Глава 2 Народный утопизм XVII–XX веков

Специфика развития идеалистических традиций в философских теориях XVII–XVIII веков Идеалистическая традиция в философских теориях Нового времени также продолжает сохраняться и развиваться, давая свое решение основных философских и мировоззренческих проблем, которые

Философия XVIII–XIX веков

70. Постклассическая философия XIX–XX веков Постклассическая философия XIX века – этап развития философской мысли, непосредственно предшествующий современной философии.Одной из основных характеристик этого периода философии стал иррационализм – представление о том, что

Философия XV–XVIII веков С кем разделить вечность?Занимая должность секретаря Второй канцелярии во Флоренции, Никколо Макиавелли близко познакомился с Чезаре Борджа. Должно быть, из-за дружбы с этим весьма неоднозначным персонажем, восхищение которым Макиавелли никогда

История средних веков В истории европейского Средневековья выделяют раннее Средневековье (V?XI вв.), зрелое (XII?XIII вв.) и позднее (XIV?XVI вв.). Таким образом, в Средние века частично входит и Возрождение, по крайней мере итальянское, которое датируется XIV?XVI вв. В других странах

В конце 15-го века в Западной Европе появились первые централизованные национальные государства. Богатая же Италия представляла из себя лоскутное одеяло, состоящее из множества малых, враждующих между собой государств, слабых в военном отношении. Эту ситуацию пытались использовать Франция, Испания и Священная Римская империя (германской нации). Они пытались занять части Италии и в то же время боролись за господство в Европе.

Одно из старейших изображений испанской пехоты во время Тунисского похода 1535 года. Хотя по одежде и вооружению трудно сказать, что это именно испанцы.

В 1493 году французский король Карл VIII, как наследник Анжу, объявил о претензии на Неаполитанское королевство, которое с 1265 года управлялось Анжуйской династией. Хотя официально это королевство носило имя «Королевства обеих Сицилий», сама Сицилия с 1282 года находилась под властью испанского королевства Арагон. Карл VIII, готовясь к завоеванию, заключил договоры с Англией, Испанией и Священной Римской империей. В 1493 году, когда французский король заключил союз с императором Максимилианом Габсбургом, по Европе распространилась весть, что мореплаватель Колумб открыл морской путь в Индию (на самом деле это был новый, американский континент, о чём он ещё не знал) и объявил эти земли владением испанского короля. Это побудило Карла к скорейшим действиям. С небольшой армией, основу которой составляли новая по тому времени подвижная артиллерия и 10000 швейцарских наёмников, он преодолел альпийский перевал Мон-Женевр и практически без сопротивления занял Неаполь.

Фрагмент битвы при Павии (1525 г.), когда армия Карла V нанесла решающее поражение французам. Рукопашный бой французской (слева) и испанской (справа) пехоты. Солдаты обеих сторон очень похожи, и поэтому художник подчеркнул длинные пики испанцев. Бойцы под французским знаменем несут на груди и спине маленькие белые кресты.

Фрагмент картины Тунисского похода, приводящий в замешательство историков и знатоков - аркебуза оснащена неким прицельным приспособлением.

В Италии разразился хаос. Чтобы восстановить равновесие, 31 апреля 1495 года Испания и Габсбурги образовали Священную лигу, к которой также присоединились Англия и итальянские государства. Испанский полководец (gran capitan) Фернандо де Кордоба отреагировал первым и повел свои войска с Сицилии на Неаполь. Карл VIII, опасаясь окружения, оставил лишь небольшой гарнизон в Неаполе и с основными силами отступил во Францию. Итальянский поход Карла может служить иллюстрацией типичного средневекового набега без подготовленной базы и коммуникаций. Этот поход начал первую из шести итальянских войн, продолжавшихся до 1559 года.

После отступления французов Священная лига распалась, и наследник французского престола Людовик XII начал планировать новый поход в Италию. Он заключил союз с Англией и мирные договоры с Испанией и Венецией. Швейцарская конфедерация позволила ему нанимать швейцарских «райслауферов» (reislaufer, reisende Krieger - путешествующие, кочующие воины, нем.) в качестве наёмников для своей пехоты. В июле 1499 года французские войска пересекли Альпы, и война разгорелась вновь.

Швейцарцы и их длинные копья

Швейцарии удалось в 15-м веке отстоять свою независимость. Народ жил свободно в условиях высокогорья, и все конфликты решались с помощью мечей, секир, алебард и копий. Лишь внешняя угроза могла заставить их объединиться ради защиты независимости. Стрелков среди них было мало, но они научились в полевых сражениях противостоять коннице с помощью своих длинных (до 5,5 м) копий. В сражении при Муртене им удалось победить лучшую на тот момент тяжелую европейскую конницу бургундского герцога Карла Смелого. Бургундцы потеряли в сражении от 6000 до 10000 воинов, а швейцарцы - лишь 410. Этот успех сделал «райслауферов» самыми востребованными и высокооплачиваемыми наёмниками в Европе.

