союзнику» было вполне определенным: события русско-японской войны были еще свежи в памяти, и все понимали, что с Японией придется воевать в не слишком далеком будущем. Вот как описывал отправку Русского экспедиционного корпуса во Францию через порт Даолян Р.Я. Малиновский: «На причале построились русские войска. Тут же два оркестра – наш и японский. Сначала исполнили японский гимн, а потом «Боже царя храни». На высокой палубе в парадной форме появился командир 1-го Особого полка полковник Ничволодов. Вокруг него – группа японских и генералов. Всюду сверкали золотом эполеты и сияли ордена. – Братцы! Русские солдаты, богатыри земли русской! – начал свою речь полковник Ничволодов. – Вы должны знать, что город Дальний построен русскими людьми, они принесли сюда, на азиатские берега, русский дух, русский нрав, гуманность и культуру, чего, кстати, не скажешь о новоявленных «аборигенах» этой земли. …Японские генералы, очевидно, не понимали смысла слов русского полковника и покровительственно скалили зубы.

А тот продолжал: – Мы сейчас покидаем эти берега. Перед нами дальний путь, но мы никогда не забудем, что здесь каждый камень положен руками русских людей, и рано или поздно захватчики уберутся отсюда. Да здравствует наша победа! Ура, братцы! Загремело громогласное «ура», перекатываясь над толпой русских солдат, сгрудившихся на пристани, на палубах и корме парохода. Все кричали «ура» что есть мочи, одобряя тем самым короткую речь русского полковника. Оркестры исполняли «Боже царя храни». Господа генералы и японские офицеры вытянулись в струнку и держали под козырек, а японские солдаты замерли по команде «Смирно» и держали «на караул». Многие из японцев, не понимая, что происходит, по команде кричали «банзай», троекратно повторяя этот клич… Можно было вообразить гнев японских генералов и , когда они получат перевод речи русского полковника.

Временный и «противоестественный» характер союза России и Японии был очевиден для русского общественного сознания, тем более что японцы не скрывали своих территориальных притязаний и готовились их реализовать при первом удобном случае. Благоприятный для японских экспансионистских планов в отношении России момент наступил в связи с государственным переворотом в Петрограде в октябре 1917 г. Сразу же было заключено соглашение между США и Японией «по проблемам» дальневосточных владений бывшей Российской Империи. Страна Восходящего Солнца с энтузиазмом восприняла идею США и Антанты о расчленении России и создании марионеточных режимов на ее окраинах для использования их в качестве полуколоний.

Японские газеты с циничной откровенностью писали, что «независимость Сибири представляла бы особый интерес для Японии», и намечали границы будущего марионеточного государства – к востоку от Байкала со столицей в Благовещенске или Хабаровске36 . Предлогом для высадки японского десанта с военных кораблей, прибывших во Владивосток еще в январе 1918 г., послужил инцидент, когда в ночь на 5 апреля 1918 г. «неизвестные злоумышленники» совершили вооруженное нападение с целью ограбления владивостокского отделения японской торговой конторы «Исидо», в ходе которого были убиты два гражданина Японии. Тотчас эскадра Антанты с внешнего рейда Владивостока переместилась к причалам его внутренней гавани – бухты Золотой Рог. 5 апреля под прикрытием корабельных орудий, нацеленных на городские кварталы, высадились две роты японских пехотинцев и полурота английской морской пехоты, которые заняли важные объекты в порту и городе. 6 апреля десантировался отряд из 250 японских моряков, захвативший остров Русский с береговыми укреплениями, артиллерийскими батареями, военными складами и казармами. Адмирал Хирохару Като обратился к населению с воззванием, в котором извещал, что Япония берет на себя «охрану общественного порядка в целях обеспечения личной безопасности иностранных граждан», в первую очередь подданных японского императора.

Через полгода японских подданных на российском Дальнем Востоке «защищало» уже свыше 70 тыс. японских солдат и . Во время Гражданской войны и интервенции в 1918–1922 гг. японцы оккупировали Приамурье, Приморье, Забайкалье и Северный Сахалин, заняли Владивосток. На этих направлениях было сосредоточено более половины имевшихся тогда у Японии войск, то есть 11 дивизий из 21. Численность японских интервентов намного превосходила силы западных держав, высадившихся на Дальнем Востоке. Только с августа 1918 по октябрь 1919 г. Япония ввела на территорию дальневосточного края 120 тыс. человек, в то время, как общая численность интервентов в этом регионе в начале 1919 г. составила 150 тыс. Это объяснялось решимостью японского правительства «пойти на любые жертвы, только бы не опоздать к дележу территории России, которое произойдет после вмешательства США, Англии и Франции» 40 . Именно японцы стали ударной силой интервентов на Дальнем Востоке. И если англо-американские и другие силы Антанты совместно с Японией участвовали в интервенции в период с 1918 по март 1920 г., после чего были выведены с советских территорий, то сама Япония сохраняла там свое присутствие дольше всех – до осени 1922 г.

Таким образом, период с апреля 1920 по октябрь 1922 г. был полностью самостоятельным японским этапом интервенции41 . Как позднее напомнит об этом факте И.В.Сталин, «Япония, воспользовавшись враждебным тогда отношением к Советской стране Англии, Франции, Соединенных Штатов Америки и опираясь на них, – вновь напала на нашу страну … и четыре года терзала наш народ, грабила Советский Дальний Восток» 42 . Японцы поддерживали Белое движение на Дальнем Востоке и в Сибири, стараясь при этом сохранять выгодную для них расстановку сил: активно помогали атаману Забайкальского казачьего войска Г.М. Семенову и даже спровоцировали его конфликт с адмиралом А.В. Колчаком, посчитав, что деятельность последнего на посту Верховного правителя России может повредить дальневосточным интересам Страны Восходящего Солнца.

Интересно в этой связи мнение самого Колчака об интервентах. 14 октября 1919 г. генерал Болдырев записал в своем дневнике о встрече с адмиралом: «Среди многих посетителей был адмирал Колчак, только что прибывший с Дальнего Востока, который, кстати сказать, он считает потерянным если не навсегда, то, по крайней мере, очень надолго. По мнению адмирала, на Дальнем Востоке две коалиции: англо-французская – доброжелательная и японо-американская – враждебная, причем притязания Америки весьма крупные, а Япония не брезгует ничем. Одним словом, экономического завоевание Дальнего Востока идет полным темпом» . За время своего хозяйничанья на Дальнем Востоке японцы вывезли немало пушнины, древесины, рыбы, ценностей, захваченных на складах порта Владивосток и других городов. Поживились они и за счет золотого запаса России, захваченного в Казани мятежным Чехословацким корпусом, а затем оказавшегося в распоряжении правительства Колчака, которое расплачивалось им со странами Антанты за поставку оружия и снаряжения. Так, на долю Японии пришлось 2672 пуда золота.

