Анакреонтические мотивы и их отражение в поэзии пушкина и батюшкова. Своеобразие романтизма в лирике К.Н

Константин Николаевич Батюшков
1787-1855

Идейно-художественное своеобразие поэзии Батюшкова.

Белинский, определяя своеобразие поэзии автора «Вакханки», писал: «Направление поэзии Батюшкова совсем противоположно направлению поэзии Жуковского. Если неопределенность и туманность составляют отличительный характер романтизма в духе средних веков, то Батюшков столько же классик, сколько Жуковский - романтик». Но чаще критик восхвалял его как романтика.

Творчество Батюшкова весьма сложно и противоречиво. Это порождает большую разноголосицу в его оценке. Некоторые критики и литературоведы считают его неоклассиком (П. А. Плетнев, П. Н. Сакулин, Н. К. Пиксанов). Опираясь на явные связи поэта с сентиментализмом, его воспринимают то сентименталистом (А. Н. Веселовский), то предромантиком (Н. В. Фридман). Преувеличивая свойственные Батюшкову переклички с Жуковским, его причисляли к «унылому» романтизму. Но Батюшков, испытывая в начале своего творчества частичное влияние классицизма («Баг»), а затем гуманистическо-элегического романтизма, не принадлежал к правоверным приверженцам ни классицизма, ни элегического романтизма. Вся его литературная деятельность, поэтическая и теоретическая, в своей основе развертывалась в непрестанной борьбе с классицизмом и его эпигонами. Явно метя в классицизм, он спрашивал в «Послании к Н. И. Гнедичу»: «Что в громких песнях мне?» Батюшков выступил в сложных условиях переходного времени: уходящего, но еще активно действовавшего эпигонского классицизма, крепнувшего сентиментализма, возникавшего и приобретавшего популярность гуманистическо-элегического романтизма. И это отразилось в его поэзии. Но, испытывая и преодолевая воздействие литературных влияний, Батюшков формировался преимущественно как поэт гедонистическо-гуманистического романтизма. Для его поэзии характерно создание объективного образа лирического героя, обращение к реальной действительности, выразившееся, по словам Белинского, в частности, во введении в некоторые элегии «события под формой воспоминания». Все это было новостью в литературе того времени.

Большое количество стихов Батюшкова называются дружескими посланиями. В этих посланиях ставятся и решаются проблемы социального поведения личности. Идеал Батюшкова в художественном воплощении - определенность, естественность и скульптурность. В стихотворениях «К Мальвине», «Веселый час», «Вакханка», «Таврида», «Я чувствую, мой дар в поэзии погас» и подобных им он достигает почти реалистической ясности и простоты. В «Тавриде» сердечно начальное обращение: «Друг милый, ангел мой!» Пластично изображение героини, румяной и свежей, как «роза полевая», делящей с любимым «труд, заботы и обед». Здесь намечены и предполагаемые обстоятельства жизни героев: простая хижина, «домашний ключ, цветы и сельский огород». Восхищаясь этим стихотворением, Пушкин писал: «По чувству, по гармонии, по искусству стихосложения, по роскоши и небрежности воображения- лучшая элегия Батюшкова». Но ей не уступает элегия «Я чувствую, мой дар в поэзии погас». Искренностью чувств, задушевностью обращения к любимой она предвосхищает лучшие реалистические элегии Пушкина.

Подробности быта лирического героя («Вечер», «Мои пенаты») свидетельствуют о вторжении в поэзию повседневной жизни. В стихотворении«Вечер» (1810) поэт говорит о «посохе» дряхлой пастушки, о «лачуге дымной», об «остром плуге» оратая, об утлой «ладите» и других конкретных деталях воссоздаваемых им обстоятельств.

Яркая пластичность лучших произведений Батюшкова определяется строгой целенаправленностью всех средств их изображения. Так, стихотворение «К Мальвине» начинается сравнением красавицы с розой. Последующие четыре строфы обыгрывают и расширяют это сравнение. И грациозное произведение завершается пожеланием-признанием: «Пусть розы нежные гордятся На лилиях груди твоей! Ах, смею ль, милая, признаться? Я розой умер бы на ней». Стихотворение «Вакханка» воссоздает образ жрицы любви. Уже в первой строфе, сообщающей о стремительном беге вакховых жриц на праздник, подчеркивается их эмоциональность, порывистость, страстность: «Ветры с шумом разнесли Громкий вой их, плеск и стоны». Дальнейшее содержание стихотворения - развитие мотива стихийной страсти. Белинский об элегии «На развалинах замка в Швеции» (1814) писал: «Как все в ней выдержано, полно, окончено! Какой роскошный и вместе с тем упругий, крепкий стих!»(VII, 249).

Поэзии Батюшкова свойственна сложная эволюция. Если в ранних стихах он склонен выражать и изображать душевные состояния в большей или меньшей мере статически («Как счастье медленно приходит»), то в расцвете своего творчества поэт рисует их в развитии, диалектически, в сложных противоречиях («Разлука»; «Судьба Одиссея»; «К другу»).

Произведения Батюшкова, воплощая естественные, индивидуальные чувства и страсти, не укладывались в привычные жанрово-видовые формообразования и стиховые метроритмические схемы классицизма, предназначенные для выражения отвлеченных чувств. Следуя за Жуковским, поэт внес и свою долю в разработку силлабо-тонического стиха. «Легкая поэзия», требовавшая естественности, непосредственности, обусловила широкое обращение Батюшкова к разностопному ямбу, отличающемуся разговорностью, выразительностью, гибкостью. По свидетельству И. Н. Розанова, этим размером написано почти две трети его стихов («Мечта», «Послание к Н. И. Гнедичу»,«Воспоминание» и др.). Но для большинства наиболее жизнерадостных лирических произведений, славящих любовь, Батюшков предпочел игровой хорей («К Филисе», «Ложный страх», «Счастливец», «Привидение», «Вакханка»). Раздвигая возможности силлаботоники, поэт, кроме четырехстопного («Как счастье медленно приходит»), шестистопного («Послание к стихам моим») ямба, также использует трехстопный. Живость послания «Мои пенаты», написанного трехстопным ямбом, вызвала похвалу Пушкина и Белинского.

Батюшков в ряде стихов показал образцы строфического искусства и замечательное мастерство симметрического построения стиха («На смерть супруги Ф. Ф. Кокошкина»; «К другу», «Песнь Гаральда Смелого», «Переход через Рейн»). Придавая своим стихам непринужденность, непосредственность потока чувств и мыслей, он чаще пользуется свободной строфикой, но и в ней стремится к симметрии («Веселый час»).

Заботясь о естественности стихов, поэт много внимания уделяет их благозвучности. Он любит музыкальные созвучия согласных: «Играют, пляшут и поют» («К Мальвине»); «Часы крылаты! не летите» («Совет друзьям»); «Во всем величии блистала» («Воспоминание»); «Коней сребряной браздой!» («Счастливец»). Искусно повторяя, концентрируя звуки п, р, б и др., поэт создает целую музыкальную симфонию в стихотворении: «Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы При появлении аврориных лучей…» (1819).

Батюшков один из первых среди поэтов нарушает абсолютные границы между жанрами, установленные классицистами. Посланию он придает свойства то элегии («К другу»), то исторической элегии («К Дашкову»), он обогащает жанр элегии и превращает ее в лиро-эпическое произведение («Переход через Рейн», «Гезиод и Омир - соперники», «Умирающий Тасс»).

Расширяя возможности разговорной речи в поэзии, Батюшков достигает непосредственности в стихах: «Подайте мне свирель простую, Друзья! и сядьте вкруг меня Под эту вяза тень густую, Где свежесть дышит среди дня» («Совет друзьям»). Но при этом там, где необходимо, он обращается к анафорам («Отрывок из XXXIV песни „Неистового Орланда“), инверсиям («Тень друга») и к другим средствам синтаксической изобразительности.