Швейцарцы были известны своей жестокостью, выносливостью и отвагой. В некоторых сражениях они бились в буквальном смысле до последнего человека. Одной из их традиций было убивать паникёров в своих рядах. Они проходили жесткую муштру, особенно это касалось владения их главным оружием - длинным копьём. Подготовка продолжалась до тех пор, пока каждый боец не становился составной частью подразделения. Они не щадили противников, даже тех, кто предлагал за себя большой выкуп. Тяжелая жизнь в Альпах делала из них прекрасных воинов, заслуживших доверия своих нанимателей. Война была их ремеслом. Отсюда происходит и поговорка: «Нет денег - нет швейцарцев». Если жалование не выплачивалось, они тут же уходили, и положение их нанимателя их ничуть не заботило. Но при регулярной оплате лояльность швейцарцев была обеспечена. В то время длинные (до 5,5 м) копья были единственным действенным оружием против конницы. Пехота образовывала большие, от 1000 до 6000 бойцов, прямоугольные построения, похожие на фаланги эпохи Александра Македонского. Для бойцов первых рядов обязательны были доспехи. С начала 16-го века копейщиков стали поддерживать аркебузиры. Обычным было трёхчастное построение: авангард - Vorhut, центр - Gewalthaufen, арьергард - Nachhut. С 1516 года, согласно «эксклюзивному» договору с Францией, швейцарцы служили именно ей в качестве пикинёров и аркебузиров. Длинное пехотное копье было известно в Европе с 13-го века, но именно в руках швейцарцев оно стало столь знаменито и по швейцарскому образцу стало применяться в других армиях.

Фото из Цюрихского музея. Показывает швейцарских солдат в доспехах первой четверти 16-го века. Особенно интересны пикинеры, демонстрирующие три основных способа удержания пики. Не хватает лишь четвертого - горизонтального, на уровне груди. Для отражения атак рыцарской конницы пики упирали в землю.

Ландскнехты и испанцы

Постоянное войско Священной Римской империи было организовано императором Максимилианом I в 1486 году. Пехотинцы получили название ландскнехтов. Поначалу они служили империи, но затем стали наниматься и к другим. Типичное подразделение под началом капитана (Hauptmann) состояло из 400 ландскнехтов, 50 из которых были вооружены аркебузами, а остальные - пиками, алебардами или двуручными мечами. Унтер-офицеров солдаты выбирали сами. Опытные ветераны обычно имели лучшее вооружение и доспехи. Они получали большее жалованье и назывались «доппельзёльднер» (Doppelsoeldner - двойной оклад, нем.).

В 16-м веке ведущей военной державой Европы стала Испания. Произошло это главным образом потому, что она оказалась единственным государством к западу от Османской империи, обладающим регулярной армией. «Регулярные» войска постоянно находились на воинской службе и поэтому получали жалованье в течение всего времени. А Испания нуждалась в таком войске, так как в течение всего 16-го века вела непрерывные войны на суше и на море. Эти походы оплачивались богатствами колоний Южной и Центральной Америки.

Одним из преимуществ постоянных армий было то, что офицеры могли в течение длительной службы набираться опыта. Поэтому Испания обладала наилучшим в то время офицерским корпусом. Кроме того, постоянное войско может непрерывно развивать свою организационную структуру и тактические приёмы и приспосабливать их к требованиям времени.

В 16-м веке испанские войска сражались в Италии и Ирландии, Франции и Нидерландах, Южной и Центральной Америке, Оране и Триполитании в Северной Африке. Некоторое время Испания была тесно связана со Священной Римской империей. Испанский король Карл I был одновременно императором Карлом V. В 1556 году он отказался от испанского престола в пользу сына Филиппа, а от императорства - в пользу брата Фердинанда. В начале 17-го века Испания ослабла экономически и технически и в то же время была вынуждена противостоять новым соперникам, в первую очередь Англии и Франции. До Тридцатилетней войны 1618-48 годов, вернее, Франко- нидерландско-испанской войны она ещё сохраняла статус великой державы. Но поражение от французов при Рокруа в 1643 г. стало тем ударом, от которого военная мощь Испании так и не оправилась.

Терции

В конце 15-го века католические супруги Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская изгнали мавров из Испании и начали преобразовывать войска своих государств в единую армию. В 1505 году были сформированы 20 отдельных частей - Coronelia или Coronelas (от итальянского colonelli - колонна). Во главе каждой стоял «командир колонны» - cabo de coronelia. Каждая из этих частей включала в себя по несколько рот, численностью от 400 до 1550 человек. С 1534 года три «колонны» объединялись в одну «терцию». Четыре терции образовывали одну бригаду, а семь - одну двойную бригаду. Испании в то время принадлежали южная Италия и Сицилия, где и были сформированы первые терции. Названия они получили от округов, где формировались: Неаполитанская, Ломбардская и Сицилийская. Спустя несколько лет к ним добавилась ещё одна - Сардинская. Позже некоторые терции получили названия по именам их командиров. С 1556 по 1597 год король Филипп II сформировал в общей сложности 23 терции для службы в контролируемых Испанией землях. Так, в период 1572-78 годов в Нидерландах находились четыре терции: Неаполитанская, Фламандская, Люттихская и Ломбардская. Сильнейшей была Неаполитанская, включавшая 16 смешанных рот, состоявших из пикинеров и аркебузиров, и четыре чисто стрелковые - из аркебузиров и мушкетёров. Известно также, что Сицилийская и Ломбардская терции состояли из восьми смешанных и трёх стрелковых рот, а Фламандская - из девяти смешанных и лишь одной стрелковой. Численность рот колебалась от 100 до 300 бойцов. Соотношение пикинеров и стрелков - 50/50.