Присутствие японского экспедиционного корпуса подогревало накал Гражданской войны и рост партизанского движения на Дальнем Востоке. Бесцеремонное и наглое поведение захватчиков возбуждало ненависть и озлобление местного населения. Красные партизаны Приамурья и Приморья устраивали засады и нападения на вражеские гарнизоны. Упорное сопротивление местных жителей интервентам привело к жестоким карательным акциям со стороны японских войск, пытавшихся такими мерами утверждать свое господство на оккупированной территории: сожжение за «неповиновение» целых деревень и показательные массовые расстрелы непокорных с целью запугивания местного населения вошли в повсеместную практику. Например, в январе 1919 г. японские солдаты дотла сожгли деревню Сохатино, а в феврале деревню Ивановку.

Вот как описывал эту акцию репортер японской газеты «Урадзио ниппо» Ямаути: «Деревню Ивановка окружили. 60-70 дворов, из которых она состояла, были полностью сожжены, а ее жители, включая женщин и детей (всего 300 человек) – схвачены. Некоторые пытались укрыться в своих домах. И тогда эти дома поджигались вместе с находившимися в них людьми». То, что действовали японцы с особой жестокостью, отмечали даже их союзники-американцы. Так, в донесении одного американского офицера описывается казнь арестованных местных жителей, схваченных японским отрядом 27 июля 1919 г. на железнодорожной станции Свиагино, охранявшейся американцами: «Пятеро русских были приведены к могилам, вырытым в окрестностях железнодорожной станции; им были завязаны глаза и приказано встать на колени у края могилы со связанными назад руками. Два японских офицера, сняв верхнюю одежду и обнажив сабли, начали рубить жертвы, направляя удары сзади шеи, и, в то время как каждая из жертв падала в могилу, от трех до пяти японских солдат добивали ее штыками, испуская крики радости.

Двое были сразу обезглавлены ударами сабель; остальные были, по-видимому живы, так как наброшенная на них земля шевелилась». В феврале-марте 1920 г. все войска интервентов, кроме японских, покинули Владивосток, передав «представительство и охрану интересов союзников» на русском Дальнем Востоке и в Забайкалье Стране Восходящего Солнца. При этом Япония формально заявила о своем «нейтралитете». Однако в начале апреля японцы начали карательные действия против населения Владивостока и других городов, произвели нападения на революционные войска и организации Приморья. В качестве повода был использован так называемый Николаевский инцидент в марте 1920 г., во время которого в городе Николаевске-на-Амуре партизаны под командование анархиста Я.И.Тряпицина, расстрелянного вскоре по приговору народного суда, уничтожили более 850 захваченных в плен японских военнослужащих и гражданских лиц46 . Воспользовавшись этим, 31 марта 1920 г. японское правительство отказалось от эвакуации своих войск, которые 4–5 апреля внезапно нарушили40 договоренность о перемирии и приступили к «акции возмездия», в результате которой за несколько дней уничтожили во Владивостоке, Спасске, Никольске Уссурийском и окрестных селениях около 7 тыс. человек.

Сохранились фотографии японских интервентов, «с улыбками позирующих рядом с отрезанными головами и замученными телами русских людей» 48 . В продолжение «акции» и под предлогом защиты служащих японской нефтяной компании «Хокусинкай» японские войска в июне 1920 г. оккупировали Северный Сахалин. 3 июля была опубликована декларация, в которой Япония заявляла, что ее войска не покинут его тех пор, пока Россия не признает своей полной ответственности за гибель японцев в Николаевске и не принесет официальные извинения. Кстати, впоследствии этот эпизод – в соответствующей пропагандистской упаковке – фигурировал как «неопровержимое доказательство агрессивности русских» на многих международных конференциях, влияя на формирование и в самой Японии, и в других странах образа врага – Советской России. После овладения Красной Армией Иркутском в начале 1920 г. сложились благоприятные условия для дальнейшего продвижения советских войск на Восток.

Однако Советская Россия была не готова вести войну с Японией50 . В этой обстановке по указанию В.И.Ленина наступление было приостановлено, а на территории Дальнего Востока образовано буферное государство – Дальневосточная Республика (ДВР), имевшая регулярную Народно-революционную армию51 . Между тем, на протяжении всего 1920 г. эскалация японцев в регионе нарастала: с японских островов на континент прибывали все новые вооруженные силы. Однако после успешного наступления Народно-революционной армии ДРВ и партизанских отрядов и освобождения ими в октябре 1920 г. Читы, японцы вынуждены были покинуть Забайкалье и Хабаровск. При отступлении они угнали, затопили или привели в негодность большинство кораблей Амурской флотилии, разрушили железнодорожную ветку от Хабаровска до базы флотилии, разграбили ее мастерские, казармы, уничтожили водопровод и систему отопления, и т.д., всего нанеся ущерб на 11,5 млн золотых рублей.

Оставив Забайкалье, японские войска сосредоточились в Приморье. Боевые действия продолжались еще два года. Наконец военные успехи Народнореволюционной армии Дальневосточной Республики и партизан, с одной стороны, и ухудшение внутреннего и международного положения Японии, – с другой, все же вынудили японских интервентов в конце октября 1922 г. на кораблях своей эскадры покинуть Владивосток, что знаменовало собой окончание Гражданской войны в этом регионе. Но хотя официальной датой освобождения Владивостока и Приморья от белогвардейцев и интервентов считается 25 октября 1922 г., только через семь месяцев после установления советской власти во Владивостоке, 2 июня 1923 г. в 11 часов утра с рейда Золотого Рога снялся с якоря и ушел последний корабль интервентов – японский броненосец «Ниссин».

Сенявская Е.С. Противники России в войнах XX века: Эволюция «обрат врага» в сознании армии и общества. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. 288 с, илл.

Что бы было понятно содержание, описанное в дневниках Федора Акимовича Токарева, я вкратце изложу историческую справку о важнейших событиях на Дальнем Востоке и в Амурской области, в частности периода 1918 -1920 годов.
25 октября 1917 года в Петрограде в результате вооруженного восстания было свергнуто Временное правительство и власть перешла к Петроградскому Совету рабочих и крестьянских депутатов. Вслед за победой в столице начался переход власти в руки Советов по всей стране. В городах Приморской области – Владивостоке, Сучане, Хабаровске Советы овладели властью раньше, чем в Амурской области. Там был более многочисленный, организованный и сплоченный рабочий класс.