Демократизируя литературный язык, поэт не страшится слов и выражений более широкого круга, чем любезное ему общество просвещенного дворянства. У него мы встретим уместно примененные слова: «крушиться» («Совет друзьям»), «топая» («Радость»), «рдеет» («Пленный»).

Пластической выразительности произведений Батюшкова помогают и точные, конкретные, изобразительные средства, в частности эпитеты. У него юность красная, вакх веселый, часы крылаты, луга зелены, ручьи прозрачные («Совет друзьям»), нимфы резвые и живые, сон сладкий («Веселый час»), дева невинная («Источник»), рощи кудрявые («Радость»), стан стройный, ланиты девушки пылающи («Вакханка»).

Но, полностью владея искусством художественного слова и блестяще проявив его во многих прекрасных лирических творениях, Батюшков оставил и стихотворения, в той или иной степени недоработанные. Это отметил еще Белинский. По его наблюдению, лирические произведения поэта по преимуществу «ниже обнаруженного им таланта» и далеко не выполняют «возбужденных им же самим ожиданий и требований». В них встречаются затрудненные, неуклюжие обороты и фразы: «Скорее морем льзя безбедно На валкой ладие проплыть» («Н. И. Гнедичу», 1808). Или: «Ведомый музами, в дни юности проник» («К Тассу», 1808). Они не всегда избавлены от неоправданной архаики: в элегии«Умирающий Тасс», написанной в 1817 году, встречаются слова, явно выпадающие из ее стиля: «кошницы», «лобзаний», «веси», «перст»,«оратая», «зрел», «огнь», «соплетенный», «десницу», «стогнам», «глас», «небренной».

Батюшков - замечательный знаток античности. Он вводит в свои стихи исторические и мифологические имена этого мира. В стихотворении«Мечта» вспоминаются зефиры, нимфы, грации, амуры, Анакреонт, Сафо, Гораций и Аполлон, а в стихотворении «Совет друзьям» - нимфы, Вакх, Эрот. У него есть стихи «К Маль-вине», «Послание к Хлое», «К Филисе». Однако обилие античных имен, исторических и мифологических в стихах о современности, несомненно, привносит стилистический разнобой. Именно поэтому Пушкин по поводу послания «Мои пенаты» заметил: «Главный порок в сем прелестном послании есть слишком явное смешение древних обычаев мифологических с обычаями жителя подмосковной деревни». В этом стихотворении в «хижине убогой» с «ветхим и треногим столом», «жесткой постелью», «рухлядью скудельной» соседствуют «кубки»,«чаша золотая» и «ложе из цветов».

5. Особенности конфликта и композиции в комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»

В основе общественного конфликта лежит столкновение двух идеологий: декабристской, выразителем которой главным образом является Чацкий, и патриархально-консервативной, идеологии главного оппонента Чацкого, Фамусова. Их постоянные жаркие споры, затрагивающие различные стороны общественной жизни той эпохи, мы можем наблюдать на протяжении всей пьесы. Но это противостояние не было бы так ощутимо и уж тем более не выходило бы на первый план, если бы в нем были задействованы только эти два персонажа. Грибоедов же практически всех своих героев, в той или иной степени, втягивает в этот конфликт. Против идей Чацкого вместе с Фамусовым выступают и Молчалин, и Скалозуб, и Хлестова, и Загорецкий, да и все остальные своими репликами лишь подтверждают обвинение Чацкого в адрес московского общества. Он же, вернувшись в Москву после нескольких лет странствий, не может смириться с ее нравами и горячо выступает против жестокий проявлений крепостничества ("Сам толст, его артисты тощи"), низкопоклонства перед вышестоящими, стремления к чинам и наградам ("Служить бы рад, прислуживаться тошно"), отношения общества к просвещению ("И с криком требовал присяг, // Чтоб грамоте никто не знал и не учился"), праздности этого общества ("Вчера был бал, а завтра будет два"), засилья всего иностранного ("Воскреснем ли когда от чужевластья мод?") и т.д. Все, что не соответствует его представлениям о жизни, вызывает у Чацкого бурю эмоций. Первоначально он кажется нам одиноким борцом против всевозможных общественных пороков, но Чацкий один только на сцене, в жизни же у него есть единомышленники, недаром он часто произносит слово "мы", говоря от имени какой-то определенной общественной силы; отдельные внесценические персонажи также являются сподвижниками Чацкого. Это и двоюродный брат полковника Скалозуба, который "службу вдруг оставил, // В деревне книги стал читать", и племянник княгини Тугоуховской, и профессора Педагогического института в Петербурге. Все это делает Чацкого реалистичным персонажем, не без основания критикующим общество, в отличие от мольеровского Альцеста, главного героя комедии "Мизантроп", который, хоть и справедливо осуждает человеческие недостатки, предстает перед читателем каким-то чудаком, которого не понимает даже лучший друг, человеконенавистником от природы. Это объясняется тем, что в отличие от Мольера, строго придерживавшегося классицистических норм, задачей Грибоедова было реалистично отразить современную ему эпоху, взяв актуальный для того времени жизненный конфликт с верной расстановкой сил, а также верной развязкой. Ведь при всей симпатии автора к своему герою, Чацкий оказывается изгнанным, потому что не наступило еще время для его победы, конфликт отнюдь не исчерпан. Дав именно такую развязку своему произведению, Грибоедов нарушил непременное требование классицизма хорошего конца, что придало комедии еще большую оригинальность. Но наравне с реалистическими чертами в "Горе от ума" присутствует и романтическая окраска: в глазах читателя Чацкий кажется борцом-одиночкой, так как ни от кого из действующих персонажей он не может ждать какой-либо поддержки и ему одному приходится справляться со своей сложной миссией.

Как уже было сказано выше, в комедии Грибоедова присутствует еще и любовный конфликт, который не менее интересен, чем общественный. По словам И.А. Гончарова "всякий шаг Чацкого, всякое его слово в пьесе тесно связаны с игрой чувства его к Софье", то есть без любовного конфликта не случилось бы и общественного. Но первый заслуживает внимания не только как причина второго, он, как и все в произведении Грибоедова, необычен. Его оригинальность заключается в нетрадиционности любовного треугольника: в отличие от классицистических комедий, где два соперника борются за руку и сердце своей возлюбленной, в "Горе от ума" сама девушка, защищая своего возлюбленного, пытается противостоять его сопернику. Уже один этот факт доказывает, что эта девушка, то есть Софья, не какаято бездумная кокетка, а довольно сильная личность.

Помимо того, что любовный треугольник нетрадиционен, он оказывается еще и "перевернутым", пародией на распространенные в сентиментальной литературе любовные интриги. Так, было принято изображать девушку, влюбленную в умного, благородного и чувствительного разночинца, но поневоле выходящую замуж за богатого, но ограниченного и недалекого дворянина. Примером именно такого любовного конфликта может служить роман Ж.Ж. Руссо "Юлия, или Новая Элоиза", главная героиня которого, Юлия д’Энтаж, влюблена в своего учителя, разночинца Сен-Пре, но вынуждена выйти замуж за господина де Вольмара. Грибоедов же высмеивает сентименталистские традиции, изображая небогатого разночинца Молчалина низким и подлым, а дворянина Чацкого умным, благородным и возвышенным.

Но чем же тогда объясняется выбор Софьи? Тут мнения многих критиков расходятся. Одни больше склоняются к выводу, что Софья выбрала Молчалина, чтобы отомстить Чацкому, уехавшему от нее три года назад, и все же продолжает неосознанно любить его. Так, например, полагает академик Нечкина, утверждающая, что Софья – интересная личность, образ которой Грибоедов не развил полностью, боясь затмить тем самым образ Чацкого, и поэтому "Софья начертана неясно", как заметил А.С. Пушкин. Другие же критики уверяют в обратном, говоря о том, что Софья просто начитавшаяся французских романов холодная кокетка, не наделенная ни особым умом, ни особым чувством.