Численность терций колебалась от 1500 до 5000 человек, разделенных на 10 - 20 рот. Известно, что некоторые терции, предназначенные для высадки в Англию в 1588 году, имели от 24 до 32 рот, реальная численность личного состава неизвестна. Рекорд зафиксирован в 1570 году, когда Фламандская терция насчитывала 8300 солдат, а Сицилийская и Ломбардская в том же году были усилены до 6600.

Организация

Около 1530 года терции приняли свою окончательную форму, и это было важным шагом в развитии организации пехоты того времени. Терция являлась административной единицей и состояла из штаба и, как минимум, из 12 рот, состоявших из 258 солдат и офицеров. Две роты были чисто стрелковыми, а в оставшихся десяти соотношение пикинеров и аркебузиров составляло 50/50. По мнению герцога Альба, наилучшим было сочетание 2/3 пикинеров и 1/3 стрелков. После 1580 года количество солдат в ротах уменьшилось до 150, а количество рот, напротив, выросло до 15. Целью этого было повышение тактической гибкости. Также вскоре количество пикинеров уменьшилось до 40%, а доля мушкетеров в стрелковых ротах выросла с 10% до 20%. С начала 17-го века количество пикинеров было вновь сокращено - до 30%. С 1632 года обе аркебузирные роты были упразднены.

Командовал терцией полковник - Maestre de Campo. Штаб назывался Estado Coronel. Заместитель командира - Sargento Mayor (майор или подполковник) отвечал за подготовку личного состава. В этом ему помогали два адъютанта - Furiel или Furier Mayor. Во главе каждой роты (Compana) стояли капитан (Capitan) с прапорщиком (Alferez). Каждый солдат после пяти лет службы мог стать унтер-офицером (Cabo), затем сержантом (Sargento), после восьми лет - прапорщиком, а после одиннадцати - капитаном. Командующий над несколькими терциями носил звание Maestre de Campo general (генерал-полковник), а его заместитель - Teniente del maestre de campo general . Со временем терция из тактической превратилась в административную единицу, хотя в некоторых случаях они и действовали как единая часть. В боях чаще участвовали отдельные подразделения одной или нескольких терций. Примерно с 1580 года всё чаще и чаще сражаются отдельные роты, при необходимости объединяемые в импровизированные соединения численностью до 1000 солдат, называемые Regimentos (полки) и и носящие имена их командиров. В испанской армии служило много наёмников, чаще всего немцев. Рекордным был 1574-й год, когда в штате пехоты числилось 27449, а в кавалерии - 10000 наёмников.

Тактика

Обычной тактикой испанцев было построение пикинеров прямоугольником с соотношением сторон 1/2, иногда с пустым пространством в середине. Длинная сторона была обращена к противнику. На каждом углу располагались меньшие прямоугольники стрелков - «рукава», как бастионы крепости. Если в сражении участвовало несколько терций, то они образовывали подобие шахматной доски. Выстроить солдат в правильные прямоугольники было нелёгким делом, поэтому были изобретены таблицы, помогающие офицерам рассчитывать количество солдат в рядах и шеренгах. В больших сражениях участвовали до 4-5 терций. В этих случаях они располагались в две линии, чтобы оказывать друг другу огневую поддержку без риска поразить своих. Маневренность таких построений была минимальна, но они были неуязвимы для атак конницы. Прямоугольные построения позволяли обороняться от атак с нескольких направлений, но скорость их передвижения была очень мала. Для выстраивания армии в боевой порядок требовались многие часы.

Размер построения определял зам. командира. Он рассчитывал количество солдат в рядах и шеренгах, чтобы получить фронт нужной ширины, а из «лишних» солдат составляли отдельные мелкие подразделения.

До наших дней сохранились расчетные таблицы для планирования построения и тактики терции, состоящей из отдельных мелкий подразделений. Для таких сложных построений требовалась математическая точность и интенсивная многолетняя муштра. Сегодня мы можем лишь предполагать, как это выглядело в действительности.

Затем, признав, что дым имеет свойство
Вздыматься к небесам, - наполнить им
Огромный шар и улететь, как дым!
Эдмон Ростан «Сирано де Бержерак»

Чем необычен XVII век? До сих пор среди историков нет единства, к какой эпохе его отнести. Иногда он рассматривается как закат средневековья, иногда как рассвет нового времени. Век начался, когда рыцари в полном вооружении уже выглядели нелепо, но ещё не исчезли с полей сражений, а сквозь разрывы и клубы порохового дыма уже блестели штыки.

В это странное время жили кардинал Ришелье и д’Артаньян; философ, поэт, солдат, безбожник и писатель-фантаст, позже сам ставший литературным персонажем, Сирано де Бержерак; математик и мыслитель-рационалист Рене Декарт; физик и по совместительству автор первого варианта «Новой хронологии» Исаак Ньютон.

Любой каприз за ваши деньги

Герои «переходной эпохи» - наёмные аркебузир, алебардщик и пикинёр. Пикинёры занимали привилегированное положение

В течение XVI-XVII веков традиционные феодальные армии во всё большей мере сменялись армиями наёмными. Что, впрочем, ещё не означало появления регулярного войска. С одной стороны, короли последовательно предпочитали полностью лояльных (пока жалование выплачивалось в срок) ландскнехтов своевольным вассалам. Такие необходимые для развития капитализма прогрессивные преобразования, как ликвидация феодальной раздробленности и появление централизованных национальных государств, были бы невозможны без концентрации всей военной силы в руках правителя. Но, с другой стороны, капитализм-то был развит ещё очень слабо. И на собранные налоги король постоянное войско содержать не мог. Наёмники (желательно иностранцы, чтобы уж точно гарантировать их независимость от местной знати) набирались только в случае войны, обычно сроком на полгода.