Власть к Советам на территории Амурской области переходила поэтапно. В Благовещенске она фактически перешла только 4 января 1918 года, в Краснояровской волости – к концу января, в Зейском горном округе -13 февраля 1918 года. Председателем Зейского Совета стал Г.П. Боровинский, его заместителем Ф.И Кошелев, секретарем Н.П.Малых. В народе этот Совет называть стали «Зейской республикой». На золотопромышленников и торговцев, прятавших продовольствие и товары, был наложен штраф в размере 250 тысяч рублей. Их газета «Голос тайги» была закрыта. Совет стал выпускать свою газету «Таёжную правду». В марте Совет национализировал крупные предприятия города и прииски горного округа. Такая же участь постигла и магазин Чурина. Совет начал строить мельницу.

Если в Хабаровске, Владивостоке, Благовещенске и других городах Дальнего Востока, находящихся в зоне железнодорожной магистрали была острая нехватка денежных знаков, то Зейское казначейство к марту 1918 года оказалось совсем пустым. Особенно острая нужда в денежных знаках, возникла, когда начался промывочный сезон на золотых приисках. Старатели несли драгоценный металл, а расплачиваться с ними было нечем. Хабаровск помощь не мог оказать из –за весеннего бездорожья.

Тогда Зейский исполком Совета решил выпускать вместо денег собственные чеки. В протоколе заседания Зейского исполкома от 21 апреля 1918 года говорится: «Обсудили: 1.О выпуске чеков ввиду отсутствия денежных знаков в местном казначействе. Постановлено единогласно. Выпустить чеки а) 300 штук по 50 рублей на сумму 15 000, 700 штук по 100 рублей на сумму 70 000 рублей,1000 штук по 250 рублей на сумму 250 000 рублей,500 штук по 500 рублей на сумму 250 000 рублей. Итого 2 500 штук на сумму 585 000 рублей.
2.)Чеки будут подписываться: председателем исполкома Боровинским, комиссаром финансов Жегалкиным, казначеем Протопоповым.
Чтобы заготовить чеки, Зейское казначейство закрылось на 1 день. Весь этот день на бланках обычных банковских чеков работники казначейства ставили штамп «Чек обеспечен золотом» и на обороте «Этот чек имеет хождение наравне с государственными кредитными билетами до 1 июня с.г. и после 1 июня Зейское казначейство будет обменивать чек на кредитные билеты рубль за рубль».

Номинал на чеках ставили от руки, кроме этого был пробит перфоратором. 2500 раз расписался каждый из этих трёх лиц в этот день на чеках.
В мае Зейские чеки выпускаются в обращение, их охотно принимали не только население города, но и работники приисков в обмен на золото. Имеется также протокол № 67 заседания Зейского исполкома от 13 сентября 1918 года, на котором вновь рассматривался вопрос о выпуске второй партии Зейских чеков. Сделать это не удалось из – за оккупации территории японцами. Известно, что комиссар
финансов во время оккупации застрелился. фото 11.Зейский чек.

На 4-м областном съезде крестьянских депутатов, состоявшемся 25 февраля, была принята резолюция о полном переходе на территории Амурской области власти в руки Советов.
Уже с первых дней деятельности новой власти чиновники земских учреждений, отделов объявили бойкот. Они категорически отказывались выполнять решения областного съезда крестьянских и солдатских депутатов. 4 марта в Благовещенске начался контрреволюционный «гамовский» мятеж..Это было первое на Дальнем Востоке вооруженное сопротивление новой власти. На решимость местных реакционных сил повлияло то, что во Владивостокском порту появились японские, американские и английские военные корабли. В начале марта уполномоченный особой японской миссии предъявил войсковому правлению Амурского казачьего войска требование, что бы казаки уничтожили советскую власть в области. Заявили, что в противном случае это сделают они сами. Это была прямая угроза интервенцией.

В ночь с 3 на 4 апреля 1918 года во Владивостоке было совершено провокационное нападение на японскую контору «Исидо». Убиты 2 работника и 1 ранен. Эта провокация послужила предлогом для высадки японских войск. Командующий японской эскадрой Като опубликовал воззвание, в котором заверял жителей Владивостока о том, что высадка произведена с целью «защиты японских подданных».
Иностранные военные корабли ещё с декабря 1917 года стояли в бухте Золотой Рог и лишь ждали удобного момента. Такой «удобный» момент и был создан. Уже на следующий день -5 апреля произошла высадка десанта. В это же время из Маньчжурии в Забайкалье вторгся белогвардейский отряд атамана Семенова. В конце мая 1918 года командование чехословацкого корпуса бывших военнопленных подняло мятеж. До этого эшелоны корпуса чехословаков следовало во Владивосток для отправки затем морским путем на родину. Около 15 тысяч их уже находилось во Владивостоке. А остальные – примерно 40 – 50 тысяч были в пути – в эшелонах по железнодорожной линии от Пензы до Владивостока. Такая растянутость эшелона дала возможность командованию корпуса в сговоре с белогвардейскими организациями поднять мятеж одновременно в ряде основных центров Сибири. В результате выступления белочехов Иркутск и весь Дальний Восток оказались отрезанными от Центра России.

К осени 1918 года Советская власть на Дальнем Востоке была подавлена вооруженной силой интервентов – Англии, Франции, США и Японии. Эти страны намеревались захватить наш богатый край и превратить его в свою колонию. Они поделили Дальний Восток на сферы влияния. На Приамурье претендовала Япония.
Амурская область оставалась последним оплотом Советов, или как ещё называли «Красным островом». На её территории разместились беженцы Восточной Сибири, Забайкалья и Приморья – руководители и партийный аппарат, отступившие красногвардейские части Забайкальского и Уссурийского фронтов.
Японские войска двинулись и на Амурскую область. Вторжение войск интервентов осуществлялось по трем направлениям: из Приморья двигался сводный отряд из японских, американских, китайских солдат и белогвардейцев по командованием японского генерала ООЙ; из Северной Маньчжурии на Благовещенск – через город Хэйхэ и из Забайкалья – 3 японская дивизия. Вместе с японцами из Маньчжурии двигались и русские белогвардейцы. 18 сентября 1918 года ими был взят город Благовещенск, 19 – 22 сентября – Свободный – Зея. К концу сентября интервенты захватили в свои руки главные экономические районы, железную дорогу, речной флот, средства связи и прииски. В городах и селах Амурской области разместились группировки японо – белогвардейских войск общей численностью до 30 тысяч.
Еще в конце августа Амурский облисполком вынес решение перейти к партизанской войне. Для воинских частей и советских работников, отступавших из Сибири, Забайкалья и Приморья, в районе Дамбуков, Бомнака, прииска Владимирского (нынешний Кировский поселок) были созданы партизанские базы. Туда завозили продовольствие, обмундирование, медикаменты. Кроме того, Зейский исполком снабжал продовольствием и деньгами отступающие в тайгу красногвардейские части, выдавал бойцам и командирам паспорта дореволюционного периода.
20 сентября состоялось последнее заседание Зейского исполкома. Его председатель Боровинский зачитал обращение к трудящимся округа с призывом объединиться для защиты власти трудящихся.
В этот же день все члены исполкома ушли в тайгу. Рано утром 21 сентября в город ворвались японцы. Они открыли орудийный и пулеметный огонь по проходящему мимо пароходу с красногвардейцами. С попавшими в их руки жестоко расправились. Вместе с интервентами в Зею пришли и черняевские казаки. Японцы поймали и убили на кладбище А.П. Белоусова. П.П. Малых был арестован недалеко от города казаками, доставлен в город и на глазах народа зарублен шашками.