Но неясность Софьи еще и художественно оправдана, так как во многом помогает связать общественную и любовную интриги. Так, в первом действии мы не можем предугадать развязку комедии, шансы у Чацкого на взаимность Софьи в глазах читателя еще остаются, мы верим в перемену ее отношения к старому другу. В сцене же обморока читатель и зритель узнают о глубокой и сильной привязанности Софьи к Молчалину, которую уже можно назвать и любовью. Становится ясным, что Чацкому не на что надеяться, но теперь интерес читателя прикован к поведению Чацкого, мы следим за тем, когда же он убедится в бесполезности попыток завоевать Софью. Одновременно с этим Чацкий ведет еще и политическую борьбу, на которую, безусловно, влияют его любовные переживания, вызванные поведением Софьи. Неожиданным поворотом в действии является пущенная именно Софьей сплетня о сумасшествии Чацкого, которая делает девушку непосредственной участницей общественного конфликта и ставит ее в ряд злейших врагов Чацкого; именно в этот момент происходит слияние двух интриг комедии, которые позже нельзя будет отделить друг от друга.

В переплетении и дальнейшем слиянии двух интриг большую роль играет реалистичный и многогранный характер главного героя, предстающего перед нами и пылким любовником, и красноречивым оратором. Именно его появление и создает живое, яркое действие. Чацкий сразу начинает борьбу на двух фронтах, что и приводит его в конце к "мильону терзаний". Но не только его отношения с Софьей влияют на его борьбу с "веком минувшим", как уже было сказано, но и его постоянные столкновения с фамусовским обществом, вызывающие его злость и раздражение, делают его дальнейшие беседы с Софьей столь резкими, ядовитыми и отталкивающими девушку ("Не человек, змея!").

Помимо Софьи, еще одним человеком, помогающим увязать два конфликта воедино, является Молчалин; он и соперник в любви, и политический оппонент Чацкого. Разговор этих двух героев является столкновением двух антиподов, каждый из которых считает другого ничтожеством. Молчалин является олицетворением всей низости и чинопоклонения фамусовского общества, что еще больше усиливает горе Чацкого, так как получается, что именно ненавистное ему общество отбирает у него возлюбленную ("А вы! О Боже мой! кого себе избрали?").

Присутствие в комедии Грибоедова одновременно двух интриг вызвало жаркие споры в русской критике, первым же, кто подробно рассмотрел тесную связь этих двух сюжетных линий, был И.А. Гончаров, писавший: "Две комедии как будто вложены одна в другую… Когда первая прерывается, в промежутке является неожиданно другая, и действие завязывается снова, частная комедия разыгрывается в общую битву и связывается в один узел".

Особенности композиции

Похожая информация.

События 1808-1809 гг., а особенно Отечественная война 1812 г. и заграничные походы 1813-1814-х гг. нашли свое отражение во многих произведениях Батюшкова, расширив жанровый диапазон его творчества, наполнив его новым идейно-тематическим содержанием. С наибольшей полнотой талант Батюшкова раскрывается в тех жанрах, где можно всесторонне и глубже показать жизнь человека, его душевные переживания.

Батюшков не стремится к тем жанрам, которые связывали бы его определенными формальными рамками (например, к сонету, который так расцветет под пером А.А. Дельвига). Элегия - главный и, пожалуй, любимый поэтический жанр Батюшкова , и в своем творчестве он возрождает этот некогда популярный жанр.

В русской поэзии элегии появляются в 30-х гг. XVIII века. Родоначальник этого лирического жанра В.К. Тредьяковский обратился лишь к двум мотивам античной элегии: «законной любви» и «смерти близкого человека», изложенным всегда «скорбною и печальною речью». В свою очередь А.П. Сумароков еще более сузил рамки элегии, сведя ее к воспеванию любовных горестей. И вместе с тем А.П. Сумароков еще ранее других в русской поэзии заговорил в своих лирических произведениях о человеческих переживаниях, простых повседневных чувствах. В 1760-х гг. элегия становится модным жанром. К ней обращаются А. Ржевкий, А. Нартов, П. Потемкин, Ф. Козельский и др. Постепенно элегию заполняют штампы, постоянные мотивы и ситуации: разлука, неразделенная любовь, всевозможные препятствия между влюбленным и т.д.

Развитие русской элегии XVIII в. - это постоянный процесс ее непрерывного движения к сближению, и, порою, «перемещению» с близкими лирическими, а, иногда, и дидактическими жанрами, что не могло не нарушить специфики элегии, и, наконец, привело к ее своеобразному «падению». Но исчезнуть жанр элегии не мог. И дело не только в том, что элегия время от времени появлялась на страницах русских журналов конца XVIII века. Элегические мотивы свойственны и «зачинателю» русского предромантизма М.Н. Муравьеву; проникают они и в одическую поэзию Державина («Водопад»); в прозу и поэзию Карамзина. Элегия продолжала свое существование и внутри родственных ей жанров: дружеского послания, идиллии, эклоги.

Подлинный расцвет жанра элегии - первые десятилетия XIX века. Именно в это время расширяются жанровые границы содержания элегии, но в плане преемственности, а не противопоставления сложившихся традиций элегической лирики новым тенденциям ее развития. В новой элегии преобладает чувство. Возрастание субъективного пафоса в элегии 1810-х гг. осуществлялось за счет внутреннего мира лирического героя. Но в элегиях Батюшкова мы находим и чувство и размышления. Перед читателем было не просто собрание разноплановых элегий, а своеобразный дневник поэта, «история его страстей», чувств и размышлений. Грустное содержание продолжало доминировать и в новой элегии, но оно наполнялось общими мотивами.

Сам Батюшков обратился к жанру элегии еще в 1804 г.: «Как счастье медленно проходит» (вольный перевод из Э. Парни). Батюшкову было глубоко свойственно чувство разлада между идеальной мечтой и реальной действительностью. Но если в ранний период его гедонизм своеобразно соединялся со скептицизмом, то в лирике, начиная с 1812 г., все отчетливее звучит разочарованность поэта в гармоничности и «разумности» человека. В эти годы поэт переживает глубокий душевный кризис. В пределах элегий «нового» Батюшкова «формируются философско-поэтические мотивы, которые противостоят гедоническому рационализму».

Грустью проникнут и лирический цикл 1815 г.: «Таврида», «Мой гений», «Разлука», «Воспоминание».

Мой Гений

О память сердца! ты сильней
Рассудка памяти печальной
И часто сладостью своей
Меня в стране пленяешь дальной.
Я помню голос милых слов,
Я помню очи голубые,
Я помню локоны златые
Небрежно вьющихся власов.
Моей пастушки несравненной
Я помню весь наряд простой,
И образ милый, незабвенной
Повсюду странствует со мной.
Хранитель гений мой - любовью
В утеху дан разлуке он:
Засну ль? Приникнет к изголовью
И усладит печальный сон.

Прекрасно авторское чувство, прекрасна любовь поэта - сколько в ней нежности, легкой грусти и душевного страдания - а за этим сама жизнь. Элегия чудесна, может быть, и потому, что адресована не мифическим Хлое, Аглае или Филисе, а бывшей невесте Батюшкова.

В стихотворении 16 строк, четыре четверостишия. В первом четверостишии плавность и мелодика стиха достигаются, в основном, аллитерацией глухих согласных («П» - «С»). Аллитерация следующих 4 строк более нежная («с» - «л»). Ритм стиха поддерживается многократной анафорой (начальным повтором): «Я помню». «Я - мой - моей - меня» - поддерживают динамику развития авторского чувства. Обращает внимание ударное «о» (начиная со второй строфы) и особые, как бы «захватывающие» рифмы: «СЛОВ - вЛаСОВ», «ОН - сОН»).