Для ускорения процесса вербовки солдаты нанимались не «поштучно», а целыми сработавшимися коллективами. Уже с собственными командирами и, естественно, с оружием. В промежутках между наймами «банды» (полки) ландскнехтов обычно стояли на территориях карликовых германских государств, занимаясь боевой подготовкой и вербовкой личного состава. Передвижения безработных, а потому «нейтральных» полков по Европе, а также их правовой статус в местах базирования оговаривались в то время специальными законами.

Снаряжение мушкетёра: мушкет, подпорка, кортик, рожок с порохом для полки, несколько зарядцев или рог с порохом для стрельбы. И никаких кавалерийских сапог - ботфортов.

Наёмный солдат получал от своих командиров регулярную плату и обучался действиям в строю, но и только. Оружие, продовольствие и экипировку он приобретал сам. Сам нанимал себе прислугу и заботился о перевозке своего имущества (в результате чего нонкомбатантов в войске оказывалось больше, чем солдат). Сам же он оплачивал и уроки фехтования, если желал научиться владеть оружием. Порядок и боеспособность поддерживались каптенармусами (капитанами-оружейниками), следящими за тем, чтобы бойцы имели положенные по штату оружие и экипировку. Тем, кто пропивал свои пики и шпаги, грозило немедленное увольнение.

Желая привлечь на свою сторону полк, наниматель устраивал смотр. При этом в расчёт принималось не только вооружение, но и средний рост солдат, а также их внешний вид. Солдаты, смахивающие на разбойников или бродяг, не котировались, ибо возникали справедливые опасения, что они именно те, кем кажутся… Из боевых качеств проверялись только строевая подготовка, от которой зависела возможность применить пики, и умение мушкетёров набивать свои «трубы».

Процедура заряжания мушкета: отделить фитиль, высыпать в ствол порох из зарядца, извлечь шомпол из ложа, забить шомполом первый пыж из подсумка, забить шомполом пулю, забить второй пыж, убрать шомпол в ложе, открыть полку и высыпать на неё порох из рожка, закрыть полку, присоединить фитиль… В то время редко делали более одного залпа за сражение.

Экстравагантность военного костюма во многом была связана с низким развитием искусства фехтования. Клинком удары почти не парировали. Вражеские выпады отбивали щитом-баклером или… рукавом

Помимо наёмников элитных, составлявших в XVII веке главную ударную силу армии, существовала ещё и обширная категория бойцов «для числа». Как только начиналась война, к армии за символическую плату присоединялись «охочие люди»: итальянцы, немцы, гасконцы, шотландцы, а также искатели приключений уже неопределимой на глаз национальности. Вооружение их было очень разнообразным: тесаки, кортики, клейморы, алебарды, копья, самопалы, арбалеты, луки, круглые щиты. Некоторые приводили и верховых лошадей класса «Росинант».

Организация у наёмников этого сорта отсутствовала. И быстро привнести её было невозможно. Ведь король не располагал «лишними» сержантами и офицерами. Уже на месте из добровольцев стихийно формировались отряды, скорее заслуживающие именоваться ватагами.

Ввиду нулевой боевой ценности задачи этих формирований обычно сводились к охране тылов и коммуникаций.

В мирное время военные силы государства ограничивались гвардией - фактически телохранителями короля. Хрестоматийными примерами подобных подразделений являлись известные из произведений Дюма королевские мушкетёры и гвардейцы кардинала. Не менее знаменитая (хотя и преувеличенная писателем) вражда между которыми была обусловлена тем, что гвардейцы занимались поддержанием порядка в Париже (в других городах ещё не было полиции), а мушкетёры в свободное от охраны Его Величества время слонялись по улицам и хулиганили.

Мушкетёры восточноевропейского образца

Гвардию не распускали в мирное время, но в остальных отношениях её бойцы ничем не отличались от наёмников. Точно так же они приобретали снаряжение сами (за исключением форменного плаща) и сами же учились владеть оружием. Отряды эти предназначались для выполнения церемониальных и полицейских функций, а потому боеспособность их не выдерживала практических испытаний. Так, в первом же настоящем бою обе роты королевских мушкетёров устремились в конную атаку со шпагами наголо, были разбиты и расформированы. Сражаться ни в конном, ни в пешем строю (то есть крутить «караколе» с мушкетами) соратники д’Артаньяна не умели.

Артиллерия

Пушки XVI-XIX веков крепились на позициях канатами за ступицы колёс или за кольца на лафете ко вбитым в землю кольям. После выстрела они откатывались, гася энергию отдачи.

«Ахиллесовой пятой» артиллерии XVII века являлась не материальная часть, а примитивная организация. На каждую пушку приходилось до 90 человек прислуги. Но почти поголовно это были рабочие-нонкомбатанты.