События того периода нашли своё отражение в воспоминаниях непосредственных участников. Г.Боровинский. «Таёжные походы. Сборник эпизодов из истории гражданской войны на Дальнем Востоке» под редакцией М.Горького, П.Постышева, И Минца. Издательство «История гражданской войны», М.1935 год.
«Тяжёлые дни наступили к осени 1918 года. Ежедневно телеграф приносил тревожные вести из Хабаровска. После краевого съезда советов 25 августа 1918 года стало ясно, что интервенция затянется, что рабочему и крестьянину Дальнего Востока предстоит выдержать тяжёлую борьбу за народную власть. Наш Зейский Совет всю свою работу перевёл на военную ногу. Были приняты энергичные меры к формированию Красной гвардии из горнорабочих и грузчиков. В конце августа первые красногвардейские отряды горняков города Зеи были отправлены на фронт.
В сентябре 1918 года под натиском интервентских войск после отчаянной и жестокой борьбы наши красные отряды были вынуждены отступить на запад, вглубь тайги, по Тыгдинскому тракту, по реке Зее. На рассвете 10 сентября по улице города Зеи, громыхая, проскакала тяжёлая батарея, за ней конница, а затем пошли отряды красногвардейцев и красноармейцев, состоящих частью из солдат – фронтовиков, частью из горнорабочих и крестьян. Прибывшие отряды быстро разместились по квартирам.
Вскоре после прибытия красных отрядов Зейским исполкомом была получена телеграмма от председателя Свободненского исполкома Попова, который сообщал, что Хабаровск уже занят интервентами и что Благовещенск накануне падения, так как японцы находятся на подступах к городу.

В это время в Благовещенске шла лихорадочная работа: грузили пароходы оружием, продовольствием, медикаментами для поспешной отправки в город Зею и Бомнак в верховьях реки Зеи. Из Свободного также были отправлены вверх по Зее большие транспорты оружия и припасов для раздачи рабочим – горнякам и крестьянам прибрежных селений. Первый транспорт с оружием имел разгрузочные пункты – Мазаново, Гоголевка, Ямполь и Овсянка. Бесконечные вереницы крестьянских подвод развозили оружие в раздаточные пункты
Задача нашего красного штаба по вооружению рабочих – горняков и крестьян была выполнена блестяще Перед Зейским исполкомом стояла трудная и ответственная задача по переотправке красных частей. Для этой цели было заготовлено огромное количество паспортов старого образца и членских книжек Зейского союза горнорабочих, которыми снабжали товарищей, и отправляли их на прииски. Часть отряда была переброшена на пароход в Бомнак и Дамбуки.
После того, как Благовещенск был занят 18 сентября японцами и белой сворой, перед нами стала угроза быть окружёнными на Зее, так как японцы могли двинуться на Зею по двум путям – со стороны Рухлово (нынешнее Сковородино) по железной дороге и по Тыгдинскому тракту.

Однако организовать полную оборону города Зеи, этого единственного и последнего опорного пункта, который находился в руках советов, нам не удалось. Силы защитников советской власти оказались очень слабыми.. Крестьяне колебались несмотря на горячие призывы большевиков.
Создалось тяжёлое положение: при таких силах, которыми располагал наш штаб, немыслимо было вести борьбу дальше.. В связи с этим решено было погрузить на пароход оружие, съестные припасы и вместе с отрядами отправить вверх по реке Зее в Бомнак с таким расчётом, чтобы там перезимовать и с весны уже начать партизанскую борьбу вновь.
В ночь на 22 сентября 1918 года на совещании членов Зейского исполкома решено было тотчас же переправиться на левый берег Зеи и двинуться в тайгу, так как по полученным сведениям японцы должны были занять город утром. На другом берегу я и товарищ Кошелев заметили на рассвете, что идёт пароход с баржей по направлению к городу Зее. По развевающемуся красному флагу мы заключили, что на нём находятся красногвардейцы. Не успел пароход поравняться с крайними строениями, как вдруг с правого берега его стали обстреливать артиллерийским и ружейным огнём. У нас не было никакого сомнения, что город уже был взят японцами, которые и открыли стрельбу.

Красногвардейцы ответили залпами ружейного огня и несколькими выстрелами из орудий, находившихся на барже, но очевидно вследствие качки не могли взять правильного прицела. Вскоре от снаряда японцев загорелся пароход, а затем и баржа. После того как пароход сделал крутой поворот и буквально выбросился на левый берег реки Зеи, красногвардейцы, отстреливаясь, стали выскакивать на берег, спеша укрыться в близлежащем лесу. Пароход и баржа пылали огнём. Потом мы узнали, что среди красноармейцев было много убитых, раненых, а некоторые из них, не успев выскочить, сгорели вместе с баржей и пароходом. Японцы и белогвардейцы, однако, не посмели преследовать красногвардейцев, ограничившись тем, что зверски добивали раненых.

В эти же дни погибли и наши товарищи, члены Зейского исполкома: Малых и Белоусов были зверски зарублены Черняевскими казаками, товарищи Жуков, Гайдуков и Шпаков были расстреляны японцами».
Грабежи, насилие и расстрел сопровождали каждый шаг интервентов. Без суда и следствия казнили всех сочувствующих Советской власти. Так на Золотой Горе японцы арестовали несколько десятков рабочих. Трое были зарублены шашками, в посёлке Дамбуки интервенты расстреляли 14 человек, на Владимирском -17.

Бесчинства оккупантов и казачества вызывали ненависть у местного населения. Стали формироваться группы сопротивления, которые затем переросли в партизанские отряды. Одним из первых был организован такой отряд, возглавляемый первым председателем Ново - Ямпольского сельского Совета Михаилом Сугайло и политическим ссыльным Дудиным Иваном Елизаровичем.