Для Батюшкова основной критерий оценки художественного произведения - это понятие «вкуса». «Вкус» Батюшкова проявляется в том единстве формы и содержания, которое почти всегда присутствует в его поэзии. Батюшков требует от поэта точности и ясности. Самого Батюшкова привлекают не просто яркие краски. В его динамических картинах мы почти физически ощущаем конкретные детали: «счастливый Иль де Франс, обильный, многоводный», «огромный бог морей», «под эту вяза тень густую»...

Батюшков не изобретает новые слова (что мы увидим в творчестве Языкова) и очень редко новые сочетания («развалины роскошного убора»). Поэт смело использует в своих стихотворениях архаизмы («согласье прям», «зане»), славянизмы («десница», «веси», «стогны»); философскую «лексику» («соразмерность», «явленья», «равновесье»); разговорные выражения.

В его элегии «Таврида» (1815) мы находи те же особенности стиля; с «возвышенной фразеологией» («под небом сладостным полуденной страны», «под кровом тихой ночи») мирно сочетаются обиходные слова («сельский огород», «простая хижина»).

Автор смело вставляет в поэтический текст пословицы («А счастие лишь там живет, // Где нас, безумных, нет», «День долгий, тягостный ленивому глупцу, // Но краткий, напротив, полезный мудрецу»; «Здесь будет встреча не по платьям»).

Современники в стихах Батюшкова особенно ценили гармонию, музыкальность, «сладкозвучие». «Никто в такой мере как он не обладает очарованием благозвучия, - писал В.А. Жуковский. - Одаренный блестящим воображением и изысканным чувством выражения и предмета, он дал подлинные образцы слога. Его поэтический язык неподражаем... в гармони выражений». «Звуки италианские, что за чудотворец этот Батюшков», «прелесть и совершенство - какая гармония», - восхищенно писал Пушкин, делая свои замечания на «Опытах» Батюшкова.

Плавность и музыкальность ритма - вот чем особенно пленяет поэзия Батюшкова. Так, в стихотворении Батюшкова «Песнь Гаральда Смелого» (1816) картина плавания по бурному морю получает звуковую окраску благодаря постоянной аллитерации «л» - «р» - усиление нагнетания этих звуков характерно для всего стихотворения. Приведем лишь одну строфу:

Нас было Лишь тРое на Легком чеЛне;
А моРе вздымаЛось, я, помню, гоРами;
Ночь чеРная в поЛдень нависЛа с гРомами,
И ГеЛа зияЛа в соЛеной воЛне.
Но воЛны напРасно, яРяся, хЛестаЛи,
Я чеРпал их шЛемом, Работал весЛом:
С ГаРаЛьдом, о дРуги, вы стРаха не знаЛи
И в миРную пРистань вЛетели с чеЛном!

В этом стихотворении интересны и звуковые повторы (Стена, Станина, приСТань, хлеСТали), которые придают стиху большую выразительность. Фонетическая гармония - это тот фон, на котором с удивительной силой проявляется поэтическое своеобразие Батюшкова.

Ритмический эффект достигается различными способами. Поэт любит анафору:

Ему единому, - все ратники вещали, -
Ему единому вести ко славе нас.

(«отрывок из I песни» «Освобожденного Иерусалима») (1808).

Прибегает он и к инверсии («Я берег покидал туманный Альбиона» - расположение слов зависит от ритма стиха); перемежает различные ямбы (часто шести-, пяти- и четырехстопные); любит усеченные прилагательные:

Воспел ты бурну брань, и бледны эвмениды
Всех ужасов войны открыли мрачны виды...
Рассеял... нежны красоты...
То розы юные, Киприде посвященны...
А там что зрят мои обвороженны очи?

«К Тассу», 1808

Батюшков смело сочетает различную лексику, разные стили. У позднего Батюшкова эта разностильность употребления «выполняет ответственнейшую задачу разрушения гармоничного образа мира, - пишет Н. Фридман, - Батюшкову нужно, чтобы читатель с наибольшей живостью воспоминаний переживал глубину утраты, чтоб он узнавал прекрасное, прежде чем его потерять».

Обобщая все сказанное, можно определить историко-литературное значение К.Н. Батюшкова словами В.Г. Белинского: «Батюшков много и много способствовал тому, что Пушкин явился таким, каким явился действительно.

Одной этой заслуги со стороны Батюшкова достаточно, чтобы имя его произносилось в истории русской литературы с любовью и уважением».

Вопросы о творчестве К.Н. Батюшкова

В каких жанрах пробует свои силы Батюшков?
Какая основная идея его «анакреонтической» лирики?
Какой тип сатиры использует Батюшков?
В каком жанре с особой силой расцветает его талант?
Что нового внес Батюшков в русскую поэзию?
Можно ли утверждать, что Батюшкову удалось воссоздать «антологический» стих?
Можно ли согласиться, что своей поэзией Батюшков создал красоту «идеальной» формы?
Что отличает поэтический язык Батюшкова?
Согласны ли вы со словами Белинского, что в лирике Батюшкова «старое и новое дружно жили друг подле друга, не мешая одно другому»?
Удалось ли Батюшкову создать собственную «школу»?
Каково основное отличие поэзии Батюшкова от поэзии Жуковского?
Как можно определить роль Батюшкова и его значение в истории русской поэзии?

3. Особенности романтизма Батюшкова.

Творчество Батюшкова весьма сложно и противоречиво. Это порождает большую разноголосицу в его оценке. Некоторые критики и литературоведы считают его неоклассиком (П. А. Плетнев, П. Н. Сакулин, Н. К. Пиксанов). Опираясь на явные связи поэта с сентиментализмом, его воспринимают то сентименталистом (А. Н. Веселовский), то предромантиком (Н. В. Фридман). Преувеличивая свойственные Батюшкову переклички с Жуковским, его причисляли к «унылому» романтизму. Но Батюшков, испытывая в начале своего творчества частичное влияние классицизма («Бог»), а затем гуманистическо-элегического романтизма, не принадлежал к правоверным приверженцам ни классицизма, ни элегического романтизма. Вся его литературная деятельность, поэтическая и теоретическая, в своей основе развертывалась в непрестанной борьбе с классицизмом и его эпигонами. Явно метя в классицизм, он спрашивал в «Послании к Н. И. Гнедичу»: «Что в громких песнях мне?» Батюшков выступил в сложных условиях переходного времени: уходящего, но еще активно действовавшего эпигонского классицизма, крепнувшего сентиментализма, возникавшего и приобретавшего популярность гуманистическо-элегического романтизма. И это отразилось в его поэзии. Но, испытывая и преодолевая воздействие литературных влияний, Батюшков формировался преимущественно как поэт ге-донистическо-гуманистического романтизма. Для его поэзии характерно создание объективного образа лирического героя, обращение к реальной действительности, выразившееся, по словам Белинского, в частности, во введении в некоторые элегии «события под формой воспоминания». Все это было новостью в литературе того времени.

Большое количество стихов Батюшкова называются дружескими посланиями. В этих посланиях ставятся и решаются проблемы социального поведения личности. Идеал Батюшкова в художественном воплощении - определенность, естественность и скульптурность. В стихотворениях «К Мальвине», «Веселый час», «Вакханка», «Таврида», «Я чувствую, мой дар в поэзии погас» и подобных им он достигает почти реалистической ясности и простоты. В «Тавриде» сердечно начальное обращение: «Друг милый, ангел мой!» Пластично изображение героини, румяной и свежей, как «роза полевая», делящей с любимым «труд, заботы и обед». Здесь намечены и предполагаемые обстоятельства жизни героев: простая хижина, «домашний ключ, цветы и сельский огород». Восхищаясь этим стихотворением, Пушкин писал: «По чувству, по гармонии, по искусству стихосложения, по роскоши и небреж-"ности воображения - лучшая элегия Батюшкова». Но ей не уступает элегия «Я чувствую, мой дар в поэзии погас». Искренностью чувств, задушевностью обращения к любимой она предвосхищает лучшие реалистические элегии Пушкина.