Перевозили пушку и боекомплект нанятые или мобилизованные гражданские возчики, позицию для неё готовили землекопы. Лишь перед боем к орудию направлялись несколько солдат, часто не имевших никакой подготовки. Они могли заряжать пушку и стрелять из неё (это было несложно). Но наводил по очереди каждое из 12 орудий батареи единственный канонир.

В результате артиллерия хорошо показывала себя в обороне. Благо, конница той эпохи окончательно растеряла боевой пыл, а баталии наползали медленно и печально. Но в наступлении пушки были бессильны. Сменить позицию после начала боя они не могли. Ни возчики, ни их лошади просто не пошли бы под огонь.

Пехота

К началу XVII века вооружение пехоты было довольно пёстрым. Главную силу войска составляли панцирные отряды пикинёров с 4-5-метровыми «габсбургскими» пиками. Функции лёгкой пехоты выполняли алебардщики и стрелки с аркебузами или арбалетами. В ходу оставались круглые щиты (в том числе и «противопульные» рондаши), тесаки и мечи. На вооружении сохранялись и длинные луки. Они, кстати, использовались англичанами ещё в 1627 году в боях за ту самую Ла-Рошель, под стенами которой геройствовал д’Артаньян.

Основой тактики оставалось наступление «баталиями» - компактными построениями 30 на 30 человек, способными отразить атаку конницы с любого направления. Алебардщики и стрелки прикрывали пикинёров.

Пикинёр в позиции для отражения конной атаки

Основной угрозой пехоте ещё в XVI веке стали пушки. Попадание ядра в баталию влекло огромные потери. Опасность представлял также охват - ведь пики подразделения могли быть направлены лишь в какую-то одну сторону. Поэтому предпринимались попытки усовершенствовать строй. В Испании была изобретена «терция»: построение 20 рядов в глубину и 60 - по фронту. Обойти её было труднее, да и число жертв артиллерийского огня несколько сокращалось.

Но больший успех имело построение колоннами 30 человек в глубину и всего 16 по фронту. Казалось бы, 4 колонны являлись столь же лёгкой целью для вражеских ядер, как и 2 баталии. Но первое впечатление обманчиво. Колонне было проще выбирать дорогу, и простреливаемое пространство она преодолевала значительно быстрее. Кроме того, до конца XIX века пушки не имели механизма наведения по горизонтали. Ориентируясь на борозды, оставляемые на земле рикошетирующими ядрами, командир мог пытаться провести свой отряд между линиями огня двух соседних орудий. Наступление колоннами хорошо зарекомендовало себя и практиковалось более 200 лет.

От кулеврины к пушке

Русские пушки «тощих» пропорций

Уже к началу XVI века технологии позволяли высверливать дульный канал в сплошной бронзовой болванке, а не отливать ствол сразу в виде полой трубы, как это было в эпоху бомбард. Соответственно, можно было обойтись без ввинчивающейся казённой части и заряжать орудие со ствола. Пушки стали намного безопаснее.

Тем не менее качество отливки всё ещё оставляло желать лучшего. Закладывать много пороха в орудие опасались. Для того же, чтобы не слишком проиграть в начальной скорости снаряда, ствол удлинялся до 20-30 калибров. Ввиду этого даже после изобретения «жемчужного» - гранулированного - пороха заряжение пушки занимало много времени. Кулеврина же «осадной мощности» вообще имела 5-метровый ствол, «несовместимый с шомполом». Недостаточным было и рассеяние картечи. Поэтому для самообороны батареи в неё, кроме 8-10 кулеврин, включались 2-4 фальконета.

Массовую отливку орудий под мощный заряд, но со стволом, укороченным до 12-14 калибров, удалось наладить в течение XVII века.

Конница

Рыцарские доспехи, правда, в основном уже как турнирное и парадное снаряжение, продолжали совершенствоваться до начала XVII века.

В случае войны король по-прежнему мог рассчитывать на ополчения городов (роль которых, впрочем, сводилась к защите стен) и верных вассалов, выставляющих конницу. Ведь военную обязанность знати никто не отменял. Но боевое значение рыцарства уже с начала XVI века стало сходить на нет. Времена изменились. Помещики теперь подсчитывали доходы от своих имений и уже не стремились участвовать в войнах - разве что по традиции. Да и сами короли меньше всего стремились к тому, чтобы магнаты начали набирать личные армии.

Но конница всё-таки была нужна. Поэтому властители начали прибегать к услугам наёмных рейтаров.

«Рейтар» - это третья (после «рыделя» и «рыцаря») попытка русских выговорить немецкое слово «риттер» - всадник. В европейских языках никакой разницы между рыцарем и рейтаром нет. Её не было и на самом деле. Как рыцарская, так и рейтарская конница состояла преимущественно из бедных дворян, не имевших своих поместий. Только прежде они служили в качестве вассалов некоему крупному феодалу за натуральное довольствие, а в XVI-XVII веках за деньги - всякому, кто заплатит их.

Наём рейтаров, впрочем, редко оправдывал себя. Уже с XVI века кавалерия находилась в глубоком кризисе. Длинные пики не оставляли ей шансов. Наиболее эффективный тактический приём - наезд - стал невозможным. Использовать же кавалерию для фланговых охватов в Европе не умели. Да и не годились тяжеловесные рыцарские клинья для манёвров.