В деревнях Овсянковской волости сложились группы Василия Аксёнова, Давыда Файнберга, Таюрского, Фёдора Кошелева и анархистов Петра, Ивана и Андрея Богдановых. В верховьях Зеи действовал ещё один партизанский отряд Тимптоно – Владимирский повстанческий. В него входили рабочие с приисков, красногвардейцы, которые осенью 1918 года при вынужденном отступлении Красной Армии из – под Читы и Благовещенска пробрались на пароходах вверх по Зее до Бомнака, и восставших солдат, насильно мобилизованных в колчаковскую армию с приисков Тимптон и Владимирский. Во главе отряда был большевик Скрицкий.
О том, как развивались дальше события на Зейской земле рассказывает очевидец тех событий Ф.А. Токарев.

«В 1918 году хотели уже переходить в новый дом. Но в это время в Овсянку пришли японцы. Многие жители села, боясь, уехали на заимки. Японские солдаты, как только вошли в село, сразу на берегу реки Зея стали копать окопы. Они знали, что по Зее снизу идет пароход с баржей с красногвардейцами. Но парохода не дождались, и на второй день ушли в город Зею. Перед приходом японцев в селе стояла кавалерия, большей частью молодежь. Они пили, играли в карты, продавали и раздавали седла, винтовки, т. е. вооружали местное население. Перед приходом в Овсянку японцев красногвардейцы из села ушли. Но один из них не успел это сделать и японцы его схватили. Офицер приказал солдату бежать, а сам, отпустив его метров на 10, три раза выстрелил в вдогонку, но промахнулся. Тогда офицер дал команду своим солдатам стрелять из винтовок, результат такой же. Красноармеец убежал за село, но, видимо, сил у него уже не хватило. Он добежал до кустарника и упал. Два кавалериста его настигли и пристрелили.

А пароход, который ждали японцы не дошел до Овсянки километров 5. Красногвардейцы высадились с него, и пошли цепью в сторону села, но японцев в населенном пункте уже не было. Тогда они снова погрузились на пароход и поплыли в сторону города Зея. В это время иностранные интервенты уже окапывались на берегу в городе, ожидая подхода парохода. Японцы на лодке выслали для встречи с плывущими своих парламентеров с предложением сложить оружие. Красногвардейцы отказались в надежде на то, что смогут прорваться и уйти по реке дальше на прииска. Как только судно сравнялось с городом, японцы дали несколько залпов из орудий по плывущим по реке. Судно и баржа загорелись. Красногвардейцы бросились вплавь на другой берег. В этом месте у иностранцев засады не было, благодаря этому многие красногвардейцы спаслись и ушли в тайгу.

Дня через два в село пришла ещё одна колонна японцев: пехота, обоз и кавалерия. В Овсянке сделали штаб, а в Заречном (на Уркане),(Заречное на Уркане образовано переселенцами из Гомельской губернии в 1907 году –В.Р.), Костроме, Тихеевке поставили посты. Жителям стали выдавать пропуска, без которого никуда за пределы населенного пункта не пойдешь и не поедешь. К нам пришёл японский переводчик и заявил отцу, что он поселится в новом доме, а хозяева пусть останутся в своей. Мы так и остались жить в старой квартире.

В эти годы было очень тяжело с покупкой продуктов, «Керенские», «колчаковские» деньги в китайских лавочках не принимали. Деньги «романовские» были еще в ходу, но не у всех они были. Некоторые зажиточные сельчане «романовские» купюры припрятали, надеясь, что они ещё будут в цене. Валюта обесценилась. 10 и 100 рублей заработка ничего не стоили. Двух пассажиров отвезти с Овсянки до Тыгды стоило 150 тысяч рублей. Появились и японские иены. С работой также были проблемы, ничто не строилось, прииски опустели, перевозка груза по реке также резко сократилась. Что бы как то существовать пробовали искать работу повсюду. Собралось нас 9 человек – два брата Бессоновых на трех лошадях, Пясецкий Петр – на двух, Литвинцев Александр –на одной, Татарчаков Матвей –на двух, Рубец Александр – на одной, татарин Салях – на одной и я – на одной, а также безлошадный Глазков Александр и поехали мы в декабре на заработки в Тыгду (Тыгда образована переселенцами в 1904 году – В.Р.) на железную дорогу возить шпалы. Около села Покровка (Покровка образована переселенцами в 1904 году – В.Р.) нас остановили 12 кавалеристов – партизан, командиром по внешнему виду мы определили, был мадьяр. Он поинтересовался, куда мы направляемся, посоветовал на ночь остановиться в Покровке, разъяснил, что вечером они будут проводить митинг в селе, будут агитировать местных жителей вступать в партизанский отряд. Пригласил и нас на это собрание, предложил и нам подумать над его предложением. Высказал предположение о возможности мобилизации и наших лошадей для нужд отряда. Попросил у нас сена и овса для своих лошадей, что мы и сделали. Партизаны выставили верховые посты со стороны Тыгды и Овсянки. Остальные расположились на отдых в селе. Мы распрягли лошадей, дали им корм, попили чай и после этого вышли во двор, чтобы обсудить возникшие проблемы. Не успели придти к какому то конкретному решению как подъехал часовой и сообщил своему командиру о том, что со стороны Тыгды движется обоз из 5 повозок с людьми, то ли с японцами или с китайцами, с большого расстояния не определить. Партизаны ускакали в лес, а их командир несколько задержался, что бы определить, кто это движется в их сторону. Японцы заметили всадника, обстреляли его, но, ни одна пуля не попала в партизана. Японцы из оружия обстреляли дом в котором мы находились. Нам пришлось с поднятыми руками выйти из помещения. Они связали нас за руки, с помощью возчиков из Покровки и Тыгды запрягли наших лошадей и повезли в сторону Тыгды. Прибыли в Тыгду только ночью, японский переводчик пытался у нас добиться являемся ли мы «большевиками», объяснили ему, что мы крестьяне, ехали на заработки. Только через сутки, получив подтверждение от старосты села Овсянки о том, что мы мирные люди и не имеем никакого отношения к партизанам, после тщательного обыска и обобрав, нас отпустили. Вернули нам и наших лошадей. От местного жителя мы узнали, что накануне в Покровке японцами было расстреляно несколько захваченных в плен партизан, и мы еще хорошо отделались, что остались живы. Нам повезло в том, что перед этим у японцев произошла замена на молодых солдат, которые еще не так научились зверствовать. Только на третьи сутки, испытав страх, мы вернулись домой.