Подробности быта лирического героя («Вечер», «Мои пенаты») свидетельствуют о вторжении в поэзию повседневной жизни. В стихотворении «Вечер» (1810) поэт говорит о «посохе» дряхлой пастушки, о «лачуге дымной», об «остром плуге» оратая, об утлой «ладие» и других конкретных деталях воссоздаваемых им обстоятельств.

Яркая пластичность лучших произведений Батюшкова определяется строгой целенаправленностью всех средств их изображения. Так, стихотворение «К Мальвине» начинается сравнением красавицы с розой. Последующие четыре строфы обыгрывают и расширяют это сравнение. И грациозное произведение завершается пожеланием-признанием: «Пусть розы нежные гордятся На лилиях груди твоей! Ах, смею ль, милая, признаться? Я розой умер бы на ней». Стихотворение «Вакханка» воссоздает образ жрицы любви. Уже в первой строфе сообщающей о стремительном беге вакховых жриц на праздник, подчеркивается их эмоциональность, порывистость, страстность: «Ветры с шумом разнесли Громкий вой их, плеск и стоны». Дальнейшее содержание стихотворения - развитие мотива стихийной страсти. Белинский об элегии «На развалинах замка в Швеции» (1814) писал: «Как все в ней выдержано, полно, окончено! Какой роскошный и вместе с тем упругий, крепкий стих!».

Произведения Батюшкова, воплощая естественные, индивидуальные чувства и страсти, не укладывались в привычные жанрово-видовые формообразования и стиховые метроритмические схемы классицизма, предназначенные для выражения отвлеченных чувств. Следуя за Жуковским, поэт внес и свою долю в разработку силлабо-тонического стиха. «Легкая поэзия», требовавшая естественности, непосредственности, обусловила широкое обращение Батюшкова к разностопному ямбу, отличающемуся разговорностью, выразительностью, гибкостью. По свидетельству И. Н. Розанова, этим размером написано почти две трети его стихов («Мечта», «Послание к Н. И. Гнедичу», «Воспоминание» и др.). Но для большинства наиболее жизнерадостных лирических произведений, славящих любовь, Батюшков предпочел игровой хорей («К Филисе», «Ложный страх», «Счастливец». «Привидение», «Вакханка»). Раздвигая возможности силлаботоники, поэт, кроме четырехстопного («Как счастье медленно приходит»), шестистопного («Послание к стихам моим») ямба, также использует трехстопный. Живость послания «Мои пенаты», написанного трехстопным ямбом, вызвала похвалу Пушкина и Белинского.

Батюшков в ряде стихов показал образцы строфического искусства и замечательное мастерство симметрического построения стиха («На смерть супруги Ф. Ф. Кокошкина», «К другу», «Песнь Гаральда Смелого», «Переход через Рейн»). Придавая своим стихам непринужденность, непосредственность потока чувств и мыслей, он чаще пользуется свободной строфикой, но и в ней стремится к симметрии («Веселый час»).

Заботясь о естественности стихов, поэт много внимания уделяет их благозвучности. Он любит музыкальные созвучия согласных: «Играют, пляшут и поют» («К Мальвине»); «Часы крылаты! не летите» («Совет друзьям»); «Во всем величии блистала» («Воспоминание»); «Коней серебряной браздой!» («Счастливец»). Искусно повторяя, концентрируя звуки п, р, б и др., поэт создает целую музыкальную симфонию в стихотворении: «Ты пробуждаешься, о Байя, из гробницы При появлении авро-риных лучей...» (1819).

Расширяя возможности разговорной речи в поэзии, Батюшков достигает непосредственности в стихах: «Подайте мне свирель простую, Друзья! и сядьте вкруг меня под эту вяза тень густую. Где свежесть дышит среди дня» («Совет друзьям»). Но при этом там, где необходимо, он обращается к анафорам («Отрывок из XXXIV песни «Неистового Орланда»), инверсиям («Тень друга») и к другим средствам синтаксической изобразительности.

Пластической выразительности произведений Батюшкова помогают и точные, конкретные изобразительные средства, в частности эпитеты. У него юность красная, вакх веселый, часы крылаты, луга зелены, ручьи прозрачны, («Совет друзьям»), нимфы резвые и живые, сон сладкий («Веселый час»), дева невинная («Источник»), рощи кудрявые («Радость»), стан стройный, ланиты девушки пылающи («Вакханка»).

Но, полностью владея искусством художественного слова и блестяще проявив его во многих прекрасных лирических творениях, Батюшков оставил и стихотворения, в той или иной степени недоработанные. Это отметил еще Белинский. По его наблюдению, лирические произведения поэта по преимуществу «ниже обнаруженного им таланта» и далеко не выполняют «возбужденных им же самим ожиданий и требований». В них встречаются затрудненные, неуклюжие обороты и фразы: «Скорее морем льзя безбедно на валкой ладие проплыть» («Н. И. Гнедичу», 1808). Или: «Ведомый музами, в дни юности проник» («К Тассу», 1808). Они не всегда избавлены от неоправданной архаики: в элегии «Умирающий Тасс», написанной в 1817 г., встречаются слова, явно выпадающие из ее стиля: «кошницы», «лобзаний», «веси», «перст», «оратая», «зрел», «огнь», «соплетенный», «десницу», «стогнам», «глас», «небренной».

Батюшков - замечательный знаток античности. Он вводит в свои стихи исторические и мифологические имена этого мира. В стихотворении «Мечта» вспоминаются зефиры, нимфы, грации, амуры, Анакреонт, Сапфо, Гораций и Аполлон, а в стихотворении «Совет друзьям» - нимфы, Вакх, Эрот. У него есть стихи «К Мальвине», «Послание к Хлое», «К Филисе». Однако обилие античных имен, исторических и мифологических в стихах о современности, несомненно, привносит стилистический разнобой. Именно поэтому Пушкин по поводу послания «Мои пенаты» заметил: «Главный порок в сем прелестном послании есть слишком явное смешение древних обычаев мифологических с обычаями жителя подмосковной деревни». В этом стихотворении в «хижине убогой» с «ветхим и треногим столом», «жесткой постелью», «рухлядью скудельной» соседствуют «кубки», «чаша золотая» и «ложе из цветов».

Кризис мировоззрения, исторические элегии, антологические стихи. Сохраняя верность эпикурейской музе, Батюшков в 1817"г. писал: «Тот вечно молод, кто поет Любовь, вино, эрота». Но в эту пору «легкая поэзия», полная жизнерадостности, уже утеряла в его творчестве ведущую роль. Во втором периоде своего творческого пути, который начинается примерно с 1813 года, поэт вступает в полосу идейных сомнений, колебаний и разочарований.

Ничем не удержимое наступление «железного века» буржуазно-капиталистических отношений, обострявшиеся социальные противоречия грубо разрушали сладостную мечту поэта о независимой, мирной, счастливой жизни хижин вдали от городов. Его буквально потрясли разрушительные события, перенесенные народами, в особенности соотечественниками, в войне 1812 г. В октябре 1812 г. он писал Н. И. Гнедичу из Нижнего Новгорода: «Ужасные поступки вандалов или французов в Москве и в ее окрестностях, поступки, беспримерные и в самой истории, вовсе расстроили мою маленькую философию и поссорили меня с человечеством».

Жизнь неумолимо разрушала просветительскую философию Батюшкова. Он вступил в полосу мировоззренческого кризиса.