Восточноевропейская тяжёлая кавалерия в XVII веке сохраняла на вооружении копья (так как дело с пикинёрами ей приходилось иметь редко). В целом, она была значительно боеспособнее западной

Временный выход был найден в замене копий на длинные колесцовые пистолеты. Предполагалось, что всадник сможет расстреливать пехоту с безопасного расстояния в 5-10 метров. Неторопливо разъезжающая по полю боя и останавливающаяся для выстрела и заряжания конница наверняка производила неизгладимое впечатление. Но никакой пользы от неё не было. Тяжеловооружённый конный стрелок - это нонсенс. Сравнительно с азиатским всадником «огнестрельный» рейтар оказывался вдесятеро дороже и примерно в такой же пропорции хуже. Ибо преимуществами лёгкой кавалерии (скоростью и массовостью) не обладал.

Всё более широкое применение огнестрельного оружия пехотой сделало неспешные атаки «с пистолетом наголо» и вовсе невозможными. Конницу наконец стали переводить на фланги, чтобы использовать для нападения с холодным оружием на лёгкую пехоту врага. Но и там она не добивалась успеха, как вследствие медлительности, так и потому, что… рейтары скверно ездили верхом! В атаку конница устремлялась шагом, в лучшем случае рысью.

Тесно связанная с искусством конного боя «рыцарская» культура Западной Европы пришла в упадок. Не существовали уже орденские и королевские конные школы, в которых рыцарей учили атаковать клином. Между тем движение «стремя к стремени» галопом и конная рубка требуют хорошей подготовки как всадников, так и лошадей. Рейтарам негде было её приобрести.

У всадников начала XVII века даже не имелось оружия, которым они могли бы пользоваться в движении. Кавалерийская шпага, конечно, была длиннее и тяжелее пехотной, но разрубить шлем ею было нельзя. Попытка же колоть противника с наскоку чревата не только потерей клинка, но и переломом запястья.

Ядро

Так как ядра из камня высекали каменотёсы, а не скульпторы, геометрической строгостью формы они не отличались

«Крепким орешком» для артиллеристов XVI-XVII веков стала проблема снаряда. Каменные ядра, бывшие в употреблении в средние века, уже не соответствовали духу времени. Будучи выпущенными из кулеврины, они при ударе о землю раскалывались и рикошета не давали. Обмотанные верёвкой железные болванки летели намного дальше, но очень неточно. С точки зрения дальности стрельбы лучшим материалом являлся свинец. Но при ударе о землю или крепостную стену мягкий металл расплющивался в тонкий блин.

Оптимальным решением было использование бронзы, сочетавшей твёрдость и упругость с технологичностью. Но такие снаряды стоили бы слишком дорого. Находкой оказался чугун - дешёвый и пригодный для литья металл. Но для его производства требовались доменные печи, поэтому даже в начале XIX века Турция, например, испытывала нехватку чугунных ядер.

Из чугуна, кстати, можно было отлить и сами пушки, хотя при той же мощности их стволы оказывались на 10-15 процентов тяжелее бронзовых. По этой причине до конца XIX века бронза оставалась предпочтительным «артиллерийским металлом». Чугун же позволял изготовлять массу дешёвых орудий для вооружения кораблей и крепостей.

Реформы Густава-Адольфа

В Европе подпорка, снабжённая лезвием и превращённая в бердыш, именовалась «шведским пером». Хотя сами шведы скоро отказались от подпорок вообще

Может сложиться впечатление, что армии XVII века были громоздкими, малоэффективными и избыточно сложными. У правителей той эпохи оно, во всяком случае, сложилось.

Не последнюю роль в этом сыграл технический прогресс. Пушки стреляли всё чаще, потери пехоты росли. Наконец, постепенное вытеснение аркебуз мушкетами, дальность эффективного огня которых превышала 200 метров, делало невозможным прикрытие баталии алебардщиками. Им пришлось бы отойти слишком далеко от пикинёров, а кто бы тогда защитил их самих от вражеской конницы?

В 30-х годах XVII века шведский король Густав-Адольф решился реформировать армию, радикально упростив организацию. Из всех родов пехоты - пикинёров, аркебузиров, арбалетчиков, алебардщиков, мушкетёров, мечников - он сохранил лишь два: мушкетёров и пикинёров. Для снижения потерь от вражеского огня были приняты и менее глубокие построения: для мушкетёров в 4 ряда вместо 10, и 6 вместо 20-30 рядов для пикинёров.

Для повышения мобильности пикинёры были лишены защитного снаряжения, а сами пики укорочены с 5 до 3 метров. Теперь пику можно было не только с трудом удерживать наперевес, зажав тупой конец под мышкой, или упирать в землю, превращая в выставленную на пути вражеской конницы рогатину, но и наносить ею удары. Мушкеты также были значительно облегчены и стали применяться без подпорки.

В России перевооружение по европейскому образцу было начато не при Петре I, а ещё при Алексее Тишайшем. Просто он реформы проводил тихо

Перечисленные меры, конечно, лишили армию Густава-Адольфа иммунитета к атакам конницы. Но, учитывая боевые качества рейтаров, шведы ничем не рисковали. Со своей стороны, король предпринял шаги, направленные на усиление шведской кавалерии. Всадникам запретили использовать доспехи (к тому времени у других народов всё ещё мало отличавшееся от рыцарских лат). От них начали требовать умения атаковать галопом, в строю, холодным оружием. Шведы справедливо полагали, что проблема не в пиках, а в недостаточной манёвренности кавалерии, неспособной обойти баталии.