Месяца через полтора после указанных событий мы узнали, что Зейский грузчик Кошелев набрал небольшой партизанский отряд кавалерии и уехал в низ по Зее. Братья Бессоновы, Татарчаков и ещё несколько овсянковских парней присоединились к отряду. Японцы узнали об этом отряде, зашевелились, под нажимом заставили местных крестьян запрячь лошадей и везти их на поиски партизан. В розыске отряда Кошелева принимали участие белогвардейский офицер Корсаков, Михайлов и житель города Зея Головченко немного умеющий говорить на японском языке. Из –за малочисленности, отсутствия опыта и боеприпасов на первом этапе борьбы партизаны в открытые боевые схватки с интервентами не вступали. Кроме того, обстрел обозов с японцами не производили из нежелания ранить русских возчиков, выполняющих эту обязанность по принуждению. Японцы поездят, поездят по деревням, партизан не найдут и возвращаются к себе на базу. Крестьяне жили дружно, друг друга не выдавали. Но все – таки находились подлецы, выслуживались перед интервентами. И однажды летом кто – то доложил им о том, что у одного крестьянина – Клепикова Осипа спрятано 7 винтовок. Жил Клепиков очень бедно. Японский офицер, Корсаков, Михайлов и овсянковский полицейский Семихин пришли к бедняку и приказали Семихину произвести обыск всех помещений с целью розыска оружия. Корсаков заявил, что имеет письменное донесение о наличии и количестве спрятанного оружия, предлагал добровольно сдать его. В противном случае грозился казнью. Обыскали все помещения, подполье, оружия нигде не нашли. Оставался один сеновал, когда полицейский полез на сеновал, то Клепиков мысленно уже попрощался с жизнью – винтовки были спрятаны там. Семихин стал в сене рыться, нащупал винтовки, но виду не подал, стал рыться ещё сильнее, а сам еще тщательней перебрасывал сено на винтовки. Клепиков понял, что полицейский Семихин спас ему жизнь. Корсаков не этом не остановился, он больше верил записке полученной от японского солдата, арестовал Клепикова и повел на допрос на пароход стоящий на причале у села. По пути захватили показавшегося подозрительным Верхушина Терентия, имеющего некоторые отклонения в психике. После допроса с пристрастием мужчин отвезли на пароходе за четыре километра от Овсянки на остров, шомполами избили, после чего высадили на берег, а сами уплыли в село. Клепиков самостоятельно не мог передвигаться, только после того, как Верхушин сообщил женщине о месте нахождения её мужа, она на лошади перевезла его домой. Прятался в Овсянке и бывший красногвардеец Николай с парохода, затопленного в Зее. Жил он на квартире у старосты села Смолина. С помощью полицейского Семихина и старосты Николаю выдали надежные документы. Однажды мне с Бахмутом и Муравьевым Алексеем пришлось ехать в Амуро - Балтийск за сеном. В это время в селе находился со своим отрядом Кошелев. Мы стали проситься к нему в партизаны. На это получили отказ по причине нашей молодости и маленького роста. Объяснил нам, что мы не сможем хорошо справляться с винтовкой, и он не хочет отвечать перед нашими родителями, если произойдет наше обморожение в таких трудных условиях жизни в полевых условиях.

В 1919 году отряд Кошелева вырос до 150 человек. В отряде много было стариков, но большая часть составляла молодежь. Была у них своя кавалерия и пехота, ездили по сёлам группами, что бы пропитаться самим и лошадям.
Однажды братья Бессоновы, Татарчаков Матвей, Баташов Захар и еще четыре человека ехали из Ивановки в Амуро – Балтийск. В это время Гурбин Яков вез пятерых японских солдат на двух лошадях. Он увидел партизан и указал на них японцам. Партизаны также заметили японцев и произвели выстрел - убили 3х японцев и одну лошадь. Один японец залег в кювет и присмотрелся, откуда ведется стрельба. Татарчаков в армии не служил и не учел то обстоятельство, что с одного места стрелять нельзя, надо постоянно передвигаться. Только он приподнялся, японец выстрелил и попал ему в грудь, Матвей упал и только успел сказать товарищам: «Я умираю». Похоронен Матвей в центре села, в последующем на его могиле будет установлен памятник.

Морозы были за 40 градусом, а партизаны плохо обмундированы. Население местное бедное. Тут крайне трудно было кормить большой партизанский отряд. К тому же после ряда серьезных боев с японцами наступило затишье. Кошелев решил разгрузиться от лишних людей, которые в такой ситуации были только обузой. Половине отряда выдали документы о том, что они отпущены во временный отпуск и по первому зову штаба должны явиться в отряд. В такую погоду японцы приказали местным жителям везти их на 60 подводах преследовать партизан в районе села Умлекан. Японцы были хорошо одеты, в шубах, теплых ботинках, меховых шапках и рукавицах. На груди у них находились плоские фляги с каким то порошком, который в необходимых случаях поджигался и выделяемым теплом обогревал тело японцам. Партизаны решили карателям дать бой, разработали план с засадой и боковым ударом. Из-за некоторой неразберихи одержать победу в этом бою партизанам не удалось. В бою был убит японский офицер, но и партизаны понесли потери. Один из них с обмороженными ногами попал в плен и был расстрелян. Каратели захватили несколько крестьян из села Сиан, оказывающих помощь партизанам и утопили их в проруби реки Зея. Партизаны отступили в сторону села Новоямполь. (Ново – Ямпольское селение образовано переселенцами из Полтавской губернии в 1908 году – В.Р.)
Встреча учащихся школы № 1 с участником партизанского движения. Фото 1956 года. фото 14.
В Новоямполе по-прежнему стоял отряд белых, в Усть – Депе – японцы, отряд ушел верст на 15 в тайгу, где депские крестьяне паромили лес для сплава. Они рассказали, что у Сугайло и Дудина (активные партизаны из села Ново – Ямполь, которые стояли у истоков создания партизанского отряда – В.Р.) каратели спалили дома, взяли скот и всю деревню перепороли. Были тут и японские инженеры, по всем деревням они делали перепись и съемку местности, ездили в тайгу и по реке Зее, все фотографировали и распорядились, чтобы крестьяне не только сырой, но даже сухостойный лес не смели рубить, а подбирали бы только валежник. Говорили: « Наши люди здесь тоже будут жить».