4. «Думы» Рылеева, особенности жанра.

Крупнейшим поэтом и главой декабристского романтизма по праву считается К. Ф. Рылеев. Накануне 14 декабря 1825 г. и в день выступления он сыграл активную роль, фактически заменив намеченного диктатором Трубецкого, который изменил восставшим в последний момент. Рылееву в особую вину поставили попытку уговорить „Каховского рано утром 14 декабря... проникнуть в Зимний дворец и, совершая как бы самостоятельный террористический акт, убить Николая". Причисленный к тем, кто замышлял цареубийство, он был осужден на смертную казнь. Имя его изъяли из литературы.

В 1823-1825 гг. Рылеев работал над завершением цикла „Думы", начатого ранее. Это были произведения особой жанровой структуры. Написанные на историческом материале, они заметно отличались от исторических поэм и баллад. Дума как жанр сочетает в себе признаки оды, элегии, поэмы, баллады и, может быть, исторической повести в стихах. В творческой установке Рылеева при создании дум преобладало воспитательное, поучительное стремление.

Ощущая, что Россия находится накануне революционного взрыва и решительного перехода к будущему, Рылеев обратился к прошлому. Это не уход от актуальных проблем, а попытка решить их особым образом. У Рылеева возник глубоко продуманный замысел: создать ряд произведений о героях, чей пример способствовал бы воспитанию полезных для общества качеств - патриотизма, гражданской ответственности, ненависти к тиранам.

„Думы" - не сборник разрозненных произведений, хотя бы близких по теме: это в строгом значении слова цикл - наджанровое (или сверхжанровое) объединение ряда произведений для раскрытия замысла, для воплощения содержания, которые не раскрываются и не выражаются в каждом отдельном слагаемом, а в полном объеме предстают лишь в границах всего цикла. Картина действительности в циклах создается по принципу мозаики. Отдельные произведения взаимно дополняют друг друга. Связь между ними образуется не путем прямых авторских указаний, а вследствие соседства, прилегания, взаимных параллелей, аллюзий; образных перекличек. Эти не заявленные в слове связи содержательны. Вследствие чего и возникает сверх суммы содержания отдельных слагаемых также дополнительное содержание или, по определению академика В.В. Виноградова, „приращение поэтического смысла".

По-видимому, Рылеев сам сознавал новаторский, необычный для русского читателя той поры характер своего цикла. Поэтому он счел необходимым „помочь" читателю, пояснив в общем введении суть своего замысла, а затем к каждому произведению дал пояснение в виде краткого предисловия или примечания. В общем введении сказано о задаче: „Напомнить юношеству о подвигах предков, знакомить его со светлейшими эпохами народной истории, сдружить любовь к отечеству с первыми впечатлениями памяти - вот верный способ для привития народу сильной привязанности к родине: ничто уже тогда сих первых впечатлений, сих ранних понятий не в состоянии изгладить. Они крепнут с летами и творят храбрых для бою ратников, мужей доблестных для совета".

Как видно, это - поэтическая интерпретация политической программы „Союза благоденствия": длительное, на протяжении двух десятилетий воспитание целого поколения для планируемой на середину 40-х годов революции. „Думы" в этом смысле - произведения воспитательные. Литература превращается в орудие, с помощью которого должны быть достигнуты, по сути дела, внелитературные цели.

Создаваемая Рылеевым сложная, многослойная структура со многими внутренними связями должна была соответствовать богатству и общественной значимости содержания цикла „Думы". Объективное содержание истории России не только изложено и освоено на разных поэтических уровнях, но и неоднократно преломлено под разными углами зрения. В принципе это должно было дать выпуклое, объемное выражение отдельным эпизодам и всей картине исторического развития страны.

В духе того времени Рылеев для обоснования своего новаторства решил сослаться на авторитеты, на давние корни явления, на давнишний характер жанра: „Дума, старинное наследие от южных братьев наших, наше русское, родное изобретение. Поляки заняли ее от нас". На самом же деле он, заимствуя, вступал в соревнование с иноземной традицией, создавал жанр действительно новый и положил начало собственной традиции. В результате творческих исканий и открытий Рылеева дума прижилась в жанровой системе русской поэзии. К ней обращались Пушкин и Лермонтов. Особый вид она затем приняла у Некрасова, Блока и Есенина.

Особенно перспективным оказалось объединение дум в цикл.
По сути, это первый в русской литературе цикл: вслед за Рылеевым
стали создавать собственные системы из стихов, рассказов, очерков, повестей, драм и даже романов почти все крупные писатели
России от пушкинских „Повестей Белкина" и „Маленьких трагедий", а затем тургеневских „Записок охотника" до сатирических
циклов Салтыкова-Щедрина и „Русских сказок" Горького. В своем
развитии мировое художественное сознание подошло к тому уровню,
на котором освещение личной и общественной жизни человека по
требовало обращения к новым формам эпоса. Циклизация и была
одним из проявлений этой потребности в эпическом осмыслении
и изображении действительности.

В думах Рылеев стремился осветить историю России с иных позиций, нежели Карамзин. Фактически многое у него заимствуя, Рылеев переосмыслял взятое в свете декабристских воззрений. Революционный поэт-романтик вступил в идейный спор с придворным историографом по самому важному для той поры вопросу о роли самодержавия в объединении и укреплении России. И эта его антикарамзинская установка отчетливо прослеживается в изображении событий и героев прошлого. Так, если Карамзин утверждал, что самодержавие спасло Русь от иноземных захватчиков, если он полагал, что великая держава и современная культура созданы самодержавием, то у Рылеева на этот счет иные представления. И они раскрываются не в прямых оценках (хотя и такие имеются), а в образных перекличках. Вот, например, изображается Ермак: завоеватель Сибири, разрушитель хищного царства на границах России, герой, раздвинувший и упрочивший пределы отечества. Все это совершено Ермаком без поддержки центральной власти, в пору несчастий, постигших Русь при злополучном Иване Грозном. С одной стороны - подлинное героическое деяние, подстать подвигам древних героев. А с другой - выжженная Москва при набеге крымского хана, трупы убитых, задохнувшихся, затоптанных москвичей - десятки тысяч погибших. Разгромленные армии на западных, северозападных границах Руси. Неистовые злодейства помешанного владыки на троне.

Таким же образом поступает Рылеев и в других случаях. Официально прославленные, причисленные подчас к лику святых владыки у Рылеева предстают то как тираны, то как братоубийцы, насильники, развратники на троне, лицемеры и интриганы. Церковь нарекла Владимира Киевского святым - за принятие христианства. А Рылееву как будто неизвестен этот факт и его значение в истории Руси. Зато он помнит о многоженстве Владимира, напоминает о его мстительности и жестокости. В момент сюжетного действия он готов убить Рогнеду, мать своего сына, на его глазах! Замученного в Орде Михаила Тверского церковь тоже святым, но замучили-то его по наущению московского князя! Об этом Рылеев осторожно напоминает в кратком предисловии. А в думе „Борис Годунов" царь на троне прямо назван похитителем власти, оборвавшим законную династию, убийцей, человеком с неспокойной совестью. Не тираноборец, а новый тиран, выученик Ивана Грозного! Так выходит по смыслу думы.

У Пушкина имелись возражения насчет „Дум" Рылеева. В мае 1825 г. он высказал свое мнение в письме к Рылееву: „Что сказать тебе о думах? во всех встречаются стихи живые... Но вообще все они слабы изобретением и изложением. Все они на один покрой: составлены из общих мест... Описание места действия, речь героя и - нравоучение. Национального, русского нет в них ничего кроме имен (исключаю Ивана Сусанина, первую думу, по коей начал я подозревать в тебе истинный талант)".