Наконец, в Швеции армия впервые была переведена на постоянную основу, превратившись в подобие гвардий других государств. Конечно же, это влетало шведам в копеечку, но казну регулярно пополняли контрибуции с побеждённых.

«Реформированная» Швеция, малонаселённая, практически не имевшая в то время городов и вынужденная закупать оружие (но выплавлявшая половину железа в Европе и монопольно снабжавшая Англию и Голландию лесом для строительства кораблей), устроила настоящий террор на континенте. В течение столетия от шведов не было житья. Пока они не узрели под Полтавой кузькину мать.

Полковые пушки

Едва ли не самым радикальным нововведением Густава-Адольфа стало создание полковой артиллерии, произведшей настоящую сенсацию на полях сражений. Причём конструкция пушек не содержала ничего нового: это были самые заурядные фальконеты калибром 4 фунта. Иногда даже использовались кожаные орудия.

Революционной была организация. Каждая из пушек получила упряжку могучих казённых лошадей, постоянно содержавшихся в королевских конюшнях и приученных к грохоту выстрелов и виду крови. А также расчёт из отборных солдат, виртуозно владеющих шомполом и банником. Причём один офицер приходился уже не на 12, а всего на 2 орудия.

В результате пушки, которые до сих пор лишь держали оборону на заранее подготовленной позиции, получили возможность наступать впереди пехоты и даже преследовать противника, осыпая его картечью. Если враг пытался приблизиться, передки подъезжали и отвозили орудия.

* * *

В военном деле XVII век окончился так же, как и начался: досрочно, вопреки календарю. В 80-90-х годах по Европе прокатилась новая волна перевооружений. Облегчённые мушкеты и «шведские» пики спешно сменялись единообразными кремнёвыми ружьями со штыком. В течение нескольких лет армии приобрели тот вид, который практически без изменений и сохраняли до первой трети XIX века. И это была уже другая эпоха.

И Лютцене и смерти короля положение антигабсбургской коалиции серьезно ухудшилось. Имперский командующий Валленштейн постепенно возвращал утраченные территории, и даже его убийство не смогло повлиять на ход войны. Казалось, что Габсбурги вот-вот победят. Французы, отчаявшись решить исход войны чужими руками, были вынуждены вступить в войну, что ознаменовало начало нового этапа Тридцатилетней войны. С этого момента война окончательно утратила религиозный окрас, так как католики-французы подняли оружие против католиков-испанцев, присоединившись к протестантам.

Маршрут терций из Испании во Фландрию. (wikimedia.org)

Год за годом стороны безуспешно пытались переломить ход войны с помощью осад, сражений и переговоров. Вдруг, в декабре 1642 года скончался первый министр Франции Ришельё (скорбь парижан можно оценить по песенкам, ходившим в народе после смерти кардинала: «Он ушел и теперь правит адом, а на страже у него дьяволы с алебардами стоят»).

В начале следующего года тяжело заболел уже немолодой Людовик XIII. В Мадриде сочли это хорошим знаком и приготовились к активным действиям против Франции в Испанских Нидерландах. В том случае, если испанцы одержат верх в генеральном сражении, можно было надеяться на выход Франции из войны и победу Габсбургов.

Начало кампании

Испанской армией командовал Франсиско де Мело. Для вторжения во Францию он сосредоточил около 30 тыс. человек: испанцев, итальянцев и немцев. Особенно высокими качествами отличалась испанская пехота (терция), более столетия наводившая ужас на врагов. Слабыми сторонами габсбургской армии были недостаток кавалерии, устаревшая организация и неоднородность состава.

В середине мая скончался король, престол был передан пятилетнему Людовику XIV. В это же время испанцы перешли границу и осадили небольшую арденнскую крепость Рокруа, которую защищал крошечный гарнизон. Молодой французский полководец герцог Энгиенский двинулся на помощь осажденным.

Из рода Конде

Стоит отдельно сказать о личности командующего. Луи де Бурбон-Конде родился в 1621 году в Париже и принадлежал к младшей ветви дома Бурбонов. Пока был жив его отец принц Конде-старший, молодой человек звался герцогом Энгиенским.

В юности Луи отличался буйным нравом и эксцентричными выходками, шокирующими французскую знать, однако Ришельё сумел разглядеть в нем военное дарование и перед смертью убедил короля назначить юношу командующим на фламандской границе. Интересно, что незадолго до своей кончины Людовик XIII пришел в сознание и рассказал Конде-отцу, что видел во сне как его сын «одержал величайшую победу». Всего через несколько дней сну короля было суждено сбыться.

Гравированный портрет принца Конде-младшего. (wikimedia.org)

Накануне битвы

Вечером 18 мая французские войска выстроились на поле перед Рокруа. Среди командиров не было единого мнения, стоит ли вступать полномасштабное сражение: опытный полководец Л’Опиталь предлагал уклониться от сражения, перерезав коммуникации испанцев, но герцог Энгиенский был непреклонен. Французские войска обладали превосходной кавалерией, которая расположилась на крыльях боевого порядка. В центре построилась в три линии пехота: батальоны стояли в шахматном порядке.