В 1920 году, перед тем как уходить с Зейской земли японцы сложили на площади села ящики с продуктами питания, мешки с рисом и приказали крестьянам собраться с телегами в этом месте, объявили, что будут раздавать все это крестьянам. Когда на площади собралось большое количество людей, японцы погрузили рис на подводы, повезли его на берег и стали рис высыпать в реку. Консервы сжигали на костре. Перед отъездом заставили всех жителей запрячь лошадей и подогнать к штабу. Погрузка заняла весь день. Кошелеву стало известно, что японцы эвакуируются и при этом пытаются увезти с собой оружие и золото которое принадлежало городской казне. Чтобы воспрепятствовать вывозу награбленного, партизаны в Заречном (на Уркане) устроили засаду. После длительных переговоров и указания из Благовещенска о необходимости, с одной стороны решить вопрос мирным путем, так как японская сторона уже заявила о своем нейтралитете, с другой стороны заставить их сдать золото и награбленное имущество и прекратить уничтожать продукты питания стороны пришли к мирному решению. Из Овсянки японцы возвратили в Зейский госбанк золото, а рис и консервы пошли на оплату крестьянам за провоз на лошадях до станции Тыгда.
Утром 22 февраля 1920 года партизанский отряд под руководством Федора Кошелева торжественно вошел в город Зею. С этого времени в городе и округе была восстановлена Советская власть».
Многие партизаны пали смертью храбрых. Им сооружены памятники в Овсянке, Заречной Слободе, на Золотой Горе. В память партизанам Кошелева установлен обелиск у урканского моста, на котором написано: «Павшим партизанам отряда Кошелева». В городе Зее на площади Коммунаров – братская могила, где похоронены 53 красногвардейца, зверски замученных японцами и белогвардейцами, имена 43-х не установлены.

Не повезло России на Дальнем Востоке. Судьба послала ей на тихоокеанском побережье крайне неуживчивого и агрессивного соседа - Японию, чьи правящие круги в течение ряда минувших десятилетий то и дело посягали на российские национальные интересы. Примерами тому стало нападение на Россию в январе 1904 года, приведшее к русско-японской войне и отторжению от нашей страны Южного Сахалина. В еще большей мере агрессивные устремления японских правящих кругов проявились в годы широкомасштабного вооруженного вторжения Японии в пределы России, продолжавшегося с 1918 по 1925 годы. Те же захватнические поползновения проявились и в многократных бесцеремонных нарушениях советских территориальных вод японскими военными кораблями и рыболовными флотилиями в 20-30-х годах. А чего стоили вооруженные провокации японской военщины против нашей страны в районе озера Хасан и у реки Халхингол, завершившиеся бесславно лишь потому, что встретили решительный отпор советских вооруженных сил. Не пошел на пользу некоторым политическим деятелям и разгром японского милитаризма в 1945 году. Ведь до сих пор в политическом мире Японии имеется немало влиятельных поборников территориальных притязаний к России, одни из которых зарятся на четыре южных острова Курильского архипелага, другие - на весь архипелаг, а третьи, и на Южный Сахалин.

Перечисляя все эти агрессивные деяния и помыслы правящих кругов Японии против нашей страны, следует, правда, помнить и то, что подобная же агрессивность Японии проявлялась и в отношении других стран-соседей. В 1910 году японцы аннексировали Корею, жестоко подавив вооруженной силой сопротивление ее народа. В 1931–1945 годах японские армии захватили едва ли не большую часть китайской территории.

В 1941 году объектом японских атак и захватов стали тихоокеанские владения США и Англии, а также все страны Юго-Восточной Азии. Да и в наши дни продолжают тлеть очаги территориальных споров Японии с Республикой Корея из-за островов Токто (Такэсима) и с КНР из-за островов Сэнкаку. Видимо, жадное стремление поживиться за счет соседних стран так глубоко укоренилось в сознании некоторых японских государственных деятелей, что даже 50 лет, прошедшие со времени военного разгрома милитаристской Японии, не смогли до конца изжить подобные помыслы, что не способствует, естественно, упрочению мира в бассейне Тихого океана.

В числе захватнических акций Японии, предпринимавшихся в прошлом против нашей страны, наименьшее освещение, как в отечественной, так и в японской литературе, получила в последние годы вооруженная интервенция Японии в Сибири, Забайкалье, Приамурье, Приморье и на Северном Сахалине, продолжавшаяся в общей сложности более семи лет. Трудно сказать, почему отечественные историки и японоведы не уделяют должного внимания этой теме: скорее всего из ложно понимаемого ими стремления не ворошить прошлого во имя улучшения нынешних связей с Японией. Ведь некоторым из наших историков и журналистов и теперь кажется, что закрывая глаза на самые мрачные страницы в истории взаимоотношений двух стран они оказывают некую услугу делу упрочения российско-японского добрососедства.

Что же касается освещения интервенции Японии в России в книгах японских историков, то за редким исключением авторам этих книг чужда объективность, что объясняется прежде всего их заботой о “доброй репутации” своей страны и связанным с этим стремлением оставить общественность в неведении о тех преступлениях, которые учиняла японская военщина на оккупированных ею российских территориях. Лишь очень немногие из японских ученых проявили научную честность в этом вопросе и нашли в себе мужество признать захватнический, агрессивный характер японской интервенции в России и дать в своих трудах правдивое описание всего того, что творила японская армия в ходе своего сибирского ограниченную по времени “экспедицию”, предпринятую с благородной целью выполнения некого “союзнического долга” перед странами Атланты, а также с целью охраны проживавших во Владивостоке и некоторых других городах японских граждан, которым в действительности тогда никто не угрожал. Примечательно, что и авторы японских школьных учебников истории предпочитают, как правило, умалчивать об агрессии Японии против Советской России, хотя эта агрессия и длилась почти семь лет. Вот почему сегодня у подавляющего большинства японских граждан и в особенности у людей молодого возраста отсутствует правдивое представление о том, какие задачи ставились руководителями “миротворческой экспедиции” Японии в Сибири и других районах русского Дальнего Востока и чем занималась японская военщина в те дни на территории нашей страны. Слишком мало знает об этом даже японская научная общественность.

В действительности же вооруженная интервенция Японии на российском Дальнем Востоке представляла собой не что иное как необъявленную завоевательную войну, развязанную с целью овладения Приморьем, Забайкальем, Приамурьем и Восточной Сибирью, с целью превращения всех этих громадных территорий в японскую колонию. К сожалению, большинство историков и публицистов не хотят этого признавать. Но есть все-таки и в Японии сторонники правдивых оценок истории. “В последнее время, особенно среди молодых ученых, - пишет Осаму Такахаси - автор книги “Дневник Сибирской экспедиции”, - появились люди, выступающие за то, чтобы сменить слова “сибирская экспедиция” на “сибирская война”. Я также с этим полностью согласен. Однако число таких ученых в Японии пока еще очень мало”.