Возражения Пушкина были двоякого рода. С одной стороны, он полагал, что никакая - даже самая высокая! - цель не оправдывает антиисторизма. Так, он настойчиво требовал от Рылеева из думы „Олег Вещий" убрать злополучный „щит с гербом России", якобы прибитый к вратам Царьграда. О каком гербе России могла идти речь в начале X в.?! Тогда была Киевская Русь, а герб (если только под гербом подразумевался двуглавый орел) появился чуть ли не шесть веков спустя, при Иване III, в Москве, которой еще не существовало во времена набегов восточных славян на Константинополь. На это величественное прошлое, на пра-Русь поэт-романтик проецировал недавние события 1812 г.: изгнание Наполеона, поход русских армий на Запад, взятие Парижа... Но поэт-реалист категорически отвергал подобные аллюзии: историю должно изображать такою, какой она была на самом деле. Он не считал, что на такие „мелочи" можно не обращать внимания. Более того, он решительно разошелся с Рылеевым насчет его известного утверждения: „Я не поэт, а гражданин". Пушкин считал недопустимым низводить поэзию на служебный уровень, не принимал возражений Рылеева, что „формам поэзии вообще придают слишком много важности".

В ответ на это Пушкин решительно заявил: „Если кто пишет стихи, то прежде всего должен быть поэтом, если же хочешь просто гражданствовать, то пиши прозою".

Рылеев погиб за долго до полного расцвета своего таланта, не завершив спора с Пушкиным, не осуществив едва ли не большей части своих замыслов. При всем том вклад его в развитие русской поэзии является поистине уникальным.

Грани между нормой и патологией, между здоровьем и болезнью. Безумие, по мнению Достоевского, по своей сути непознаваемо. Таким образом, в русской литературе первой половины XIX века наблюдается переход от условно-метафорического изображения безумия в творчестве романтиков к медицински точному изображению процесса помешательства в повестях Гоголя “Записки сумасшедшего” и Достоевского “Двойник” с...

Синтез родов и жанров. 2. Романтическая трактовка образа Наполеона в лирике М.Ю.Лермонтова 1829-1841гг. Осмысление личности Наполеона в ранних элегиях 1829-1830гг. Увлечение М.Ю.Лермонтова наполеоновской темой, характерное для русской поэзии 1820-1830 годов, сказывается у поэта с первых лет его творчества. Наполеоновский цикл, условно выделяемый в поэзии М.Ю.Лермонтова – это группа...

С каким работал умирающий Брюллов, его высокое мастерство, приобретенное за долгие годы неустанного труда. Несмотря на столь расхожие взгляды среди современников Брюллова все же он был одним из ярчайших художников в русском искусстве второй трети XIX века. К.П. Брюллов был талантливым педагогом. Его учениками были Мокрицкий Н.А., Гагарин Г.Г., М.И. Железнов и другие. Традиции учителя были...

... "массива", к началу XXI в. можно говорить только о попытках типологизации данного периода в развитии консервативной мысли в России в современной отечественной историографии. Они были сделаны в монографии, посвященной истории русского консерватизма XIX века, вышедшей под редакцией В.Я. Гросула (глава о консерватизме в царствование Александра I написана именно им)6 и в нашей рецензии на указанную...

Батюшков родился 18 мая1787г в Вологде. Он принадлежал к старинному, но обедневшему дворянскому роду.Мать Б.принадлежала к роду Бердяевых. в 1795 году мать умирает от душевной болезни(Б.ожидает сумасшествие). Отец Б., большой книголюб, собравший в своей усадьбе богатую библиотеку, сумел дать сыну хорошее образ-е. Б учился в частных франц и итал.пансионах, что отразилось на его литературных вкусах. Большое влияние на него оказал М.Н.Муравьев, формируя его лит.интересы Молодой Б.приобрел обширные познания в области антич., франц, итал лит-ры.

Много общаясь с М. Н. Муравьевым,Б вынес представление об идеал человеке, в котором высоко нравственный хар-р, способность к самоотречению сочетаются с любовью к жизни. Просвещенный и гуманный писатель, предшественник Карамзина в создании русского сентиментализма, знаток древних литератур, попечитель Московского университета, М. Н. Муравьев развивал учение о врожденном нравствственном чувстве человека, о счастье как ощущении чистой совести. Под влиянием учения и лирической поэзии М. Н. Муравьева в батюшковской лирике тех лет к эпикурейству была сделана прививка «чувствительности» и нравственности. Эпикурейство поэта включало как совершенно необходимое наслаждение радостями духовными. Батюшков однажды встал перед тяжелым выбором между «своим благополучием» и «несчастием» другого. Это было связано с его нераздел любовью к Анне Фурман, воспитаннице А. Н. Оленина. Уже готовясь к женитьбе на страстно любимой им девушке, поэт нашел в себе силы от нее отказаться, как только догадался, что она его не любит и ее согласие на брак вынужденно. Он пережил несколько мучит-х лет, не раскрывая причин своего странного, как казалось, поведения, чтоб не навлечь на девушку неудовольствия опекавшей ее семьи.

Большое место в его жизни заняла воен.служба. Он был участн-м 3-х войн, считал войну отрицательным опытом для поэзии: 1).Поход в Пруссию(1807) 2)В Шведской кампании.Поход на Аланские острова(1809) 3)Европейский поход(1813-1814). Б.не сделал военной карьеры и стал статским служащим. Служил в рус.посольстве в Италии Именно там началась душевная болезнь, которой он боялся всю жизнь. Друзья поместили Б.в псих.клинику, где рядом с ним постоянно была его сестра, которая немного позднее заболела и сама. Болезнь Б.носила буйный характер. Но он писал и рисовал.

Б.-человек не очень счастливой судьбы-и поэтич. и жизненной.У него не было своей семьи. ему ее заменили семья сестер и племянники. И он поэт одной книги1817 года, двухтомник «Опыты в стихах и прозе» Б был рожден большим поэтом, а остался в границах одной книги. Его трагедия – в незавершенности жизненного пути.Ведь он не успел выразить себя до конца. Многие Б.считали странным чел-м. Смысл странности в раздвоенности хар-ра: 2 ч-ка, один – добр, щедр, мил, другой – злой, коварный, жадный. Тип странного ч-ка – преждевременная старость души, причиной кот.явл-ся разочарование, ведь у него была слишком ранимая и чувствит.душа.

Выделяется 2 ПЕРИОДА ЛИРИКА БАТЮШКОВА.

1-й период- гедонистический .В 1 половине своей творч жизни, до войны 1812 года, Б выработал собств «маленькую», по его выражению, философию. Поклонник Монтеня и Вольтера, Б своеобразно соединил скептицизм с чувствительностью и гедонизмом. Парадоксальным образом именно жестокий исторический опыт породил жизненную и поэтическую философию Б- гуманное эпикурейство его юности, обожествление личного счастья.

Поэт никогда не был сторонником революционного просветительства с его грандиозными замыслами разумного переустройства мира. Разочарование в «веке Просвещения» сближало Б с его старшим современником - Карамзиным. Но позиция Б отличалась от не лишенной фатализма позиции Карамзина. По Карамзину, человек и его жизнь - неизбежное смешение тени и света, добра и зла, печали и радости, непрерывно переходящих одно в другое и неотделимых друг от друга. Отсюда «меланхолия» Карамзина. Карамзин испытывал именно жалость к человеку, а не восхищение им (на этом основан его сентиментализм). По Б же, смысл жизни - в даруемой ею радости.

Лирика данного периода рождается из чувства неудовл-я действ-ю. Действ-ть и идеал одинаково значимы и для романтиков и для реалистов. Но различался реализмом и романтизмом своей доминантой. Для реализма главным явл-ся образное воспроизведение объективной действительности в соотнесении с идеалом художника. Для романтика – образное воссоздание идеала в соотнесении с действ-ю. Тяга к недостижимому и главным является мечта об идеальном мире. У Б.разлад м-у идеалом и действительностью. Главное – мечта о другом мире.