Перед пехотой разместилась артиллерия. Всего 15 тысяч пехоты и 7 тыс. кавалерии при 12 орудиях. Испанцы построились зеркально: пехота, сведенная в огромные колонны-терции, в центре в трех эшелонах, кавалерия на флангах. Кроме того, тысяча мушкетеров заняла лес на левом фланге. Этот засадный полк должен был атаковать французскую кавалерию, когда она ринется в атаку на испанское крыло. Всего испанцы имели 16 тыс. пехоты и 5 тыс. кавалерии при 18 пушках. Мело ожидал подхода подкреплений и поэтому решил придерживаться оборонительной тактик

Схема сражения при Рокруа. (wikimedia.org)

Посреди ночи во французский лагерь явился испанский перебежчик и сообщил Конде о том, что Мело ждет подкреплений с минуты на минуту, а в лесу на правом фланге притаились испанские мушкетеры. Герцог решил действовать немедленно. Под прикрытием артиллерии, он зачистил лес от испанских стрелков, о чем не знал Мело, считая, что его левый фланг надежно защищен. Вскоре наступил рассвет, испанские пушки открыли огонь по врагу и быстро подавили французскую артиллерию, однако Конде-младший уже повел свои войска в атаку.

Ла Ферте, командующий первым эшелоном левого крыла атаковал испанскую кавалерию на своем фланге чересчур рьяно — всадники, мчавшие галопом, смешались и достигли порядков испанцев дезорганизованной толпой и тут же были смяты всадниками Мело. Ни контратака, ни ввод в бой второй линии не помогли делу — левый фланг был разгромлен, а Ла Ферт пленен. В это же время итальянские терции ринулись в атаку на французские батальоны. Французская пехота оказалась в тяжелом положении: слева вражеская конница, французские орудия захвачены и бьют в упор, терции врага теснят пехотинцев. К 6 утра положение Конде стало критическим.

Коренной перелом

Единственное место на поле боя, где герцогу Энгиенскому сопутствовал успех, было правое крыло. Очистив от испанцев лес, он послал кавалерию обходить испанцев, а когда те развернулись на нее для отражения атаки, Конде-младший сам ударил по открывшемуся флангу испанской конницы, которая обратилась в бегство. Тут же молодой полководец решился на дерзкий маневр.

Со своей кавалерией он пронесся между эшелонами габсбургской пехоты и ударил в тыл пехоте первой линии и кавалерии испанцев, наседавшей на его пехоту. В это время французы ввели в бой резервы, сумели разгромить итальянские терции Мело и отбить несколько орудий. Оставшиеся боеспособными пять испанских терций их командующий Фонтен построил в каре и, не сознавая реального положении вещей, вместо того, чтобы организованно отступить с поля боя, стал ожидать атаки французов.

Солдаты испанской терции. Кадр из к/ф «Капитан Алатристе». (wikimedia.org)

Герцог Энгиенский, помня о подкреплениях, спешащих к испанцам, перестроил войска для атаки Фонтена. Трижды французы подступали к испанскому каре и трижды были отбиты. Терции представляли собой как бы бастион, состоявший из людей, ощетинившийся пиками и мушкетами. Подпуская атакующих ближе, испанцы выкатывали артиллерию и вели огонь картечью в упор. Но силы обороняющихся постепенно таяли, ощущалась нехватка пороха и боеприпасов. Вскоре оружие сложила вторая из оставшихся терций «Гарсиас». Оборону держала лишь терция «Альбукерке», но и там замаячил белый флаг. Отряд герцогской свиты, подошедший для принятия капитуляции, испанцы приняли за новую атаку и открыли огонь. Конде-младший, обеспечив взаимодействие всех родов войск, продолжил бой, вскоре сломив сопротивление испанцев, с которым обошелся весьма гуманно: последним защитникам были сохранены знамена и шпаги.

«Битва под Рокруа. Последняя терция» Аугусто Феррер-Далмау, 2011. (wikimedia.org)

Окончание сражения

Когда к полю боя подошли испанские подкрепления, для Мело было все кончено. Цвет испанской пехоты, составлявшей национальную гордость, остался лежать у стен небольшой арденнской крепости. Испанцы потеряли около половины армии: 7−8 тыс. убитыми и ранеными и около 4 тыс. пленными. Французы захватили артиллерию и обоз. Однако и самим победителям не поздоровилось: французы потеряли не менее 5 тысяч. человек убитыми и ранеными.

Граф Энгиенский на поле битвы при Рокруа. (wikimedia.org)

Битва при Рокруа является одной из славных страниц в истории французского оружия, но тем не менее не привела к миру. Впереди были еще пять лет Тридцатилетней войны, которая завершится только в 1648 году победой Франции, мир с Испанией Мазарини заключит только в 1659. В этой битве ярко проявилась необходимость более тесного взаимодействия между кавалерией, игравшей активную роль в сражении и пехотой. При Рокруа ярко раскрылся талант одного из самых противоречивых и замечательных полководцев Франции — герцога Энгиенского, будущего великого Конде, соратника и противника . Кроме того, эта победа стала первой битвой в царствование нового короля, открыв славную эпоху Людовика XIV. Испанская пехота показала чудеса мужества и стойкости, продемонстрировав свои лучшие качества, однако ее ветераны остались лежать на поле боя при Рокруа, и вскоре ее слава померкнет в битве при Дюнкерке (1658 год). Старая испанская терция уступила место более гибкому линейному строю.