Война Японии в России была начата в соответствии с секретным планом японского военного министерства, разработанным еще в начале 1918 года специально созданным комитетом во главе с военным министром генералом Гиити Танакой.

Высылка солдат японского экспедиционного корпуса во Владивостокском порту (апрель 1918 года)

Марш японских интервентов по улицам Владивостока (апрель 1918 года)

Война эта носила широкие масштабы: в ней приняло участие в общей сложности 11 японских дивизий, контингент которых включал более 70 тысяч офицеров и солдат. В ходе интервенции японские оккупанты совершили на российской территории несчетное число преступлений. Мало наших соотечественников и тем более японцев знает о том, сколько сотен, сколько тысяч русских людей было расстреляно японскими офицерами и солдатами, беззаконно вторгшимися на нашу землю и творившими там жестокие расправы над местным населением. Примеры тому приводятся в трудах отечественных историков. Пишут об этом также и честные японские ученые. Так в японской исторической литературе подробное освещение получила учиненная интервентами в Приамурье в деревнях Мажаново и Сохатино массовая кровавая расправа с жителями этих деревень, не пожелавшими далее терпеть бесчинства японской военщины и поднявшими мятеж против своих угнетателей. Прибывший в эти деревни 11 января 1919 года карательный отряд по приказу своего командира - капитана Маэда расстрелял всех находившихся в этих деревнях жителей, включая женщин и детей, а сами деревни были сожжены дотла. Признавало впоследствии без всякого стеснения этот факт и само командование японской армии. В “Истории экспедиции в Сибири в 1917–1922 годах”, составленной Генеральным штабом японской армии, писалось, что “в наказание дома жителей этих деревень, поддержавших связь с большевиками, были сожжены”.

И это был не единичный случай. В марте 1919 года командующий 12 бригадой японской оккупационной армии в Приамурье генерал-майор Сиро Ямада издал приказ об уничтожении всех тех сел и деревень, жители которых поддерживали связь с партизанами. Во исполнение этого приказа, как подтверждают японские историки, в марте 1919 года были подвергнуты “чистке” следующие села и деревни Приамурской области: Круглое, Разливка, Черновская, Красный яр, Павловка, Андреевка, Васильевка, Ивановка и Рождественская.

Ао том, что творили в этих деревнях и селах в ходе чистки японские оккупанты, можно судить по приведенным ниже сведениям о зверствах японских карателей в селе Ивановке. Село это, как сообщается в японских источниках, было неожиданно для его жителей окружено японскими карателями 22 марта 1919 года. Сначала японская артиллерия обрушила на село шквальный огонь, в результате чего в ряде домов начались пожары. Затем, на улицы, где метались с плачем и криками женщины и дети, ворвались японские солдаты. Сначала каратели выискивали мужчин и там же на улицах расстреливали их или закалывали штыками. А далее оставшиеся живыми были заперты в нескольких амбарах и сараях и сожжены заживо. Как показало проведенное впоследствии расследование, после этой резни было опознано и захоронено в могилах 216 жителей села, но кроме этого большое число обуглившихся в огне пожаров трупов так и осталось неопознанными. Сгорело дотла в общей сложности 130 домов. Ссылаясь на изданную под редакцией Генерального штаба Японии “Историю экспедиции в Сибири в 1917–1922 годах” японский исследователь Тэруюки Хара писал по тому же поводу следующее: “из всех случаев “полной ликвидации деревень” наиболее крупным по своим масштабам и наиболее жестоким стало сожжение деревни Ивановки. В официальной истории об этом сожжении пишется, что это было точное исполнение приказа командира бригады Ямады, звучавшего так: “приказываю предельно последовательно наказать эту деревню”. А о том, как это наказание выглядело в реальной действительности, говорилось в нарочито туманной форме: “Спустя некоторое время пожары возникли во всех концах деревни”.

Зверские расправы с жителями Ивановки, как и других сел, должны были по замыслу японских интервентов посеять страх среди населения оккупированных ими районов Советской России и таким образом заставить русских людей прекратить всякое сопротивление непрошенным гостям из “Страны восходящего солнца”. В заявлении, опубликованном на следующий день в местной печати генерал-майором Ямадой без обиняков писалось о том, что всех “врагов Японии” из числа местного населения “постигнет та же участь, что и жителей Идановки”.

Японские солдаты около расстрелянных ими жителей Дальнего Востока

Однако даже в японской исторической литературе имеется немало публикаций, в которых признается несостоятельность карательных операций японской армии в Сибири и Забайкалье, порождавших среди русского населения этих районов массовые антияпонские настроения и еще большее сопротивление произволу интервентов.

Как отмечается в “Истории гражданской войны в СССР” (Том 4, стр. 6), японские интервенты разграбили в общей сложности 5775 крестьянских хозяйств и сожгли дотла 16717 построек.

Чувствительные потери в этой преступной войне понесла, кстати сказать, и сама японская армия. По данным японских историков, в сражениях с защитниками независимости нашей страны погибли в дни японской интервенции более 3 тысяч японских солдат и офицеров.

Но это еще не все. В ходе оккупации Восточной Сибири и ряда районов российского Дальнего Востока японские интервенты занимались беззастенчивым грабежом природных богатств, а также имущества, принадлежавшего местному населению. На военных кораблях и гражданских судах без стеснения увозились в Японию самые разнообразные материальные ценности, попадавшиеся интервентам под руку, будьте частная или государственная российская собственность. Так за годы интервенции из континентальных районов России в Японию было вывезено более 650 тысяч кубометров леса, были угнаны в Маньчжурию свыше 2 тысяч железнодорожных вагонов и более 300 морских и речных судов. Из Приморья и Сахалина в Японию вывозился в те годы фактически весь улов лососевых и до 75 процентов улова сельди, что причинило России огромные убытки в размере 4,5 миллионов рублей золотом. И это далеко не полный перечень российских богатств, незаконно присвоенных, японскими оккупантами в годы интервенции в России.

Преступное содействие японским оккупантам оказали в разграблении российских богатств некоторые из белогвардейских генералов и офицеров, рассчитывавших с помощью Японии удержать в своих руках те или иные территории. Одни из них, руководствовались при этом сугубо корыстными устремлениями, другие - заведомо ошибочными политическими расчетами. Но все они, как показал ход событий, вольно или невольно причинили тяжкий ущерб национальным интересам России.

Одним из самых крупных покушений на национальную собственность нашей страны стало в годы японской оккупации похищение интервентами при содействии их сообщников-белогвардейцев значительной части государственного золотого запаса России - похищение, обстоятельства и следы которого до сих пор скрывались и замалчивались японской стороной.