Программное стих-е данного периода – «Мечта» 1810г.Он работал над стих-ем 13 лет и 4 раза перерабатывал его. Мечта для Б – это щит от злой печали, это то, что дарит поэту блаженство и счастье. Поэт призывает мечту «дщерь ночи молчаливой». Воображением он уносится в Сельмские леса. Из этого мира, он переносится мечтой к образу любимой женщины. Погружаясь в «романтич» туманы, поэт забывает печальн действ-ть. Мечта способна дать утешение. Счастье мечты поэт противопоставляет «пустому блеску славы» и «блистанью сует». «Мечтанье есть душа поэтов и стихов»-культ мечты.

Осн.жанром данного периода явл-ся Послание .(«к Гнедичу», «к Жук-му», «к Вяземс»и др). В «Послании к Хлое» поэт противоп-ет свою хижину, куда он удалился с Хлоей, «свету», с кот-м он порвал. Выражена романтич.антитеза высокого мира человеческой личн-ти и несовершенство действит-ти.

Стих-е «Мои пенаты» написано в 1811-1812 г, напечатано в 1814. Все стих-е построено на противопоставлении скромного положения и образа жизни, избранного героем, «богатству с суетой». Герой находит счастье «в стране безвестной» в любви и дружбе, в вине и веселье, в чтении любим поэтов и в поэтич.тв-ве. Мечта об ином мире, о другом ч-ке. В стих-ии образы античности, реалии антич.мира. Б.усваивает философию античности. Герой не боится смерти, бросает ей дерзкий вызов.

Особенность героя лирики Б.1-го периода :не явл-ся двойником автора. Явный контраст действит-ти и «иного»мира. Качества героя и автора противоп-ны.Герой – воплощение мечты.Герой погружен в некую условную лит.действ-ть.Идеал – в античности.

Возлюбленная героя Б.выступает в лирике под условным лит.именем или выражается местоимением ОНА.

Б.пишет о земной, чувственной любви это – «изящная эротика».

Эротическая тема отдана поэтом лирическому герою и имеет не автобиографическую (также и не жанровую), а эстетически более широкую функцию.

Любовь для Батюшкова, как и красота, - «олицетворение» жизни, образ, символ земной жизни. Качества, которыми наделен батюшковский лир герой, призваны символизировать полноту физич бытия. Это молодость, чувство влюбленности, красота.

Возлюбленная батюшковского героя всегда идеально прекрасна. Ее уста непременно алые, очи - голубые, «ланиты» пылают, как розы, локоны ниспадают золотой или каштановой волной; ее руки - лилейны и т. п. Она благоуханна и украшена душистыми цветами. Батюшков утверждает, что красота - важнейшее из свойств жизни и принадлежит только ей. Батюшковское восхищение красотой имеет более глубокий смысл, чем эстетство и эротизм легкой поэзии XVIII века («poésie fugitive»). Любовь батюшковского лирического героя (на что обратил внимание еще Белинский) овеяна ореолом духовности. В ней «много нежности, - писал Белинский, - а иногда много грусти и страдания».

Лирический герой Батюшкова зачастую дан как некий античный персонаж, воскуряющий фимиам пред алтарем домашних богов, преследующий вакханку на празднике Эригоны и т. п. Он обрисован с помощью материальных и духовных атрибутов античности, ее быта и мифологии, окружен музами, нимфами, жертвенниками, идолами богов.

Античность была для Батюшкова идеалом гармонических взаимоотношений между человеком и миром. Вот почему так велико в его поэзии значение античной темы.

Границей между 2-мя периодами тв-ва Б.явл-ся 1812 год.

Охваченный сильным патриот чувством, Б в 1813 году добровольно вступил в действующую армию, был адъютантом генерала Н. Н. Раевского, участвовал в сражении под Лейпцигом и вместе с рус.войсками вступил в Париж. Однако события Отеч войны Б воспринял во многом иначе, чем больш-во его современников. Несмотря на победоносный ход войны, в нем росли горечь и разочарование. Ужас перед преступлениями вторгшихся в Россию «образованных варваров»(французов) омрачал для него радость и гордость победой. В этом Б был одинок - в рус общ-ве господствовало настроение общего подъема и радужных надежд. Тот самый 1812 год, который резко поднял общ-ую активность, дал толчок движению декабристов, Батюшкова погрузил в мрачные раздумья. Он разочаровывается в идеях Просвещения.Б-а уже не привлекает эпикуреизм, даже в той изящной форме, которая восхищала его у М. Н. Муравьева. Единств.средством спасения поэт считает теперь христ.религию . Земная жизнь для Б-временная жизнь. Ч-ка он считал странником на земле.

У Б.развивается философия аскетизма в земном мире он не видит надежды на радости. Задача ч-ка – пережить все земные страдания. Религиозность Б скорбная, герой Б.был слишком сильно привязан к земн.жизни. Лирика 2-го периода – сознательное отречение от эпикуреизма и спор с 1-м периодом

Осн.жанр лирики 2-го периода – жанр элегии .

Различаются 2 вида элегий: Интимная («Тень друга», «Мой гений», «Разлука», «Я чувствую» и др.) и Историч-я («переход русских войск через Неман», «переход ч-з Рейн»)

«интимная» элегия –это элегия разочарования.Чувство горести обусловлено несчастливой любовью, потерей дружбы, личным душевным опытом. Б достигает здесь не только эмоц-ой напряженности, но и подлинного психологизма.

Лиризм наиболее интим-х элегий Б - очень мягкий, нежный, сдержанный. Лирич самораскрытие осущ.не столько погружением в себя, сколько изображением внеш мира, пробуждающего чувства поэта. Так, в «Выздоровлении» и особенно в «Моем гении» композиционным центром явл.образ любимой женщины, к которой обращен благодарный восторг поэта.

Разлад м/у бесконечно привлекательным миром и душой, которая в тоске своей чужда наслаждению, впервые в рус поэзии положен в основу самой композиции.

Все его позднее тв-во пронизано чувством острого трагизма, ощущением невозвратности счастья. Обуреваемый страхом перед революцией, ее насилием и разруш-ой силой, он боится за Россию. Не исключено, что в катастрофическом обострении наследственной душевной болезни, выключившей Батюшкова из жизни в начале 1820-х годов, сыграла роль его осведомленность о существ-ии тайных декабр обществ. Сын его старшего друга и учителя, М. Н. Муравьева, Никита Муравьев был одним из организаторов движ-я, и это усугубляло тревогу поэта.Но и здесь перед Б возникало неразрешимое противоречие. По своим общ-полит воззрениям он был либералом. Феодальная реакция, искоренение возбужденного революцией «вольного духа», вызывала у него отвращение, заставляла резко критиковать внутр и внеш политику русского самодержавия.

Обаяние поэзии Б - в удивительном переплетении иллюзорного и действительного.

Б сам ясно сознает нереальность своей утопии (ведь современному человеку уже не стать человеком «древним»), но он наделяет свою мечту всеми красками жизни, лучшими ее св-ми - любовью, радостью, наслаждениями, молодостью, красотой.

Жизнь батюшковского лир героя дана как заведомая утопия, как «украш-ый мир вымыслов» (выражение В. В. Виноградова). Отсюда - нарочитое использование мотивов, сюжетов, образов античной и новой европейской лирики.

Б.стал конструктивным элементом для развития поэзии. Эл-ты его тв-ва мы можем найти у Броцкого, Тютчева, Анненского, Лерм-ва и других писателей.

Мы можем определить историко-литературное значение Б словами Белинского: «Батюшков много способствовал тому, что Пушкин явился таким, каким явился действительно. Одной этой заслуги со стороны Б. достаточно, чтоб имя его произносилось в истории рус лит-ры с любовью и уважением».